Кристофер Фрит - ШИЗОФРЕНИЯ: краткое введение

Психологическое объяснение галлюцинаций и многих других симптомов предполагает, что они зависят от ложных представлений у пациентов — о том, что голоса, которые они слышат, приходят от внешних агентов, что посторонние силы управляют их движениями, или что люди стараются общаться с ними. Терапия когнитивного поведения (ТКП) (когнитивный — познавательный) направлена именно на исправление представлений и отношений. Этот подход имел некоторый успех при лечении депрессий, путем, например, снижения частоты негативных мыслей и повышением частоты позитивных.

ТКП была использована для изменения представлений, лежащих в основе слуховых галлюцинаций и других симптомов, и во многих случаях был достигнут успех. Интересным примером является исследование Питера Чедвика и Макса Берчвуда, выполненное в 1994 г. Самое неприятное при слуховых галлюцинациях — не столько то, что пациент слышит голоса, сколько то, что именно они говорят. Голоса часто говорят пациенту неприятные вещи и приказывают делать то, что не следует, и существует угроза, что могут произойти страшные вещи, если эти приказы будут выполнены. В своем лечении Чедвик и Берчвуд не отрицали существование голосов. Если вы ясно слышите голос, как могу я, не имея доступа к вашему сознанию, доказать, что он не существует в реальности? Вместо этого они отрицали угрозы, которые произносили голоса. Пациентов уговаривали проверить эти угрозы и доказать самим себе, что ничего ужасного не случится, если они откажутся повиноваться голосам. Некоторым пациентам такой подход явно помог, и эффект сохранялся после окончания лечения. По мере увеличения нашего понимания симптомов шизофрении становится возможным лучше направлять психологические методы лечения, которые специфически учитывают психологические процессы, лежащие в основе симптомов.

Разработка новых лекарств для лечения шизофрении должна также получить помощь от открытий по поводу процессов, лежащих в основе конкретных симптомов. Например, если будет подтверждено, что некоторые симптомы связаны с уменьшенным взаимодействием между разными областями мозга, появится возможность выявить физиологические механизмы, которые управляют взаимодействиями, и разработать лекарства, направленные именно на эти механизмы. Такие подходы сейчас исследуются, хотя эффективные методы лечения могут оказаться совсем другими.

Глава 8

Значение шизофрении

За последнее столетие значительно возросло научное понимание таких тяжелых психических заболеваний, как шизофрения. Нашей целью в этой книге было подчеркнуть это увеличение понимания. Сегодня мы знаем, что шизофрения в своей основе является биологическим нарушением и она в принципе не отличается от других заболеваний, например рака или диабета. Мы знаем, что шизофрению не вызывают одержимость злыми духами, или слабость личности, или плохая мать. Тем не менее, несмотря на все наши знания, мы продолжаем ужасно бояться всех психических болезней, и в частности шизофрении. Во многих отношениях мы правы, что боимся. Шизофрения может быть очень неприятной и огорчительной болезнью, которая причиняет большие страдания не только пациентам, но и также их родным и друзьям. Но наш страх перед шизофренией отличается от страха перед такими заболеваниями, делающими нас надолго инвалидами, как ревматоидный артрит или множественный склероз. В этой главе мы исследуем причины этого страха и сделаем предположение, что понимание шизофрении может иметь широкое применение для понимания состояния людей в целом.

Мы особенно боимся подумать, что можем сами заболеть психическим заболеванием. Этот страх проявляется во многих эвфемизмах, которыми мы пользуемся. Мы говорим о «нервном срыве» или о том, что «страдаем от переутомления». Мы избегаем упоминать, что кто-то страдает шизофренией или психическим заболеванием, потому что такой ярлык может слишком сильно огорчить этих людей и скомпрометировать в глазах других, или потому что мы не хотим слишком глубоко вдаваться в эти проблемы. Дядюшка, который провел много лет в психиатрических больницах, вычеркнут из истории семьи. Напротив, люди с физическими заболеваниями часто оказываются в фокусе внимания и забот семьи, все восхищаются, с каким достоинством они переносят свои страдания. В чем же разница?

