Джон Ронсон - Психопат-тест
С тех пор ситуация начала еще более запутываться. Вначале мне прислали несколько экземпляров книги, а затем — пару месяцев спустя — еще около 80 штук попали в мой офис. Потом мне сообщают, что связка книг «обнаружена под мостом» на территории кампуса того университета, в котором я работаю, и наконец, «Бытие или Ничто» начинают поступать в различные университеты по всему миру, их получают люди, специализирующиеся в самых разных отраслях науки — искусственный интеллект, биология и т. п. И вот возникают какие-то вырезанные ножницами слова (настоящая сверхдикость!), и мне приходит письмо. Полный бред, от начала и до конца. Я мог бы еще многое написать по данному вопросу, но мне просто не хочется тратить драгоценное время.
Мне доводилось часто иметь дело с людьми талантливыми, но психически неуравновешенными, людьми, которые полагают, что они раскрыли тайну Вселенной и т. п. Данный случай для меня абсолютно очевиден, так как он явно связан с психической патологией».
Да, конечно, продолжал далее Дуглас Хофштадтер, в этой головоломке есть отсутствующее звено, но получатели книги искали его не там, где надо. Они исходили из того, что загадка, с которой они столкнулись, придумана талантливо и рационально, так как они сами талантливые и рациональные люди: ведь мы автоматически склонны предполагать, что все вокруг по своей сути похожи на нас. Однако отсутствующее звено состоит в том, что автор всей головоломки просто свихнувшийся идиот. Книгу невозможно расшифровать потому, что написал ее сумасшедший.
«Петер Нордлунд?..» — подумал я.
Был ли Петер Нордлунд единственным организатором этого дела? Подобный вариант представлялся крайне маловероятным. Чтобы настолько успешный человек, известный психиатр, химик, специализирующийся на белковых соединениях или на чем-то подобном, консультант в компании по биотехнологиям, занимающейся разработкой лечебных белков или чего-то в этом роде, на самом деле оказался, по выражению Хофштадтера, просто свихнувшимся идиотом?..
Однако в восемь часов того же вечера мне удалось наконец-то встретиться с Нордлундом, и очень скоро стало ясно: именно он в действительности является виновником происходящего.
Нордлунд был высокого роста, лет пятидесяти с небольшим, с приятным, весьма интеллигентным лицом. На нем был твидовый пиджак. Он встретил меня на пороге своего дома вместе с женой. И мне этот Петер сразу же понравился. По лицу Нордлунда блуждала широкая добрая загадочная улыбка, и он постоянно заламывал руки, как человек слегка одержимый. Я тоже постоянно заламываю руки. Меня не оставляло ощущение, что с точки зрения одержимости вещами, не имеющими никакого значения в жизни, мы с Петером — два сапога пара.
— Ваш приезд меня удивил, — заметил Нордлунд.
— Надеюсь, приятно? — отозвался я.
Последовала короткая пауза.
— Если вы занимаетесь изучением «Бытия или Ничто», — сказал Петер, — вы должны понимать, что вам никогда не удастся установить автора книги.
— Думаю, что он мне известен, — возразил я. — Полагаю, что это — вы.
— Естественное пред… — Голос Петера сорвался. — Весьма естественное предположение.
— И оно правильное? — спросил я.
— Конечно, нет, — ответил Петер.
Петер (кстати, Петер Нордлунд — не настоящее его имя, так же как его жену на самом деле зовут не Лили) стал демонстративно переминаться с ноги на ногу. Он изображал состояние человека, к которому зашел сосед в тот самый момент, когда у него на плите что-то закипело. Мне было ясно, что за маской мягкого безразличия скрывается растерянность, вызванная моим приездом.
— Петер, — сказал я. — Позвольте, по крайней мере, задать вам один вопрос. Почему именно этих людей выбрали в качестве получателей книги?
Нордлунд громко вздохнул, его лицо осветилось. Создавалось впечатление, что я задал ему самый восхитительный вопрос, который только можно было придумать.
— Ну… — начал он.
— Откуда тебе известно, кто получил книгу? — резко вмешалась в наш разговор Лили. В ее голосе звучало явное раздражение. — Ты же ведь только занимался переводом.
Благодаря этим словам Петер, похоже, одумался, и на его лице вновь появилась маска вежливого безразличия.
— Да, — проговорил он. — Да. Очень жаль, но мне думается, что на этом мы должны будем закончить… В мои намерения входило лишь поздороваться с вами. Я и так уже наговорил гораздо больше, чем следует… Теперь вы можете побеседовать с моей женой.
Петер с улыбкой удалился в дом, а мы с Лили уставились друг на друга.
— Мне нужно уехать в Норвегию, — сказала она. — До свидания.
— До свидания, — ответил я.
И полетел назад в Лондон.
Дома меня ожидало электронное письмо от Петера.
