Александр Никонов - Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации
Есть в исторической социологии так называемый «закон техно-гуманитарного баланса». Он гласит, что культурные нормы, регулирующие насилие, должны быть адекватны техническому развитию цивилизации. Чем выше цивилизация, чем больше ее совокупный коэффициент интеллекта, чем сложнее используемые технологии и больше энерговооруженность, тем менее «кровожадной» она должна быть, чтобы не уничтожить саму себя. Поэтому по мере прогресса общества мы наблюдаем все большую и большую его гуманизацию — вплоть до перегуманизированности современного западного общества, о чем мы еще поговорим. Человечество давно это отмечает и естественным образом приписывает смягчение нравов цивилизованности, а жестокость и варварство относит к темным векам развития человечества и дикарству.
«В осьмнадцатом веке живем!» — восклицает устами актера Высоцкого его герой Ганнибал в фильме «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», возмущаясь чьим-то неприлично диким поведением. И советский зритель благосклонно принимает шутку авторов фильма: ха! знаем мы, что в осьмнадцатом веке нравы-то еще диковатые, не то, что в нынешнем, двадцатом!..
Геродот оставил для нас описание одного из диалогов между персидским царем Киром и его советниками. Последние уговаривают царя переселиться в греческие земли, где климат получше и жизнь полегче. На что Кир отвечает, что «в благодатных странах люди обычно бывают изнеженными, и одна и та же страна не может производить удивительные плоды и порождать на свет доблестных воинов».
Наш современный мир производит удивительные плоды в виде айфонов и ЗD-телевизоров, искусственных спутников Земли и генных технологий. И потому он не может быть жесток (читай — религиозен). Оттого и атрофируется в развитых странах религия, оттого и закрываются церкви в Европе: прихожан нет.
В одной из своих книг я приводил пример с дикими азиатскими племенами, в руки которых из мира цивилизованного попали винтовки. Эти племена, не обладая культурными ограничителями агрессии, соответствующими убойности их приобретения, просто перебили друг друга. Вымерли. Европа, столетиями воюя порохом, столетиями же и вырабатывала принципы гуманного обращения с военнопленными. Напомню вам, какой тяжелый шок пережили солдаты и офицеры наполеоновской армии, когда им пришлось однажды в безвыходной ситуации нарушить данное врагу слово и расстрелять военнопленных. Эта бойня долго стояла перед глазами французов. Расстреливать пленных было неблагородно, неприлично, жестоко, это было варварством. Подобной рефлексии не поняли бы ни Чингисхан, ни Иван Грозный, жившие несколькими веками ранее.
Проведенные специалистами расчеты показывают, что уровень физического насилия в развитом мире снижается век от века. И растет соответственно чувствительность людей к применению насилия.
В общем, как пишут об этом философы, «развитие боевых и производственных технологий требует совершенствования средств культурной регуляции, без чего социальная система теряет устойчивость… Прежние механизмы (религии, идеологии) становятся контрпродуктивными, то есть чреватыми эффектом бумеранга — катастрофическим ростом энтропии». А имплантация в современное общество религиозной регуляции есть не что иное, как одичание и варваризация, внесение в головы людей примитивных паттернов поведения.
То, что работало на уровне арбалетов и мушкетов, перестает работать в мире атомного, химического и бактериологического оружия. Тем паче, что атомным и прочим перечисленным оружием самоуничтожительные возможности человечества сегодня вовсе не ограничиваются. Век нанотехнологий может стать и веком убийственных знаний. Специалисты отмечают:
«Новейшие технологии становятся все дешевле, различие между военными и мирными технологиями размывается, а доступ к знаниям и потенциально опасным умениям облегчается. Соответственно контроль над ними выскальзывает из рук государств и вменяемых правительств, становясь достоянием частных корпораций и компьютерных „гениев“… Имея в виду небывалую доступность современных технологий, американский ученый и программист Б. Джой заметил в 2000 году, что век оружия массового поражения сменяется веком знаний массового поражения…
В этих условиях „религиозно-идеологический ренессанс“, возврат к давно изжитым мировоззрениям является смертельной угрозой для современного мира… если ученые, художники и педагоги не смогут эффективно противостоять засилью идеологов и клерикалов».
