Иван Блох - История проституции
Нет ничего удивительного, что такое сочетание алкоголя, пляски и благовоний вызывало затем безумное опьянение с последующей половой оргией.
Как мы уже упоминали выше, магометанский восток до сих пор еще представляет главный пункт, откуда распространяются духи. Первое место среди них занимает мускус, тем более, что пророк сам рекомендовал употреблять именно эти духи ради их интенсивного, пронизывающего запаха.[517] Омер Галеби превозносит мускус, как духи, всего сильнее возбуждающие половой инстинкт, которые, по преданию, употребляли сам пророк и его жена. Лучший мускус из Харассана; следующее за ним место, занимает мускус Индии и Китая. В соединении с миррой и ладаном действие его как средства, возбуждающего половое чувство, будто еще усиливается.[518]
Наряду с мускусом значительную роль в магометанском мире играет цвет алканны (Lawsonia inermis). Это то же самое растение, которое употребляется на Востоке для окрашивания ногтей. По всей вероятности, оно уже применялось с названною целью и у древних египтян. Соннини[519] писал 100 лет тому назад о своеобразном запахе алканны: «Эти цветы распространяют самый приятный запах. Женщины охотно носят их, украшают ими свои комнаты, приносят их с собою в баню, держат их в руках, душат ими свою грудь. Они не могут успокоиться, что наравне с ними этой привилегией пользуются христианки и еврейки. Достойно внимания, что запах алканны, если вдыхать его вблизи, почти совершенно переходит в ясный запах мужского семени. Если сдавить цветы между пальцев, то запах их еще усиливается и заглушает всякий другой. Ничего нет удивительного, что такой драгоценный цветок послужил восточным поэтам темой для многих прелестных деталей и любовных сравнений».
Мускус и алканна принадлежат к специфическим духам восточных проституток, которыми они почти исключительно пользуются и теперь. Но мускус занимает первое место и среди духов, употребляемых проститутками восточной Азии и Европы. По Хавелок Эллису (там же, стр. 121), Писсе констатировал, что духи, содержащие мускус, имеют наибольший сбыт, и что он заключается почти во всех любимых модных духах Это зависит, быть может, от того, что из всех благовоний мускус больше всех удовлетворяет примитивные инстинкты, как представляющий наиболее резкий экстракт естественных половых запахов. Потому-то он и предпочитается именно проститутками.
Уже в древности духи и благовонные мази были излюбленным средством проституток для привлечения мужчин, а продавцы и продавщицы духов имели такое же отношение к проституции, как кабатчики: лавки их нередко одновременно служили для целей развратного промысла. Этим объясняется, что они пользовались таким же презрением, как хозяева борделей. Названия «unguentarius» и «unguentaria» были равнозначны словам «сводник» и «проститутка». Гораций (Сатира II, 3, 228), например, ставит их на одну доску с обитателями борделя на Этрусской улице. Под влиянием христианского аскетизма, употребление духов в средние века сильно сократилось, а во время ренессанса снова весьма сильно поднялось и удержалось в таком положении до 18-го столетия.[520] С тех пор опять можно констатировать понижение, но проститутки всюду продолжают пользоваться духами, причем они, как мы уже упоминали, предпочитают духи, содержащие мускус, как например, Peau d’Espagne, острый, пикантный и возбуждающий запах которых вызывает в памяти безумную мелодию какого-нибудь фанданго. На основании опыта Лоран[521] замечает, что низшие проститутки предпочитают мускус, а дамы полусвета – более тонкие духи, «сложные, как их пороки», например, corylopsis, ландыш или резеду. Во Франции «parfumeuses», владелицы парфюмерных магазинов, часто принадлежат к проституткам, которые продают себя тут же в магазине,[522] или где-либо в другом месте, совершенно так же, как это было в старом Риме.
Что касается гомосексуальной проституции, то эффеминированные проституированные мужчины всегда обильно пользовались духами с целью привлечения клиентов. Достойно внимания, что настоящих педерастов можно отличить от гетеросексуальных проституированных мужчин именно потому, что первые всегда душатся, как их товарищи – женщины, вторые же обыкновенно этого не делают.
