Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Одно из следствий подобного расположения — устремление долу всех способностей человека, направленность его желания в первую очередь к плотским попечениям. Все страсти, и эта в частности, по словам преподобного Максима Исповедника, «порабощают дух материальным вещам, принижая его к земле, как это сделал бы тяжелейший камень, довлеющий над ним, более легким по природе и более живоносным, нежели огонь!»[964] Со своей стороны, святитель Григорий Нисский напоминает, что «человек с отяжеленной мыслью смотрит вниз», и говорит по этому поводу следующее: «Живя только ради чрева и того, что за ним следует, человек оказывается удаленным от Божественной жизни»[965].
В таком положении отягощенный и подавленный разум теряет способность к различению[966] или же эта способность претерпевает изменения и уменьшается. Потребность в пище и, как следствие этого, состояние дремоты мешают человеку прежде всего рассматривать простые вопросы веры, как отмечает авва Пимен[967], его суждения теряют утонченность, он утрачивает способность проницательно мыслить. «Его дух оказывается словно опьяненным и становится шатким и непостоянным», — замечает преподобный Иоанн Кассиан[968].
Святые отцы считают, что злоупотребление пищей и питием вызывает также «смущение помыслов»[969], оскверняющее душу[970]. Множество страстных помыслов (λογισμοί) появляются в душе, пятнают и затемняют ум[971]. Преподобный Исаак Сирин говорит, что результат злоупотребления пищей — это «разнузданный разум, блуждающий по всей земле… нечистые мечтания… в грязи видений и безумство образов, полных вожделения, которое входит в душу и делает с ней что угодно во всей нечистоте»[972]. «Чрево, наполненное с преизбытком, превращает сердце в дверь, вчетверо больше открытую для безумных видений»[973]. Далее он советует: «Не отягощай свое чрево, дабы твой ум не погряз в смятении, дабы тебя не мучила… рассеянность, дабы твоя душа не погрязла во тьме и твои мысли не смущались»[974]. Святитель Григорий Нисский объясняет, что «наслаждение едой и питием, получаемое от переполнения пищей, из-за недостатка меры обязательно производит в теле недуги, которые не зависят от нашей воли, ибо чаще всего пресыщение и порождает в человеке подобные страсти. Итак, чтобы наше тело пребывало в безраздельном спокойствии и не смущалось какими бы то ни было страстными движениями, рождающимися от пресыщения, нам следует быть бдительными и искать в этом не удовольствие, а пользу, которая в каждом случае определяет меру воздержанного поведения»[975].
Таким образом, чревоугодие неизбежно открывает дверь толпе страстей и способствует их развитию[976], поэтому святые отцы склонны рассматривать страсть чревоугодия как мать всех страстей[977] и источник всех зол[978]. Так, преподобный Иоанн Лествичник, используя прием олицетворения, составляет длинный перечень отпрысков этой страсти: «Первородный мой есть служитель блуда, после него идет ожесточение сердца, третий же — сонливость. От меня происходят море помыслов, волны скверн, глубина неведомых и неизреченных нечистот. Дщери мои суть: леность, болтливость, развязность, смехотворство, шутовство, дух противоречия, жестоковыйность, упрямство, бесчувственность, пленение ума, самомнение, дерзость, хвастовство, за которыми следуют нечистая молитва, парение помыслов и часто нечаянные и внезапные злоключения. С ними тесно связано отчаяние — самое лютое из всех моих отпрысков»[979]. Тот же святой отмечает в другом месте, что за чревоугодием равным образом следует иссушение святых слез покаяния[980], особое значение которых мы рассмотрим ниже. Но страсть, которую чревоугодие вызывает преимущественно и очень быстро, — это страсть блуда, как уже можно было предугадать из текстов, процитированных выше[981].
ГЛАВА 4 БЛУД
Страсть блуда (πορνεία) состоит в том, что человек патологическим образом реализует свое плотское начало[982].
Перед началом следующего рассуждения следует уточнить, что половое поведение совсем не является изначальным в природе человека, оно появилось только как следствие грехопадения прародителей. Именно отвратившись от Бога, Адам и Ева пожелали друг друга и соединились. Таково учение отцов Церкви, которые ссылаются на указанное в Священном Писании[983]. Так, преподобный Иоанн Дамаскин уточняет: «Девство было изначальным и врожденным (свойством. — Примеч. ред.) природы человека. В раю девство было естественным состоянием. Только тогда, когда смерть вошла в мир через нарушение заповеди, Адам познал жену и она родила»[984]. Святитель Иоанн Златоуст также научает: «Только после их преслушания, после изгнания из рая начинается совместное общение Адама и Евы. Прежде они жили как ангелы… Таким образом, по времени девство обладает пальмой первенства»[985].
Девство остается нормой совершенства и после того, как произошло грехопадение людей. Тем не менее, поскольку позволено продолжение человеческого рода в том новом состоянии, в котором оно находится, и поскольку по этой причине оно благословлено Богом[986], постольку осуществление плотского начала в рамках брака не подлежит осуждению. Святые отцы, следуя примеру Христа, благословляющего Своим присутствием брак в Кане Галилейской, а также словам апостола Павла[987], признают полную законность плотской жизни в браке и даже провозглашают ее достоинство[988], считая, что она призвана к такому же освящению, как и все остальные функции человеческого существования.
Страсть блуда в рамках брака заключается не в половой жизни как таковой, а в ее извращении и злоупотреблении ею. Понятие злоупотребления, которое мы часто находим в поучениях святых отцов, имеет не количественный, а качественный характер: в данном случае, как и в остальных, оно обозначает неправильное использование рассматриваемой функции, извращение, употребление, противоположное естественной конечной цели и потому противоестественное и аномальное, иными словами, патологическое. Вот мысли преподобного Максима Исповедника об этой и других страстях, которые он излагает более подробно: «Ничто из того, что существует, не является плохим, [таковым является] только дурное использование (παράχρησις) из-за пренебрежительного отношения нашего ума к своему развитию, согласному с природой»[989]. Преподобный Исаак Сирин, говоря о страсти блуда, развивает сходную точку зрения и делает акцент на ответственности человека за контроль над своими естественными движениями: «Когда человек движим вожделением… тогда не природная сила заставляет его выйти за пределы естества и отдалиться от своего долга, а то, что мы присовокупляем к нашей природе ради удовлетворения собственной воли. Ибо Бог все сотворил в красоте и мере. Если мы будем правильно соблюдать меру, установленную для нас в том, чем мы наделены от природы, то естественные движения не смогут заставить нас
