Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы - Юрий Миранович Антонян
Для подтверждения приведенных мыслей целесообразно вернуться к истории сержанта Бертрана, как анализирует ее Р. Крафт-Эбинг.
В раннем детстве он, без всякого постороннего внушения, стал заниматься онанизмом. На девятом году он начал испытывать склонность к лицам другого пола. В 13 лет в нем пробудилось сильное стремление к половому сношению с женщинами; в это время он усиленно предавался онанизму, причем воображение рисовало ему каждый раз комнату, наполненную женщинами, с которыми он имел сношение в затем мучил их. Вслед за этим он представлял себе их трупы, которые он подвергал осквернению. Иногда при этом в фантазии его возникало и представление о сношении с мужскими трупами, но картины эти вызывали в нем отвращение.
С течением времени он стал испытывать стремление проделывать то же самое и с настоящими трупами.
За отсутствием человеческих трупов он доставал трупы животных, распарывал им живот, вырывал внутренности и при этом мастурбировал, что доставляло ему чувство несказанного наслаждения. В 1846 г. он перестал уже довольствоваться трупами и стал убивать собак, проделывая с ними вышеназванные манипуляции. К концу этого года в нем впервые пробудилось страстное желание воспользоваться для своих целей человеческими трупами. Вначале он, однако, боялся этого, но в 1847 г., когда он случайно заметил на кладбище только что засыпанную могилу, желание это, сопровождаясь головной болью и сердцебиением, овладело им с такой силой, что, несмотря на близость людей и опасность быть застигнутым врасплох, он вырыл труп. За неимением подходящего орудия, которым он мог бы рассечь труп, он схватил могильную лопату и с яростью стал наносить трупу удары.
В 1847 и 1848 гг., примерно через каждые две недели, у него, при появлении сильной головной боли, пробуждалось желание надругаться над трупом. Невзирая на большие опасности и преодолевая значительные трудности, он около 15 раз удовлетворял эту потребность. Он вырывал трупы руками и под влиянием испытываемого возбуждения не чувствовал даже получаемых при этом повреждений. Овладев трупом, он разрезал его саблей или карманным ножом, вынимал внутренности и при этих условиях мастурбировал. Пол трупа, по его словам, не играл для него никакой роли, хотя следствием было установлено, что этот современный вампир выкопал больше женских трупов, нежели мужских.
Во время совершения этих актов он испытывал неизъяснимое половое возбуждение. Изрезав труп, он каждый раз снова закапывал его.
В июле 1848 г. он случайно добыл труп 16-летней девушки. Тут впервые его охватило страшное желание совершить совокупление с трупом. «Я покрыл его поцелуями и бешено прижимал его к сердцу. Все, что можно испытать при сношении с живой женщиной, ничто в сравнении с полученным мною наслаждением. Через 1/4 часа после этого я, по обыкновению, рассек тело на куски, вынул внутренности, а затем опять закопал труп».
Лишь после этого преступления Бертран, по его словам почувствовал потребность перед тем, как рассечь труп, совершать с ним половое сношение. Так он поступил впоследствии с тремя женскими трупами. Но собственно мотивом выкапывания трупов было, как и прежде, их рассечение, которое доставляло ему несравненно большее наслаждение, чем совокупление с ними. Последнее являлось всегда только эпизодом главного акта и никогда не утоляло его страсти, вследствие чего он неизменно после совокупления с трупом рассекал его или какой-либо другой труп[50].
Что должно привлекать внимание в приведенной истории?
1. Почему воображение Бертрана рисовало ему мужские и женские трупы, именно трупы, а не, скажем, обнаженных женщин, убегающих женщин и т. д.? Следует отметить, что ему в то время было всего 13 лет — это может означать, что некрофильские влечения пробудились в нем довольно рано.
2. За отсутствием человеческих трупов Бертран доставал трупы животных, распарывал им животы и вырывал внутренности, потом стал убивать собак и проделывал с ними те же манипуляции. Вырыв «свой» первый человеческий труп, он стал рассекать его лопатой. Впоследствии он все трупы тоже рассекал. О чем свидетельствуют такие действия, в чем их смысл? Думается, что он «убивал» уже мертвых животных и людей, он страшился убивать живых, он, образно говоря, брал смерть и еще раз причинял ей смерть. Головная боль появлялась у него тогда, когда он был вдали от смерти, и проходила, когда он ею овладевал.
3. Важно отметить, что лишь впоследствии он совокуплялся с трупом девушки, покрыл его поцелуями и бешено прижимал к сердцу, но потом все равно рассек тело и вынул внутренности.
Бертран — совершенный образец некрофила, он само воплощение смерти, и к ней его толкает его же собственная природа: она сигнализирует ему сильной головной болью. Этот сигнал означает только одно — ему нужна смерть, воплощенная в мертвом теле, само мертвое тело, человека или животного.
Наблюдения Р. Крафт-Эбинга и те случаи, которые удавалось изучить автору данной работы, показывают, что сексуальные некрофилы лишь в очень редких случаях раскаиваются в содеянном и часто возникает ощущение, что они просто не в состоянии понять, в чем их обвиняют. Чаще это бывает среди некрофилов с интеллектуальным снижением, но в целом такое отношение к содеянному должно объясняться тем, что это люди другого, не нашего мира, наши правила ими не усвоены и они их не придерживаются, поскольку они им чужды.
Возникает вопрос, можно ли отнести к сексуальной некрофилии пограничные случаи, например такой приведенный Р. Крафт-Эбингом.
X. 25 лет, происходил от отца — сифилитика, умершего от паралитического слабоумия, и от матери, страдавшей конституциональной неврастенией истерического характера. Это слабый, конституционально-невротический субъект с многочисленными анатомическими признаками вырождения. Еще в детском возрасте отмечены приступы ипохондрии и навязчивые идеи. Впоследствии наступило постоянное чередование возбужденного и угнетенного настроения. Уже десятилетним мальчиком пациент испытывал своеобразное сладострастное ощущение при виде пораненного пальца и текущей из него крови. Он производил себе поэтому нередко уколы или порезы пальца и чувствовал себя тогда наверху блаженства. Довольно рано к этому присоединилась эрекция, наступавшая и в том случае, когда он созерцал чужую кровь, например, когда случались порезы пальца у горничной; это особенно вызывало в нем любострастные ощущения. Его половая жизнь стала пробуждаться со все большей и большей силой. Никем не побуждаемый, он начал онанировать, причем каждый
