Андрей Ломачинский - Вынос мозга
— Аннушка, ангел наш, ну-ка посмотри сюда, сейчас вылетит птичка!
Кухня озаряется резким белым светом фотовспышки. По лицам видно — никаких задних мыслей, ребята действительно хотят запечатлеть своего доброго ангела на память. Фотоаппарат устанавливают на холодильник и взводят автоспуск. Анна делает улыбку как у кинозвезды и красиво обнимает обоих кавалеров. Ещё одна вспышка — будет забавная «семейная» фотка. Анна берёт в руки фотоаппарат, «Зенит-ТТЛ», лучшая советская машинка. «Ребята, а что у вас ещё на пленке? Ничего. Тогда не жалейте. — Она открывает фотоаппарат и одним движением вытягивает плёнку из кассеты. — Давайте договоримся раз и навсегда — больше никогда никаких фотографий со мной. Нас здесь трое, и никто четвёртый нам не нужен. Почему — эго я вам объяснила ещё в ресторане. И последнее — я буду к вам приходить когда смогу, а это не слишком часто. Я всегда буду звонить перед своим приходом, и если вы сказали «можно», значит, вы автоматически выполняете мои несложные условия. Если вы не можете меня видеть по любой причине, которую мне совершенно не надо объяснять, то вы мне об этом прямо говорите, я не обижусь и перезвоню при первой своей возможности. Но если вы хоть один раз нарушите хоть одно из моих условий: никогда не фотографировать и не записывать что-либо на магнитофон, никогда не пытаться, узнать мою фамилию, мой адрес или мою школу и никогда не приводить сюда кого-либо ещё, когда мы вместе, — так вот, если нарушите хоть что-то, я просто больше никогда не приду. Конечно, я готова навсегда исчезнуть, изъяви такое желание хоть один из вас. Я не могу проконтролировать ваши языки, болтать и хвастаться вы всё равно будете. Поэтому я только могу вас просить — не болтайте много. И не дай бог, кто-либо из ваших друзей решит взглянуть на меня «случайно» — я это расценю как нарушение контракта. Уяснили? Вот и прекрасно, помогите мне сохранить репутацию честной жены, доброй матери и хорошей учительницы. А теперь прошу к столу, мои дорогие!»
Они отлично поели, выпили шампанского. Две бутылки на троих — хмель лёгкий, но для раскрепощения очень помогает. Кинули монетку на первого. Потом был замечательный блаженный час, оставивший всех в полнейшем удовлетворении. После программы «Время» показывали старую комедию, и они, сдвинув кровати, валялись втроём, вполглаза смотря телевизор, и говорили на всякие умные темы. Парнишки были весьма неглупы и начитаны. Несмотря на их молодость и зелёность, с ними было вполне интересно. Договорились о следующем визите.
Наконец Анна оделась и стала собираться уходить. Она мельком глянула на свою сумочку — вложенного волоска-контрольки на дужках не было. Значит, открывали. И значит читали.
То, что ребята могут пошустрить у неё в сумке, она не исключала. Мужское любопытство зачастую сильнее женского. Женщина может простить «таинственного незнакомца», мужик «таинственную незнакомку» не простит никогда — он готов землю рыть для ответа на простой вопрос, кто она. Поэтому Аня загодя вложила в один из карманчиков якобы случайно забытую бумагу, где написано, что некая Анна Фридриховна Вальтер-Петрова прослушала курсы по детской педагогике и психологии. Круглая печать Ленинградского отдела народного образования. Эта бумага к Анне попала совершенно случайно — она её просто подобрала на улице около года назад. Подобрала и оставила, тогда сама не зная почему. Наверное, потому что «Анна» и потому что «образования»... Вот и пригодилась бумажка — пусть мальчики думают, что они её раскрутили. Глупую немочку.
По сумкам лазить нехорошо, но ещё хуже дать им понять, что она вещи на контрольке оставляет. Поэтому на прощание необходим маленький спектакль, исключительно в педагогических и воспитательных целях.
Аня небрежно открывает сумочку и достаёт губную помаду. Потом делает обнимающий жест — приглашает целоваться на прощание, мол, давайте, пока губы не намазала. Пареньки с объятиями к ней навстречу. И тут Анна, демонстративно, но вроде ещё шутя, отталкивает первого.
— Постой, а что у тебя так глаза забегали? Не выкручивайся, я же педагог, я же вижу, ты что-то натворил! А ну признавайся! Не надо отнекиваться — ты же врать не умеешь совершенно! Что, спёр у меня что-то? Ого, как глаза забегали! Эх, мальчики, мальчики... А я вам поверила... Я вам самого лучшего хотела, от души, искренне... А вы, оказывается, мелкие воришки... Хоть что спёрли-то?
— Ничего!!! Анна, прости нас — мы ничего не брали! Даже и не думали о таком никогда. Анна, поверь, ты абсолютно зря так...