Если какая-то часть нашего организма повреждена или удалена, это не влияет на нашу личность или нашу способность вести себя как разумное человеческое существо. Идея потерять здравый рассудок, однако, несет с собой идею, что мы потеряем как раз те способности, которые отличают человека от животных — способность рационально мыслить, способность отличать истину от фальши, способность отличать верное от неверного, способность разделять мысли и чувства — все то, что делает нас самими собой. Это отношение к безумию выражается во многих фразах, которые постоянно произносятся. Такие фразы, как «съехала крыша», «тупой, как валенок», «не в себе», «больной на всю голову», «орет как ненормальный», выражают ту мысль, что безумный человек не мыслит рационально, а «орет как ненормальный». Это говорит о том, что такой человек опускается до уровня животного. Такое отношение оправдывает исключение безумного из человеческого общества, и обращение с ним будет, хотя и добрым, но как с маленьким ребенком или с животным. До самого недавнего времени люди, которые долго содержались в психиатрических больницах, были лишены права голоса, как осужденные преступники. Причины этого были четко выявлены во время парламентских прений по этому поводу в январе 2000 г.

У меня всегда было впечатление, что причины, почему люди в психиатрических больницах были лишены права голоса, кроются в том, что считалось, будто бы они не могут принять рационального решения.

20. Террор безумия: афиша фильма «Змеиная яма» с Оливией де Хевиленд

Те из нас, кто находится снаружи, не должны проходить тесты на рациональность мышления и вообще никакие другие тесты, чтобы пользоваться этим правом. Страх стать безумным — это частично страх быть исключенным из общества. Но существует и более глубокий страх, вызванный самим существованием безумия.

Девяносто девять процентов времени нашей жизни мы проживаем, не беспокоясь о проблемах реальности. Нам никогда не приходится сомневаться, что мир, который мы воспринимаем при помощи наших ощущений, — реальный мир и что это тот же самый мир, который воспринимает любой другой человек. Такую уверенность отрицает боль ной шизофренией. Человек, страдающий галлюцинациями, ощущает окружающий реальный мир совсем не так, как это делают все остальные вокруг него. Голоса, которые он слышит, находятся не снаружи, а внутри его сознания. Тем не менее он убежден, что они реальны. Л. Перри Кинг — псевдоним пациента, пославшего письмо из 20 000 слов в психологическую клинику Гарвардского университета в начале 1940-х гг. М-р Кинг слышал голоса людей, преследовавших его на расстоянии.

«Я нигде не мог их увидеть, (но) я слышал одного из них, женщину, которая говорила: „Вы не можете уйти от нас, мы устроим на вас засаду, и рано или поздно вас поймаем!“ Чтобы добавить таинственности, один из этих „преследователей“ повторял мои мысли громко, слово в слово».

Он сумел дать наилучшее описание того, как передавались эти голоса.

Эти преследователи способны передавать свои магнетические голоса вдоль водопроводных труб, которые действуют как проводники электротока, если говорить прямо в них, так что их голоса как будто идут из воды, которая течет из крана, связанного с трубой. Один из них умеет заставлять громко звучать свой голос вдоль больших водоемов на многие мили, просто как скворец. Большинство людей не рассказывает о таких вещах своим близким, из страха, что их сочтут сумасшедшими.

М-р Кинг знал все о безумии и о значении галлюцинаций.

«Позвольте мне дать вам законное определение психического заболевания, вот оно: „Психически нездоровый человек — это тот, кто не может сказать, в чем разница между правильным и неправильным“… „Понимание того, что правильно и что не правильно“, упоминаемое в этом законном определении, относится только к бреду, ориентации, галлюцинациям… Люди, у которых бывают слуховые галлюцинации, воображают, что они слышат разные вещи».

Логика м-ра Кинга безупречна. Он не воображает. Он слышит реальные голоса, и поэтому он не безумен.

Этот пример, а также многие другие, подобные ему, ясно говорят нам о том, что, когда мы слышим голос (или испытываем любые другие ощущения), нет ничего, что могло бы нам указать, происходит ли это в реальности или только в нашем воображении. Возникновение галлюцинаций доказывает, что наше ощущение реальности очень незначительно. Что дает нам такую уверенность в том, что мир, который мы ощущаем, не просто создание нашего расстроенного сознания?