Весьма характерную черту проституции, как пережитка свободной, необузданной половой жизни, представляет давняя связь ее с купаниями и банями. Как доказывают египетские, индийские и греческие мифы,[523] по понятиям первобытного человека, между водой и актом размножения существовала тесная связь, или же вода даже считалась первопричиной всего существующего. Специфический, эротически-половой характер воды виден, прежде всего, из того, что из нее произошла сама богиня любви Венера, или Афродита, вследствие чего она и получила название «Анадиомены», или «рожденной из пены» (Гезиод, Theogonie, стих 188 и след.).[524] Затем многочисленные водяные и речные божества нередко носят половой характер, как например, нимфы или наяды (Гезиод, Theogon., 34,6 и след.), дочери Океаноса, прообраза жидкости, нереиды (Гезиод, Theogon., 240 и след.) и почитаемый развратными культами речной бог Адонис (Ноннус, Dionysiaca III, 109). Нимфы представляют в греческой мифологии неисчерпаемый источник для всякого рода любовных комбинаций; любовные похождения их с богами и смертными дошли до нас в большом числе.[525] Их именем названы также малые губы женских половых органов. У древних обозначался даже клитор.[526] Согласно мифам, нимфы вызывают у человека восторженное состояние, похожее на опьянение (Платон, Phaedrus, стр. 241е; Павзаний, IV, 27,2). Отсюда произошло впоследствии выражение «нимфомания» для ненасытного полового влечения женщины, в большинстве случаев патологического характера. Наконец, замечательно, что проститутки впоследствии часто называются «нимфами», в особенности во французской литературе.[527] У индийцев священная река Ганга изображалась в виде водяной нимфы с цветком лотоса – эмблемой производительной силы природы.[528] Германские водяные феи, никсы и ундины точно также обнаруживают несомненные эротические желания. Н. Ehrlich[529] не без основания предполагает, что учение богов не раз служило для прикрытия иного светского любовного похождения, и что в средние века, при трезвом исследовании, иная развенчанная рейнская никса или морская нимфа, быть может, оказалась бы какой-нибудь аббатисой, монашкой или благородной фрейлиной. Все средневековые изображения планеты Венеры заключают в себе купания – большей частью ванны, в которых сидят и болтают мужчины и женщины – как символ необузданной любовной жизни.[530]
На вопрос, чем объяснить половое значение купаний и их раннюю связь с проституцией, односложный ответ невозможен. Автор «Эроса» думает, что «возрождение» человека после купания часто относится и к половой сфере и что чувственность человека уже очень рано сумела оценить это возбуждающее действие купаний, так что к ним стали прибегать, как к могущественному средству для воспламенения низших инстинктов человека.[531] Хавелок Эллис[532] придерживается того мнения, что культ купаний был собственно культом плоти; относительно механизма, укрепляющего общего действия и возбуждающего действия купаний на половое чувство, Эллис ссылается на Вудс и Гутчинсона; а для доказательства связи между частым купанием и половым развратом он приводит соответственные факты из жизни южноокеанских дикарей. На мой взгляд, омывание мужских половых органов водой или проникновение ее в женские половые органы во время купания вызывает более материальные эротические представления, приводившие даже к мысли о лишении девственности при посредстве воды. Этим объясняется, что у некоторых народов купание считалось актом религиозной проституции. Так, например, когда римляне завоевали Фригию и укрепились в Трое, они встретились там с обычаем, стоявшим в связи с культом Венеры и заменявшим физический акт религиозной проституции, а именно: молодые за несколько дней до свадьбы посвящали себя Венере, причем купались в реке Скамандрос, чтобы принести, таким образом, богине в дар свою девственность.[533]
Связь проституции с банями, как на Востоке, так и на Западе, можно объяснить еще, быть может, и другим образом. Геродот (1, 198) сообщает о вавилонянах и арабах, что муж и жена после полового сношения должны были выкупаться, и пока это не было сделано, они не имели права прикоснуться ни к какой посуде. Относительно египтян тоже самое подтверждает Клементий Александрийский (у Эвсебия, Praeparatevangel., р. 475 с.). У евреев муж и жена также обязаны были совершить омовение после сношения (Левит. 15, 18). По Прейсу,[534] позднейшее, еще более строгое предписание Эзры, имело целью, благодаря неудобствам, связанным с купанием, предупредить слишком частые сношения.
