Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Расстройства, порожденные страстью гнева, весьма многочисленны. Прежде всего, гнев значительно влияет на рассудок, до такой степени, что кажется, будто устраняет его[1405]. «Ярость тиранически похищает разумение и выводит мысль за границы закона природы», — пишет преподобный Максим Исповедник[1406]. «Эта страсть изгоняет разум, запрещает человеку его использовать», — отмечает святитель Василий Великий[1407].
Имея «опьяненный и помраченный разум»[1408], человек теряет способность правильно судить о вещах[1409]. Преподобный Иоанн Кассиан пишет следующее: «Так как гнев гнездится в нашем сердце и помрачает внутреннее око, мы не можем выносить суждения с рассудительностью… Мы более не способны достичь истинного духовного света, ибо, как говорит Писание, помутилось от ярости око мое (Пс. 30, 10). Мы даже не способны добиться зрелости в суждениях… ибо гнев почивает в сердце безумных (Еккл. 7, 10)»[1410]. «Ничто так не помрачает ясность мыслей, ничто так не смущает дух, как гнев», — утверждает святой Златоуст[1411].
С этого момента человек видит вещи через призму гнева, его разум полностью подчинен страсти[1412]. Все его понятия о действительности оказываются перевернутыми, даже если, на взгляд извне, его познавательные способности проявляются должным образом и он способен рассуждать формально здраво[1413]. Человек, мучимый яростью, перестает воспринимать истинную действительность, как она есть, и видит то, чего на самом деле нет: страсть делает его сознание бредовым и соответствующим образом видоизменяет его поведение перед лицом действительности. «Подлинно, гнев не менее безумен, чем бред, — говорит святитель Иоанн Златоуст. — Посмотри, как этот бес делает свои жертвы безумными, абсолютно лишает их рассудка, побуждает на противоположное тому, что им советуют их глаза. Они не видят и не делают ничего здраво, рассудительно. Такое впечатление, что у них нет ни чувства, ни здравого смысла… гнев их подчинил»[1414].
Тот же святой, сравнивая гнев с пьянством, говорит, что это не что иное, как «уклонение духа от его естественного пути, искажение разумения, потеря совести»[1415]: «Легче ли положение впадающих в гнев и опьяненных яростью, чем тех, кто пьян от вина? Они свидетельствуют собой об отсутствии всякой меры, ибо ведут себя развязно по отношению ко всем, не следя за своими словами и не делая различия между людьми. Одержимые гневом и обуреваемые яростью подобны безумцам (μαινόμενοι) и исступленным, которые бросаются в бездну, сами не замечая того»[1416]. Святитель Василий Великий, как и святитель Иоанн Златоуст[1417], отмечает, что человек под воздействием гнева перестает уважать основные ценности в себе и в других, доходит даже до того, что не считается с ближними и пренебрегает своими самыми насущными интересами[1418]. Исступление, порожденное гневом, видоизменяет пропорциональность воспринимаемых человеком вещей: события не воспринимаются и не переживаются согласно их истинным размерам, но одни оказываются необоснованно и сверх меры преувеличенными, в то время как значение других, соответственно, затемняется и преуменьшается[1419].
Еще одной характерной патологической чертой, которая позволяет приравнивать гнев к проявлениям безумия или состоянию одержимости, является помешательство, которое из него проистекает: жертва этой страсти теряет контроль над собой, действуя, видимо, не по разуму и не по побуждению собственной воли, но оказывается словно думающей и действующей под давлением чуждой ей силы, которая терзает ее душу и тело, но владычеству которой, по мнению жертвы, она не поддается[1420]. Человек буквально становится игрушкой своей страсти[1421].
Подобное помешательство не всегда связано только с агрессивными формами гнева: его можно увидеть и в проявлениях злопамятства или скрытой злобы, когда все способности человека сосредоточены на предмете, против которого направлены данные формы страсти, а сам человек словно подталкивается к постоянным воспоминаниям о нанесенных обидах и периодически выдумывает новые способы отмщения[1422]. Но даже в том случае, когда гнев проявляется в простом раздражении, кажется, что поведение человека обусловлено некой силой, внешней по отношению к нему и частично от него ускользающей. Он это выражает, например, говоря, что у него «плохое настроение».
И наконец, последний основной патологический симптом гнева — это психомоторное возбуждение, которое в разной степени характеризует гнев[1423] и приближает его к многочисленным проявлениям безумия и состояниям бесовской одержимости. Поведение человека, подверженного страсти гнева, становится спутанным, беспорядочным; он совершает совершенно необъяснимые поступки, от которых отказался бы в нормальном состоянии. «Те, которые позволяют гневу овладеть собой, способны на всякого рода расстройства и порывы, — отмечает святитель Василий Великий. — Невозможно передать все сумасбродства, которые совершает человек в этом состоянии, он мчится беспорядочно и бесцельно, бросается и бежит с неудержимостью, нападает на всех встречных»[1424].
Гнев, по мнению святых отцов, подобен для души яду[1425], с помощью которого диавол жестоко точит ее изнутри[1426]. Воспоминания об обидах, злопамятство, злоба подобны именно отраве, легко проникающей во все уголки души[1427] и заражающей сердце[1428]. Святые отцы сравнивают гнев с «червем, который точит ум»[1429], и всепожирающим огнем[1430]. Если человек держит в себе гнев, злопамятство, злобу и ненависть, то он истощает себя и доводит до саморазрушения. «Вы думаете, что мстите врагу, но прежде, чем его, вы мучаете себя, — говорит святитель Иоанн Златоуст. — Ваше злопамятство — это палач, которого вы повсюду носите внутри себя, это хищник, который пожирает ваши внутренности»[1431].
Человек, под гнетом своего страстного поведения, более не знает покоя и оказывается погруженным в муку и постоянное беспокойство[1432]. «Буйный человек не может наслаждаться миром. А тот, кто имеет врага и хранит против него ненависть, тем более», — утверждает святой Златоуст[1433]. «Гневающийся заслуживает тысячи мучений: во всю ночь и во весь день носящий в помыслах души своей непрестанное смятение и незатихающую бурю, он уже здесь терпит наказание прежде будущей геенны», — говорит тот же святой[1434].
В более глубоком плане, в плане отношений человека с Богом, страсть гнева имеет особенно пагубные последствия. Прежде всего она отрывает человека от Бога[1435]. Она не только противоположна «праведному гневу», место которого заняла, но