— Вы произвели на меня впечатление приятного человека. Первый этап проекта скоро завершится, и следующим уровнем займутся уже другие люди. Будете ли вы в нем задействованы, я не знаю. Но вас в любом случае поставят в известность…
— С радостью приму участие в проекте, если вы подскажете, как мне это сделать, — написал я в ответ.
— Видите ли, в том-то и основная сложность — знать, что делать, — ответил он. — Мы называем это жизнью! И уж поверьте мне, когда придет ваше время, вы узнаете.
Прошло несколько недель. Мое время не пришло, а если и пришло, то я ничего не заметил. В конце концов я позвонил Деборе и сказал ей, что разгадал тайну.
Я сидел на открытой площадке «Старбакса» в Брунсвик-центре на Рассел-сквер в центре Лондона и наблюдал, как из-за угла появилась Дебора и быстрым шагом направилась ко мне.
Она села рядом и улыбнулась.
— Итак?..
— Ну… — начал я, потом сообщил ей о своих беседах с Леви Шандом и Дугласом Хофштадтером, о встречах с Петером и Лили и о последующей электронной переписке.
Когда я закончил, Дебора пристально взглянула на меня и спросила:
— И это все, что вы хотели мне сообщить?
— Да! — ответил я. — Суть в том, что автор, по мнению Хофштадтера, свихнувшийся идиот. Все искали отсутствующее звено головоломки, и вот оно.
— О!.. — протянула она.
На ее лице отразилось явное разочарование.
— Не стоит разочаровываться! — воскликнул я. — Неужели вы не видите? Все чрезвычайно интересно. Разве вас не поражает, что такая история закрутилась исключительно из-за того, что у какого-то человека не все в порядке с мозгами? Словно рациональный мир, ваш мир, был бы застойным прудом, а больная психика Петера — камнем с неровными краями, который туда бросили, и от него пошли такие странные причудливые круги.
Мои собственные мысли и образы необычайно взволновали меня. Безумие Петера Нордлунда имело грандиозное влияние на мир. Оно стало причиной интеллектуальных поисков, экономической деятельности, сформировало некое сообщество. Ему удалось заинтересовать самых разных ученых, разбросанных по нескольким континентам, пробудить в них параноидальные и нарциссические чувства. Они стали общаться в блогах, создавая и обсуждая конспирологические теории с участием тайных христианских организаций и т. п. У одного из них даже возникло желание встретиться со мной в кафе «Коста». Я сам полетел в Швецию, также пытаясь разгадать загадку. И так далее…
Я думал о своем собственном перенапряженном мозге, о своем личном безумии. О том, не являлось ли оно гораздо более мощным двигателем моей жизни, нежели моя рациональность. Вспомнил тех психологов, которые говорят, что мир приводят в движение психопаты. Без всякого преувеличения! По их мнению, общество и есть выражение этого особого вида безумия.
Безумие в моем представлении внезапно охватило весь мир, и мне страшно захотелось понять, как оно воздействует на развитие общества. Я всегда полагал, что общество, по сути своей, рациональное явление. А вдруг я ошибался? Что, если оно построено на безумии?
Я изложил Деборе свои мысли. Она нахмурилась, потом спросила:
— Вы уверены, что все, что связано с «Бытием или Ничто», порождение одного сумасшедшего шведа?..
2
Человек, который симулировал безумие
«DSM-IV-TR» — 886-страничный справочник, опубликованный Американской психиатрической ассоциацией, стоит 99 долларов. Его можно найти на полках у психиатров в любом уголке земного шара. В нем перечислены все известные расстройства психики. На данный момент известно 374 подобных расстройства. Я приобрел названную книгу вскоре после нашей встречи с Деборой и внимательно пролистал ее в поисках тех патологических состояний, которые могут вызвать у больного потребность занять ведущее положение и оказывать влияние на окружающих. Как ни странно, при том, что этот обширный справочник содержит информацию по огромному количеству психических заболеваний, включая столь загадочные, как, например, «фроттеризм» («трение о другого пассажира без его на то согласия в общественном транспорте с целью вызвать фантазии о нежных романтических отношениях с жертвой данного действия; большинство актов «фроттеризма» имеют место в возрасте 12–15 лет, в дальнейшем отмечается тенденция к снижению их частоты»), в нем совершенно ничего не говорилось о психопатах. Возможно, среди специалистов существуют какие-то не совсем очевидные разногласия относительно определения психопатий? Самым близким к цели моих поисков из того, что я смог найти, оказалось «нарциссическое расстройство личности» — люди, страдающие этим расстройством, отличаются «огромным чувством собственной значимости и лежащей на них ответственности», «постоянно заняты фантазиями о достижении невиданных успехов», «склонны эксплуатировать близких», «требуют, чтобы все вокруг ими восхищались» и характеризуются «отсутствием эмпатии», — и «асоциальное расстройство личности», при котором больные «известны своей лживостью, склонностью манипулировать окружающими с целью получения личной выгоды или удовольствия (то есть денег, секса или власти)».
