Хирург Илизаров - Буньков Семен Иванович
…Доктор между тем не раз вспоминал маленькую женщину из Долговки. Все чаще возникала мысль: почему кожа и мышцы обладают большой способностью «растягиваться», а кость неподатлива? В чем дело, где разгадка? Гавриил Абрамович приближался к следующему открытию и изобретению одновременно.
Однажды главный врач областной больницы мимоходом заметил:
— Напрасно вы беспокоитесь, Гавриил Абрамович. У вас же очень высокий процент выздоравливающих. Отличные показатели!
Илизаров сердито глянул на главного врача и резко возразил:
— Кто-то ввел в наш обиход это неприятное словцо «проценты». Надо, чтобы выздоравливал каждый, понимаете, каждый!
— Далеко замахнулись, — сухо обронил главврач, — мы еще не все болезни распознали, а вы вон куда метите.
По-своему главный врач вроде бы и прав. Кто знает сколько врагов у человека, сколько и каких заболеваний существует на свете? Ответить на это не просто. Впрочем, человеческий организм настолько сложный, что восстанавливать его, ухаживать за ним одному врачу-универсалу невозможно.
Травматология, которой посвятил себя доктор Илизаров, по количеству больных занимает второе место, здесь самые большие потери трудоспособности. Статистика звучит, разумеется, в «общем и целом». Больные лежат на излечении месяцами, порой годами.
А как быть тем, у кого после заболеваний нога «усыхает», становится короче? Мировая практика знает, что в таких случаях больным (тем, кто решается добровольно) укорачивали здоровую ногу. Проблема удлинения: «короткой ноги» и руки остается в центре внимания ортопедов всех стран. Таких больных довольно много, а методы удлинения не удовлетворяют ни больных, ни хирургов. Можно ли удлинить, скажем, бедро? Да, можно. Впервые операция удлинения бедра выполнена в 1891 году русским хирургом А. С. Дмитриевым в клинике профессора М. С. Субботина. А затем в мировой практике было немало попыток справиться с чрезвычайно сложной задачей. Здесь следует сказать о таких хирургах, как Богораз, Кодивилл, Киршнер, Эббот и Крег, Богданов, Мак Керолл.
Имена и примеры неизменно возвращали курганского хирурга только к истории вопроса. К истории, в которой было вроде бы немало светлых проблесков, но еще более — неудач. Как однажды сказал профессор В. Д. Чаклин, «развитие идей металлоостеосинтеза прошло через десятки лет и сотни искалеченных людей». А на какой стадии поисков находятся зарубежные специалисты сейчас? Об этом Гавриил Абрамович сказать не мог — слишком скудно поступала в то время в Курган специальная литература. Одержимый поисками, Илизаров забыл обо всем на свете — о том, что существуют на свете друзья, которых следует навестить, что в очередной отпуск хорошо бы съездить к морю или в родные края, на Кавказ.
— Какой Кавказ, какое море? — удивленно переспросил он однажды жену, когда она напомнила о том, что приближается очередной отпуск. — Поеду в Москву, кое в чем разобраться надо.
Жена только вздохнула: характер мужа ей был хорошо известен.
Приехав в столицу, Илизаров сразу же отправился в Ленинскую библиотеку. Здесь по его просьбе переводили работы, в которых хоть в какой-то степени освещались результаты зарубежных исследований по интересующему его вопросу. Статьи итальянских, немецких, египетских, польских, японских, греческих, индийских, норвежских ученых, переведенные на русский язык, не представляли особого интереса, не сулили никаких перспектив.
«Очевидно, — сообщал американский специалист Мак Керолл в одной из своих статей, — что операция удлинения бедра является серьезным вмешательством, связанным с тяжелыми осложнениями».
— Ничего кардинального, ничего нового, — с досадой отмечал Илизаров, читая статью-новинку. Не утешил его и вывод статьи:
«На основании произведенного анализа разнообразных способов операции для удлинения бедра автор заключает, что ни один из них не свободен от возможных осложнений. Эти осложнения так многочисленны, а условия успешности операции настолько точны, что только у немногих больных эта процедура применима».
Мрачно, очень мрачно звучали прогнозы известного хирурга.
