Аркадий Эйзлер - Болезнь Альцгеймера: диагностика, лечение, уход
В таких ситуациях слабый всегда уступает и лишается права голоса, не важно, находится ли он под влиянием давления, принуждения или страха от возможности нанесения еще большего ущерба насильником. Пытаясь его предотвратить или привлечь и сохранить в будущем внимание, молчат не только жертвы насилия, молчат и близкие, связанные «немотой» от страха перед еще большими неприятностями.
Возможности расправы с пациентом, ищущим справедливости, или с его близкими весьма обширны. Достаточно случайно открыть форточку, устроить сквозняк, оставив открытой дверь, и всего через пару минут «человек готовый», как распевали куплетисты Шуров и Рыкунин. Поэтому лучше молчать или ругать абстрактные обстоятельства судьбы.
Было предпринято много попыток создать каталог примеров нарушений, систематизировать все случаи применения насилия к старым и немощным людям. Первый такой сборник, вышедший в 1985 году в Англии, имел много недостатков. Обычно показания, используемые при опросе, выборочны и основаны на очень узком эмпирическом материале.
Особенно трудно выяснить взаимодействие и функционирование структур в части ухода и возникающих в связи с этим проявлений насилия или его элементов в социальных учреждениях, специализированных по уходу за старыми и ущемленными людьми.
Как пишет все тот же профессор Джозеф Херль: «Каждая организация до определенной степени отгораживает себя от внешнего мира. Это обстоятельство встречается тем чаще, чем чаще нарушения по уходу находятся на границе или за пределами легальности. Члены организации начинают думать о том, что надо замолчать, скрыть или посредством внутренних решений по возможности затушевать или изъять. Самая главная забота работников направлена на продолжение работы организации, сохранение ее доброго имени, так как с этим связано их профессиональное существование».
Реакция в связи с этим защитительная. Жалобы от пациентов или их близких будут рассматриваться в служебном порядке, с применением всех форм бюрократизма, когда в работу вмешиваются праздники, отпуска, болезни, большая загрузка по работе, в результате чего жалобы оседают на дне этой занятости и расторопности.
Приводимые профессором Д. Херлем данные о расследовании случаев в США в соответствии с указанием конгресса показывают типичные бюрократические проволочки и описывают примеры, когда возникают неизменные препятствия еще в начале — при просьбе помочь с телефоном вышестоящей организации для передачи жалобы.
Крупный эксперт в области социальной гериатрии, зарекомендовавший себя своими работами в различных интернациональных организациях, как международный специалист и ученый, профессор Джозеф Херль, очень точно подыскивая и приводя примеры, почерпнутые из долголетних аналитических обобщений, знает, о чем говорит.
В 1988 году проведенный анализ случаев со смертельным исходом в одной из венских клиник для пожилых людей показывает, что «стена молчания» может очень долго стоять. Как выяснилось, многие близкие пациентов, находящихся в клинике, годами осыпали соответствующую инстанцию жалобами, а большое количество слухов о частых случаях смерти, циркулировавших внутри организации, составили достаточно основательный фон для подозрений.
Только все внутренние контроли и расследования были безрезультатны и, соответственно, оставались без последствий.
Если вступить на путь непосредственных опросов или наблюдений за пациентами, то станет понятно, что вопросы методического, этического, внутреннего регламента, честности и надежности встанут во главу угла возникающих разногласий. Если такие представительские или выборочные контрольные комиссии в связи с этим проводятся очень редко, то это не означает, что применение жестокого обращения является своего рода только исключением.
Пилемер и Моор в 1989 году опросили персонал по уходу, работающий в стационарах, наблюдали ли они своих коллег, применяющих насилие к пациентам или обитателям организаций, где они служат, т. е. богаделен, приютов, домов престарелых и т. д.
Оказалось, что 81 % персонала наблюдал психическое насилие, только 36 % — насилие с применением силы. Естественно, собственное применение насилия было признано персоналом в 40 % случаев, как психическое и только в 10 % как применение физической силы.
«В соответствии с докладом американского надзирательного органа (GAO, 2002), — продолжает знакомить общественность Джозеф Херль, — в 1999 году против более чем четверти всех домов по уходу в США были выставлены санкции, так как в них наблюдались очень тяжелые нарушения условий жизни их обитателей».
