Говард Хаггард - От знахаря до врача. История науки врачевания
В нехристианских странах той эпохи обхождение с душевнобольными было не в пример лучше. В арабских странах с безумцами обходились по-доброму, а их восточную страсть слушать интересные истории использовали для того, чтобы больные не тревожились. Только в 1547 году в Лондоне была организована первая лечебница для душевнобольных – в госпитале Святой Марии Вифлеемской, название которого было вскоре сокращено до «Бедлама». Условия, в которых содержались больные, вполне оправдывают значение, какое вскоре приобрело нарицательное существительное «бедлам». В медицинском учебнике, написанном в период открытия Бедлама, так описываются методы лечения умалишенных: «Я объявляю, что всякий человек, являющийся безумным, сумасшедшим, неистовым или одержимым демонами, должен был заключен в крепкий дом или камеру, где мало света и всегда царит полумрак. К такому умалишенному должно приставить сторожа, которого бы сумасшедший сильно боялся». Жестокость, каковой должен был обладать сторож, нашла свое воплощение в жестокостях, которые постоянно проявлялись в отношении душевнобольных.
САНГВИНИК
Гравюра из медицинской поэмы школы Салерно. В тексте этот типаж характеризуется так:
Каждый сангвиник всегда весельчак и шутник по натуре,
Падкий до всякой молвы и внимать неустанно готовый.
Вакх и Венера – услада ему, и еда, и веселье,
С ними он радости полон и речь его сладостно льется.
Склонностью он обладает к наукам любым и способен.
Что б ни случилось – но он не легко распаляется гневом.
Влюбчивый, щедрый, веселый, смеющийся, румянолицый,
Любящий песни, мясистый, поистине смелый и добрый.
На жаргоне «новой психологии» такого человека охарактеризовали бы как чувственный тип открытого экстраверта
В XVIII веке Бедлам стал одной из лондонских достопримечательностей, где многочисленные посетители дивились странностям его обитателей. В некоторых лечебницах умалишенных держали в клетках и показывали любопытным за умеренную плату. Бедлам посещали Сэмюель Джонсон и Босуэлл. Стил привез в Лондон троих школяров, чтобы посмотреть «львов, усыпальницы, Бедлам и другие места развлечений для простых умов, сильно действующих на воображение».
Тем умалишенным, кому в Бедламе, несмотря на лечение, становилось лучше, было позволено покидать его стены и бродить по стране, занимаясь нищенством. На груди таких нищих висела табличка, а в народе такого сумасшедшего называли «Том из Бедлама». Джон Обри, писатель конца XVII века, пишет: «Томы из Бедлама бродили по стране вплоть до начала гражданских смут. Этих несчастных, поврежденных умом людей помещали в Бедлам, а после того, как к ним возвращались крупицы разума, им позволялось бродить по Англии и просить милостыню. На левом рукаве они носили оторочку, которую не могли оторвать, а на шее, на веревке или шнурке, висел бычий рог. Подходя к дому, где бедняга желал получить милостыню, он трубил в рог, куда ему наливали питье. На этот случай у больного была с собой затычка для острого конца рога». Вероятно, Эдгар из шекспировского «Короля Лира» имеет в виду именно этот обычай, когда говорит: «Бедный Том, твой рог пуст». В сценах лечения короля Лира Шекспир демонстрирует большее знание о безумии, чем можно было почерпнуть в медицинских учебниках того времени. Зятем Шекспира был доктор Холл, известный своими изысканиями в области лечебного применения трав, но ни он, ни какой-либо другой врач не могли в то время снабдить Шекспира нужными сведениями. Шекспир мог бы с полным правом сказать: «О, кто может помочь больному сознанию?»
Шекспир, говоря о «больном сознании» предвосхитил медицинскую науку почти на столетие. Томас Виллис, знаменитый лондонский практик XVII века, стал, кажется, первым врачом, считавшим безумие болезнью. Виллис первым дал классическое описание прогрессивного паралича, не зная, впрочем, что он вызывается сифилисом. Кроме того, Виллис стал первым врачом, определившим наличие сахара в моче больных сахарным диабетом. Для этого Виллису приходилось пробовать мочу на вкус. Надо заметить, что и врачи и больные многое приобрели от прогресса современной химии.
