Уильям Стирнс Дэвис - История Франции. С древнейших времен до Версальского договора
Давно прошли те дни, когда крупные феодалы-вассалы мечтали разделить королевство на части. Теперь благородные графы, маркизы, герцоги и принцы крови на самом деле желали, чтобы им разрешили иметь столько, сколько им хочется, должностей на королевской службе, прав назначения на должность и субсидий из казны. Праздная и легкомысленная жизнь французского двора XVII в. была благоприятна для интриг в будуарах и заговоров в парадных комнатах. Придворные интриговали просто для того, чтобы не скучать[82]. Никаких более благородных мотивов, чем перечисленные здесь, не было у тех важных господ и дам в кружевных воротниках, которые разрабатывали планы устранения «итальянца». Однако нужно сказать, что были и другие, более обоснованные причины для недовольства правительством. Ришелье отвратительно управлял финансами, а Мазарини был не намного лучше в этом отношении. Суперинтендантом казначейства при нем был итальянец Эмери, так же непопулярный, как его господин. Налоги собирали с безжалостной строгостью. Государственные должности продавали, чтобы пополнить казну. Деньги занимали под 25 процентов, и все же Тридцатилетняя война еще продолжала медленно идти к своему дорогостоящему и болезненному концу. Кардинала Мазарини справедливо обвиняли в том, что он вил собственное гнездо за счет государства.
Эти обстоятельства позволили знатным заговорщикам, много говорившим о том, что надо взяться за оружие для спасения короля от его «злых министров», завоевать большую симпатию у народа, в основном у жителей Парижа.
Кроме того, парижский парламент, Высший суд Франции, очень хотел показать, что у него есть власть. Все члены этого суда были дворянами, получили свои должности по праву наследования и уже давно требовали предоставить им право отказываться «регистрировать» указы короля, то есть вносить их в реестр юридически обязательных постановлений. Фактически эти парламентарии требовали дать им право налагать вето на королевские указы[83]. К тому же у них был перед глазами пример гораздо более могущественного законодательного парламента Англии, который как раз в те дни добивался превосходства над Карлом I во время Пуританской революции.
Эти три силы – неудовлетворенные аристократы, недовольные налогоплательщики и желавший отстоять свои притязания суд – объединились и подняли ряд восстаний, от которых трон под молодым Людовиком XIV сильно зашатался. В 1648 г. начались войны, известные под названием Фронда (1648–1653). Их подробности не имеют большого значения, хотя придворные написали о Фронде много пикантных и романтических мемуаров. Какое-то время ее главными движущими силами этого движения были великие полководцы короля – Конде и Тюренн. У обоих были обиды на Мазарини. Оба несколько раз, хотя не во всех случаях одновременно, принимали участие в восстании против правительства. Оба (хотя Конде в большей степени) вступили в сговор с врагами-испанцами против своего короля. Сражения в этих войнах иногда были кровопролитными, но редко бывали решающими. Сначала парламент, а вскоре и жители Парижа поняли, что высокопоставленные аристократы, которые на словах так горячо сочувствовали бедам низов общества и клялись бороться за должное уважение к закону, на самом деле сражались главным образом за пенсии, права назначения на должность и командные посты в армии. Мазарини в самый разгар этой бури благоразумно покинул королевский двор, но, как только королевские войска одержали победу над восставшими, он вернулся (1653) и стал еще могущественнее, чем прежде. В этом же году Париж сдался Тюренну, который снова был твердым сторонником короля.
Парламент и горожане заключили мир с молодым королем, а Конде бежал к испанцам. Так дала свое последнее сражение старинная аристократия, которая была как бельмо на глазу для всех французских королей со времени коронации Гуго Капета.