Анна пристально смотрит в глаза. Сначала одному, потом другому. Парни ёжатся, глаза отводят.
— Тогда говорите, что натворили. Нет, что-то вы определённо натворили. Иначе почему вас так дёрнуло, когда я о воровстве заговорила...
— Просто по сумке полазили...
— Ну и зря — я не дура, я все документы дома оставила. А лазить по чужим вещам нехорошо. Насчет «прости нас»... Обещаете, что такого больше не повторится? Ладно, верю. Прощаю. И совет дам — будьте в жизни выше этого. Ну, давайте, мальчики, целоваться.
Ух как искренне они к ней прилипли! Простила мамка шкодников, обещала ещё принести конфетку. Дело сделано: мальчики, похоже, приручены...
Она позвонила им через пару дней. Опять обед с сексом, точнее, секс с обедом. А потом она «повела гулять» британцев. Группа экстремалов, похоже, была полностью чистой — их багаж досконально прошмонали ещё в аэропорту, ручную кладь обработал «персонал гостиницы» по вызову. Жуки в номерах были стационарные, от «Интуриста» ничего дополнительного подсовывать не пришлось. В их группе из шести человек был один толстосум, который и спонсировал всю экспедицию. Их интересовала «белая вода» Русского Севера — сплав на только что появившихся двухместных фиберглассовых каяках по бурлящим рекам. Водным туризмом Аня никогда не занималась. Как бы там ни было, она решила, что самоотвода от операции не подаст, пусть лучше утонет, — один из бритов оказался инженером с «Роллс-Ройса», специалистом по турбинным лопаткам. А инженерами в авиастроении КГБ не разбрасывается. Его психологический профиль, поведенческие стереотипы, вкусы и привычки — короче, всё, что может пригодиться для потенциальной вербовки, необходимо собрать самым тщательным образом. А единение душ в условиях тяжёлого водного похода этому как нельзя способствовало.
Проблему «сбора инфы со стороны противника» Аня решила сразу и самым примитивным образом: тщательно разработанный британцами маршрут путешествия она сразу и категорически перечеркнула. Мотивировка была проста и «откровенна»: там, дескать, много каких-то секретных заводов, о которых она, рядовой гид-переводчик, ничего толком не знает. Так что этот маршрут совершенно невозможен — решение «сверху». Возможно другое — глушь поглубже, реки побольше, экзотики столько же.
Вообще-то, с англосаксами такой вариант почти непроходной — у них очень сильна концепция «я плачу свои деньги за то, что надо мне, а не вам». Убалтывать приходится долго. Так и в этот раз — она уже готова была пойти на кое-какие уступки, как внезапно их всех уломала. От «Интура» позвали гидов — профессионалов горного сплава. Прибыли три инструктора-эмэловца из какого-то кавказского МЛ (международного лагеря). Как официальный групповод Аня, признавшись, что никогда ещё в своей жизни не сплавлялась, попросила их профессионально объяснить англичанам преимущества нового маршрута, каких-нибудь пару тысяч километров в стороне от первоначального. Британцы с восторгом выслушали рассказ коллег, «мокрозадых единомышленников», как они их называли. Анин район был одобрен без каких-либо возражений, а описания русской бани и рыбалки, где хариус и громадный таймень идут, считай, на голый крючок, окончательно разожгли энтузиазм иностранцев.
Русские инструкторы за день соорудили здоровый плот из березовых жердей, куска сетки и четырёх здоровых колёсных камер, чтобы показать бритам, как плотогонит по бурунам советский самодеятельный турист. Опять восторгам не было предела. Потом рыбалка. Потом уха. Потом поход в баню в ближайшей встретившейся таёжной деревеньке. А потом сплав — ежесекундная борьба с «белой водой».
У Ани не получалось, как у мужиков. Она пару раз влетала на порогах в очень неприятные ситуации, мокла, а раз даже чуть не утонула. Её ловили, отогревали. Аня очень сблизилась с инженером-авиастроителем. Он брал у русских гитару и пел ей раннего Пресли и «Битлз», которых помнил ещё с университетской скамьи. Потом сидел у костра и рассказывал о похождениях мифического Кинга Артура, чередуя эти истории со старыми вельскими и шотландскими легендами. Прямо как наши парни, простые инженеры со всяких «Рубинов» и «Кировских»...
Затем, правда, заговорил несколько иначе. С женой он развёлся более пяти лет назад. Да, дети есть. Двое. Платит свой «саппорт» — алименты. Живёт так себе... Свой дом на шесть комнат, кредит уже выплаченный, дворик неплохой, но бассейн очень маленький — мы не американцы, нам большие бассейны ненужны. Машины... Ну есть, конечно, отнюдь не новые «Ягуар» и «Лендровер». Первый — чтобы ездить на работу, второй — чтоб байдарку на крышу привязывать. А ещё он очень одинок, не расист, любит экзотическую кухню и, как ему кажется, её — Анну...