Вернувшись домой, Гавриил Абрамович с удвоенное энергией приступил к разработке конструкции нового аппарата и методики лечения.
В отделении, которым заведовал Я. Д. Витебский (сейчас он главный хирург Курганского облздравотдела), под наблюдением Илизарова находилось вначале десять, затем пятнадцать, двадцать и, наконец, — двадцать пять больных. Лечил он переломы при помощи своего аппарата и разработанной им оригинальной методики. Первые аппараты заказывал на собственные средства, по своим чертежам и моделям.
Когда пациентов стало больше, ему сказали:
— Переезжайте временно в госпиталь инвалидов Отечественной войны.
Небольшое двухэтажное здание за железнодорожным виадуком, за вереницей стальных путей скоро узнали сотни больных из разных уголков страны. Гавриил Абрамович стал получать множество писем. У «чудесного доктора» хотели лечиться те, кто испытал многочисленные и бесполезные мытарства, кто побывал, кажется, в самых авторитетных медицинских учреждениях. И он бесстрашно брался за излечение, хотя порой в истории болезни видел имена глубоко уважаемых специалистов, отказавшихся от трудного пациента. Хирург верил в науку и ее возможности и не просто верил, а, не считаясь со временем, самоотверженно трудился, совершенствуя методику лечения и создавая новые конструкции аппаратов.
Как-то он принял в свое отделение дочь главного технолога машиностроительного завода. Тот часто заходил к Гавриилу Абрамовичу, участливо расспрашивал о делах. Илизаров не раз хотел обратиться к технологу с просьбой, и каждый раз его останавливала мысль, удобно ли. Но рядом лежали больные, помощи хирурга ждали те, кто еще не попал к нему на прием. И однажды Гавриил Абрамович решился, показал технологу чертежи:
— Вот придумал еще один аппарат. Нельзя ли изготовить? Понимаете, нет у нас мастерской.
Технолог взглянул на чертежи, пообещал:
— Пришлю одного толкового мастера.
У мастера и впрямь оказались светлая голова и золотые руки. Да и любознательностью он не был обделен. Выточит деталь, другую — идет к Гавриилу Абрамовичу. Как-то он присел к столу, разгладил волосы, разложил бережно детальки и стал перебирать их крепкими пальцами.
— Любопытные детальки, Гавриил Абрамович. Для чего их надумали приспособить? — спросил мастер, поглядывая на хирурга серыми, чуть прищуренными глазами.
Гавриил Абрамович, раскурив папиросу, начал объяснять.
— Есть, — рассказывал он, — специальный аппарат для скелетного вытяжения. Врачи применяют его давно. А я хочу по-другому лечить и удлинять ноги…
Мастер слушал внимательно. Когда дело касалось специальных медицинских вопросов, переспрашивал, уточнял.
Но прошел день, другой, третий, а умелец не появлялся в доме Илизарова. Как в воду канул. Хирург не стал тревожить мастера — мало ли какие дела у человека. Терпеливо ждал, когда тот снова придет, — работы осталось меньше половины. Но вместо мастера на четвертый день в госпиталь пришел рабочий. Вызвал хирурга, сбивчиво и стыдливо сообщил, что мастер завода послал заявку в Комитет по делам изобретений и открытий, хочет получить на свое имя авторское свидетельство.
— Не может быть, вы что-то перепутали, — возразил Гавриил Абрамович.
Посетитель настаивал, но хирург деликатно с ним распрощался. Не мог он так быстро разочароваться в человеке! На другой день рабочий пришел опять. Чувствовалось, он очень возмущен.
— Как хотите, Гавриил Абрамович, но мы не желаем, чтобы этот хапуга бросил на нас тень. Нужно принять самые решительные меры. Мне его жена сама сказала. Она плачет, людям в глаза смотреть стыдно…
Гавриил Абрамович позвонил главному технологу. Все, что говорил рабочий, оказалось правдой. На заседании завкома мастер путано объяснял, как его «бес попутал».
Нет, что ни говорите, трудно изобретать, когда не имеешь даже захудалой мастерской. Но врач не отступал, и каждый новый год приносил новые доказательства его правоты. И с каждым новым годом больше становилось тех, кто хотел лечиться именно у Илизарова.