Мир не наступил сразу после краха Фронды. Испания не участвовала в Вестфальском договоре 1648 г. между Францией и немецкими государствами, по которому Франция получила основную часть Эльзаса. Гордым кастильцам очень не хотелось признать, что их мечте о власти над всем миром навсегда пришел конец и что к северу от Пиренеев появилось государство сильнее Испании. Когда Конде бежал с родины, его радушно приняли в Брюсселе угодливые администраторы этого города. Они с радостью отдали свои войска под командование этого знаменитого полководца. Но беглецу, вероятно, была не по душе роль мятежника, и в любом случае его новые испанские войска были хуже его прежних французских полков. Он одержал несколько побед над своим прежним соратником, а теперь противником Тюренном. Поскольку война шла медленно, в 1657 г. Мазарини отложил в сторону свою гордость католика и заключил союз с пуританином Кромвелем, грозным протектором Англии. Тот прислал на континент дивизию своих распевавших псалмы конников, которых прозвали железнобокими. В 1658 г. французы и англичане сражались плечом к плечу против испанцев в знаменитой когда-то Битве в дюнах на песчаном побережье возле Дюнкерка. Испанцы потерпели поражение. Их могущество близилось к концу, и гордый король Испании Филипп IV покорно согласился на условия, навязанные двумя народами, которые надеялся покорить его предок Филипп II. Дюнкерк был уступлен Англии[84]. Франция получила части провинций Артуа, Руссильон (в Пиренеях) и много округов в Лотарингии, неудачливый герцог которой встал на сторону испанцев. Было также решено, что Людовик XIV женится на инфанте Марии-Терезе. Невеста должна была принести королю в приданое 300 тысяч золотых крон и ради приданого отказаться от всех прав на трон своего отца[85].
Этот Пиренейский мир (1659) окончательно решил вопрос о том, какое государство сильнее всех в Европе – Испания или Франция. Оставалось лишь выяснить, пойдут ли честолюбивые стремления Франции дальше этого. Так Мазарини поставил сияющую точку славы в своем труде по управлению иностранными делами. Молодой король выглядел послушным учеником кардинала. Казалось, он довольствовался тем, что, подражая своему отцу, позволяет талантливому ми нистру стоять вместо него у руля государства. Аристократов лишили последних остатков силы, позволявшей им сопротивляться королю. С тех пор они были всего лишь послушными позолоченными украшениями великолепного королевского двора или, в лучшем случае, верными командирами королевских армий.
Однако во времена Ришелье (а возможно, еще раньше) во Франции появился новый тип королевских администраторов – интенданты. Округа, которыми они управляли, приблизительно соответствовали провинциям страны (которых было много). Это были люди незнатного происхождения, которые всем были обязаны только королю и все, чего желали, надеялись получить только от него. Интенданты формально не заменили прежних королевских наместников, продолжавших быть знатнейшими дворянами страны, но быстро отняли у наместников большинство их функций. К 1660 г. интенданты уже становились необходимы для королевской власти в качестве ее представителей и давали возможность королевским министрам централизовать управление страной в Париже. Еще никогда со времени падения Римской империи ни один монарх, даже самый надменный, не был таким полным господином своих подданных и их имущества, как Людовик XIV.
В 1661 г. Мазарини умер. Он завершил труд Ришелье и, уходя из жизни, оставил своего повелителя-короля самым великолепным и самым могущественным монархом в мире. Он позволил государственному долгу увеличиться и в других вопросах гражданского управления тоже проявил себя хуже, чем в дипломатии и придворных интригах, но, по крайней мере, позаботился о собственном благосостоянии. Он завещал своим наследникам имущество стоимостью 100 миллионов ливров, выдал своих многочисленных племянниц замуж за знатнейших французских и итальянских дворян, племянника сделал герцогом, а брата (когда-то бедного итальянского монаха) кардиналом. Но его величайшим успехом было то, что в молодом короле он нашел послушного и восхищенного воспитанника и усердно старался обучить короля всем тем обходным путям и хитростям государственной деятельности, которые в ту эпоху считались величайшей мудростью в мире.
Людовику XIV было двадцать два года, когда его министр и наставник покинул его. До этого времени жизнь короля состояла только из придворных развлечений, и казалось, что это его удовлетворяет. Сразу же после смерти Мазарини низшие по званию министры пришли к Людовику и спросили, к кому они теперь должны обращаться за указаниями. Все ожидали, что Людовик назначит нового первого министра, а сам продолжит прежнюю суетную жизнь. Но молодой король ответил: «Ко мне!»
Людовик XIV решил, что будет не только царствовать, но и править.
Глава 9. Людовик XIV, «король-солнце», и его деятельность во Франции
