Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы - Юрий Миранович Антонян
В-пятых, Кулаков, как показало его психологическое изучение, представляет собой весьма агрессивную личность, агрессивность которой тесно переплетается с ее высокой тревожностью. При этом последняя развивается больше под воздействием субъективных, чем внешних факторов, что в свою очередь во многом определяет его интравертированность. Агрессивность его натуры проявилась не только во множестве совершенных им убийств, но и в постоянной тяге к оружию: у него кроме ножей и газовых гранат были изъяты газовый пистолет, патроны и кастет; он очень интересовался единоборствами и, по его же словам, мастерски владел ножом; перенес три травмы головы, полученные в разных конфликтных ситуациях; проявлял агрессию к Бейлиной, что и послужило одной из причин ее отказа выйти за него замуж. Все это в совокупности говорит о его постоянном ощущении опасности и готовности противостоять ей, защитая себя.
Кулаков весьма ригиден, мнимые и действительные обиды и поражения надолго застревали в его психике и детерминировали его поведение, данное обстоятельство определило то, что в качестве повода для убийств стал отказ Бейлиной вступить с ним в брак. Это была тяжкая рана, нанесенная его высокой самооценке. Вместе с тем он достаточно инфантилен и его попытки выглядеть значительной и сильной личностью, сама манера держаться напоминают неуклюжие попытки ребенка выглядеть взрослым. Симулируя душевную болезнь, он в беседе обронил, что не может отвечать на вопросы без разрешения родителей: эта оговорка весьма показательна и демонстрирует меру его психологической зависимости от отца и матери. Со своей стороны, родители сразу же взяли сына под самую активную защиту, на протяжении всего следствия и суда оказывали ему всемерную материальную и психологическую поддержку, принимали все меры, чтобы выгородить его и даже отвести от него угрозу уголовного наказания. Сам же Кулаков, человек дезадаптированный и одинокий, находил признание в основном в родительской семье, мог опираться на нее во всех своих жизненных катастрофах, более того, что очень важно, найти оправдание в ее глазах.
Дезадаптация и аутичность — характерные черты личности этого убийцы, что в сочетании с его агрессивностью, жестокостью, ригидностью, эмоциональной холодностью и отсутствием идентификации, высокой тревожностью, доходящей до страха смерти, делают его чрезвычайно опасным.
В-шестых, как и у других некрофильских преступников, у Кулакова были свои таинственные спутники, которые во многом направляли его поведение, в том числе, по его же словам, в негативную сторону.
Он рассказал: «Я встречался с мертвецами, с людьми из прошлого и будущего одновременно. Они в этом и в том мире, больше в том, но легко переходят туда-сюда. У них есть сила, но они не всегда ее проявляют. Они отводили меня от неприятностей, помогали, но и сбивали с курса, которым я шел. Мой курс был правильный. Где-то была их вина тоже. Они меня снабжали информацией, кем я окажусь: не каждый знает, кто он такой… Мертвецы появлялись вокруг меня… они делали мне какие-то условные знаки, которые я понял позже. Знаки указывали, как вести себя. Мертвецы знали, что произойдет, что я убил. Я считаю себя человеком из другого существования… Кто-то меня постоянно сопровождает, может быть, оборотни, а также мертвецы. Мертвецы были вехами на том пути, по которому я шел. Я видел мертвецов, но есть невидимые, которые потом входят в живых».
Однако нельзя забывать, что Кулаков признан симулянтом и все его рассказы о мертвецах могут быть частью симулятивной продукции. Иными словами, он не ощущал рядом с собой никаких мертвецов, а попросту придумал их. Но и тогда эту симуляцию ни в коем случае нельзя игнорировать, точнее — ее содержание. Даже если его рассказы представляют собой часть симуляции, то возникает вопрос, почему в целях обмана он стал рассказывать о мертвецах, а не, скажем, о танцующих парах или мудрых старцах. Значит, в любом случае выбор именно мертвецов говорит об исключительной близости Кулакова к миру смерти, и сам он (с учетом перечисленных выше психологических особенностей и специфики поведения) может быть назван некрофильской личностью. Мотив его поведения — причинение смерти и таким способом максимальное приближение к ней, образно говоря, вхождение в нее. Действительно ли ощущал Кулаков присутствие мертвецов в качестве своих спутников или пытался лишь симулировать на эту же тему, они, естественно, остаются самым полным, наглядным и ясным символом гниения и смерти.
VII
Ершов, 1979 года рождения, ранее не судимый, в 1991 г. был призван в армию. К армейской службе относился добросовестно, все задания исполнял, старался вести тихое и незаметное существование ни с кем дружеских связей не поддерживал. Однако это ему не удавалось, поскольку он стал объектом насмешек и издевательства — в основном из-за невзрачной внешности, маленького роста и неумения постоять за себя. Доведенный до отчаяния притеснениями, он в 1992 г. ударил ножом в шею и кирпичом по голове одного из своих главных мучителей, после чего дезертировал из армии (служил в г. Хабаровске) и уехал в Красноярск. Проживая на нелегальном положении и под чужой фамилией, на территории города и края он совершил 19 убийств (убил 17 женщин и двух мужчин), 9 покушений на убийства и ряд изнасилований, в том числе насиловал тех, кого потом убил, и еще 8 женщин, которые остались неизвестны следствию. Он же совершил более 150 краж, грабежей и разбоев.
Убийства в основном совершались при следующих обстоятельствах. Заметив одинокую женщину, он выслеживал ее, входил с ней в подъезд дома, где нападал сзади, придушивая за горло, после этого насиловал и убивал ножом. У всех жертв он брал их вещи и документы, однако, что следует особо подчеркнуть, он эти предметы не продавал, а только хранил там, где жил, не пытаясь извлечь из них какую-то материальную пользу. Собирал и хранил также все газеты, в которых сообщалось о совершенных им преступлениях. Необходимо обратить внимание на то, что Ершов вел список своих нападений с указанием времени, места, пола жертвы, орудия, способа, результата, первый список был составлен им в 1993 г., переписан в 1995 г., все записи сделаны весьма тщательно.
Все три факта: сохранение вещей жертв, собирание газет и ведение списка жертв — не могут не иметь