В начале XIX века отношение к душевнобольным было немногим лучше, чем в Средние века. Венская башня безумцев была одной из главных достопримечательностей города. Там, так же как раньше в Бедламе, больных выставляли напоказ в клетках, как животных в зверинце. Башня была закрыта для посещения только в 1853 году. Только в последней трети XIX века на безумие стали окончательно смотреть как на болезнь, но теории происхождения психических болезней оставались по большей части спекулятивными. Причинами сумасшествия считались такие его симптомы, как эгоизм, патологическая ревность, лень и самоуничижение. Даже в наши дни изучение психических болезней основано на описании симптомов и на попытках классифицировать заболевания по этим симптомам. Но даже после того, как та или иная болезнь получает свое наименование, очень немногое делается для его лечения. Исключение составляет прогрессивный сифилитический паралич, для которого разработано специфическое лечение.
Современные психиатрические лечебницы не являются госпиталями, где лечат больных; скорее это приюты, где их содержат. За последние сто лет было сделано многое для улучшения качества ухода за душевнобольными. К началу XIX века нравы сумасшедших домов несколько смягчились, но обращение с больными оставалось грубым и пренебрежительным. Больных насильно пичкали лекарствами, подвергали ненужным кровопусканиям, запирали в темных сырых подвалах и заковывали в цепи. Врачи считали, что душевнобольные целенаправленно проявляют разрушительные тенденции и упрямство, а следовательно, их надо устрашать и даже бить для того, чтобы привести в повиновение. Все эти жестокие процедуры диктовались не злобой, но убеждением в том, что они приносят пользу больным, смягчая их безумие. То было воистину реальное мучительство во имя мнимого блага.
Первым активным поборником гуманного отношения к психическим больным стал доктор Филипп Пинель, врач парижского госпиталя Бисетр. Пинель стал заниматься психическими болезнями после того, как его лучший друг обезумел и бежал в лес, где был растерзан волками. Стремясь улучшить положение душевнобольных, Пинель обратился в парижский муниципалитет с просьбой дать ему право гуманно относиться к душевнобольным пациентам. Это был мужественный поступок, ибо Париж все еще бурлил после недавней революции, и жизнь «аристократа» Пинеля была в большой опасности. Отвечая на просьбу Пинеля, Кутон, сподвижник Робеспьера, выступил в муниципалитете, и в его словах сквозит характерная для того времени подозрительность: «Гражданин, я навещу тебя в Бисетре завтра утром, и горе тебе, если ты обманул нас и прячешь среди сумасшедших врагов народа». Кутон действительно явился в Бисетр и был поражен до глубины души тем, что там увидел. Ругательства и непристойности прикованных к стенам пациентов вызвали у него глубочайшее отвращение. Он сказал Пинелю: «Гражданин, ты, видимо, сам сошел с ума, если хочешь выпустить на волю этих скотов. Я очень боюсь, что ты сам станешь жертвой своего скоропалительного решения». Тем не менее Пинель освободил пациентов от оков и положил конец жестокостям. Антисанитарию и жуткие условия содержания Пинель заменил полноценным питанием и содержанием в светлых чистых палатах. Состояние душевнобольных от этого только улучшилось, и вскоре практика Пинеля стала применяться и в других лечебницах для душевнобольных.
В Соединенных Штатах до 1850 года было несколько частных приютов для душевнобольных, но большинство их содержалось в домах для бедных и в тюрьмах. Улучшение наступило благодаря усилиям мисс Доротеи Дикс. Она широко пропагандировала в нашей стране идеи Пинеля и, мало того, сумела организовать тридцать два государственных приюта. В этих учреждениях уход за душевнобольными значительно улучшился. Но даже государственные приюты и лечебницы были далеки от идеала. В 1894 году доктор Уэйр Митчелл указал на зло политического контроля и абсолютную недостаточность научного исследования психических болезней в Америке. С тех пор наметились некоторые положительные сдвиги, но они не идут ни в какое сравнение с прогрессом, достигнутым в других областях медицины.
ЛЕКАРЬ УДАЛЯЕТ КАМЕНЬ ИЗ ГОЛОВЫ БЕЗУМНОЙ ЖЕНЩИНЫ
До начала XIX века к душевнобольным, руководствуясь авторитетом Библии, где говорилось, что они одержимы дьяволом, относились с неслыханной жестокостью. Иногда такое отношение распространялось даже на родственников больных. Изображенный на рисунке лекарь готовится удалить из головы безумной женщины камень, который якобы является причиной ее страдания. Он делает разрез на лбу, к которому затем приложит ладонь с зажатым в ней камнем и сделает вид, что удалил его из разреза. На столе разложены камни, которые лекарь «удалил» из голов других больных