Профессор Джозеф Херль приводит данные, которые показывают и подтверждают жестокое обращение и целый ряд упущений и притеснений в домах по уходу, называя их «тривиальными фактоми современности».
Причины подобных эксцессов многие авторы видят в том, что уход за тяжело больными старыми людьми является не только очень тяжелой физической нагрузкой, но и требует значительных психических усилий и напряжений.
Вследствие длительного контакта персонала с пациентами, у которых происходит непрерывная деградация душевных и физических черт личности вплоть до полной ее дегенерации, принципы ухода подвергаются утилизации, перерастающей в рутину, леденящую душу своей безнадежностью, в отличие от отношений к больным в семьях, где родные лишь временно связаны уходом за своими близкими.
Уход за тяжело больными старыми людьми является не только очень тяжелой физической нагрузкой, но и требует значительных психических усилий и напряжений.
Например, ограничение коммуникативных возможностей пациентов вызвано еще и тем обстоятельством, что медицинская помощь сведена до минимума, уровень подготовки медперсонала чрезвычайно низок и, учитывая его постоянный дефицит и связанную с этим сверхзанятость, как следствие применяется немая, чисто механическая модель массового, конвейерного ухода за пациентами.
Свою агрессию, возникающую в результате контакта с душевно и физически деградирующими обитателями, обостренные чувства опасности и виновности за не исполненный до конца долг, они направляют в русло бессознательной атаки и ненависти к больному.
И когда такие явления аккумулируются и суммируются, происходит падение моральных барьеров, выражаемое экстремально садистскими действиями.
С другой стороны, многие несчастные больные, особенно пожилого возраста, часто заявляют о своем желании умереть. Страх быть обузой для других усиливается беспомощностью и беззащитностью перед властью и силой персонала. Тем самым создаются как бы объективные предпосылки альянса желаний, который может быть направлен на обоюдное решение убийства в одном случае из-за сострадания, в другом — из стремления к суициду.
Как показывают данные австрийских специалистов, за последнее десятилетие приоритеты у стариков изменились. Если раньше самым сильным чувством пожилого поколения был страх смерти, то в настоящее время оно испытывает наибольший страх перед старостью. Люди боятся впасть в зависимость, оказаться в чужих руках по уходу, пугаются возможного насилия над собой. Статистика, со своей стороны, пугает, что еще 5–6 лет назад зависимость от посторонней помощи возникала у пожилого человека примерно за I год до смерти, теперь же он пребывает в полной беспомощности и зависимости от чужих рук от 4 до 5 лет.
Более распространенным, чем открытое применение силы, является скрытое игнорирование пациента, полное и намеренное пренебрежение к нему, перерастающее в презрение. В порядке вещей становится появление в комнате без приветствия, запирание двери на ключ, отношение к пациенту как к неодушевленному предмету.
В арсенале насильственного воздействия на пациентов, нуждающихся в уходе, мероприятия по ограничению их свободы передвижения: привязывание к стульям, оснащение кроватей решетками, прикрепление к неподвижным предметам с помощью нательных ремней, а также применение седативных медикаментов.
В одном исследовании сообщалось о том, что при наблюдении за режимом жизни пациентов в течение двух месяцев, было установлено среднее фиксирование ограничения движения до I 3,5 часа. Самое короткое ограничение составляло 0,5 часа, а самое длинное — с незначительными перерывами — продолжалось около 35 дней. Особенно такое ограничение распространено при уходе за пациентами с деменцией и БА.
И еще одна очень важная, но далеко не последняя проблема: невнимание и запущенный уход за лежачими больными, в результате чего у них на теле появляются пролежни с глубокими ранами, доходящими до костей, трудно залечиваемые и причиняющие сильные боли. В дальнейшем часто возникают тяжелые осложнения, ведущие к смерти.
В 2000 году в Гамбурге было произведено специальное расследование, в результате которого было осмотрено 10 тыс. умерших с целью определения частоты возникновения пролежней. Было установлено 11,2 % наличия пролежней на трупах, при этом 2 % из них в особо тяжелой форме. Половина обследованных тел с этой формой пролежней поступила из домов по уходу, одна десятая из больниц, 1/3 — из семей.