Не знаю, сможем ли, но мы, конечно, постараемся…
Глава 6. Почему Россия не Америка
— А вот в Америке все не так! В Америке все совсем по-другому!..
Такую фразу часто приходится слышать, когда приводишь слушателям цифры или графики, где показана зависимость религиозности стран от степени их экономического развития. Они более чем наглядны и потому порой вызывают у боговерующих приступы астматической злости — они в самом буквальном смысле начинают задыхаться. И немудрено: воздух-то кончается! Еще несколько десятков лет экономического развития, и атмосфера боговерия станет совсем разряженной. Поэтому утопающий, точнее задыхающийся, цепляется за соломинку, каковой ему представляются США. Почему?
Для ответа на этот вопрос стоит взглянуть на график связи между совокупным интеллектом разных стран, выражающимся в их экономическом потенциале, и их дремучестью в религиозном вопросе. Таких графиков, таблиц и диаграмм в мире было построено великое множество. Лично мне нравится вот этот.
На этом графике четко виден общий характер зависимости: чем выше доходы на душу населения, тем меньше религиозность. Выпадающие точки — Кувейт и США. С Кувейтом все ясно — эта страна диких кочевников слишком быстро получила не заработанное, а просто пролившееся с неба (точнее, из земли) богатство. Она напоминает взрослого дауна — тупого, но сильного. Оцивилизовывающий процесс урбанизации обычно занимает несколько поколений, переформатируя людей по новым лекалам — они становятся более терпимыми, более образованными, более самостоятельными и менее религиозными. А тут в цивилизационный костер навалили столько денежного топлива, что огонь погас. Богатство людей резко выросло, а сознание осталось прежним — дикарским и инфантильным, то есть ярко религиозным.
А что же с США? Чуть позже разберемся. А пока посмотрим еще на две «полувыпавшие» точки — Израиль и Россию. Израиль по уровню религиозности выше той группы стран, к которой его прибила экономическая судьба. Не сильно, но повыше. Это связано с историей возникновения государства, которое пол века назад основали религиозные фанатики, и до сих пор Израиль является «полусветским» государством, в котором очень сильно влияние клерикалов, что вызывает напряжение в обществе (нормальные израильтяне «датишников» не любят). Возможно, это напряжение разрешилось бы в пользу прогресса, но раскол сдерживается необходимостью быть сплоченными перед лицом врага, поскольку Израиль находится в вечном «кольце фронтов».
Россия. Она — в группе стран, относящихся к Восточной Европе. Здесь экономика слабее, чем в странах Западной Европы, по понятной причине — тут строили социализм, то есть развитие глушила неудачная и бесперспективная экономическая модель. Отсюда — отставание и по экономике, и — в меньшей степени — по светскости. Урбанизация у нас прошла, значит, население городское, и потому постсоциалистические страны в демографическом смысле ведут себя как страны развитые — их граждане резко сократили рождаемость из-за женской эмансипации и повышения общего уровня образования. (Если мы построим график зависимости экономического благополучия от рождаемости, увидим ту же обратную зависимость: чем более развита страна, тем ниже в ней рождаемость.)
Не менее любопытна в этом смысле и зависимость религиозности от отношения к науке, ведь мы ранее говорили, что только наука может спасти человечество. Посмотрим на график, опубликованный в журнале «Nature».
Как видим, тренд здесь тот же — чем ниже религиозность, тем лучше отношение к новейшим научным разработкам и технологиям. (Вспомним, насколько яркую обратную картину мы наблюдали на примере религиозного фанатика Стерлигова, — я вам не зря приводил эту говорящую иллюстрацию. А скоро мы встретимся с еще одним квазирелигиозным фанатиком — Лимоновым…)
Теперь давайте наконец разберемся со злосчастной Америкой. А вдруг действительно — на радость нашим клерикалам — можно совместить богатство с верой? Вот в исключительной Америке удалось же!
США в общем ряду государств действительно представляет собой весьма странное исключение. Конечно, религиозность в США гораздо ниже, чем в Африке и других отсталых странах Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока, но зато выше, чем в Восточной Европе.
