Ты ненадолго уснешь... - Головань Марина Владиславовна "Voloma"

За Питером ухаживала его мама Сара. Ее колкий, жесткий взгляд и решительность в каждом движении выдавали несгибаемую натуру — как раз то, что требовалось в столь унылом месте. Женщина явно давно пережила переломный момент, который настигает любую мать при известии об угрозе жизни ее ребенка.

Бенедикт принялся рассматривать мудреную технику, которой была обложена широкая больничная кровать, пытаясь приноровиться к условиям и понять, как ему на все реагировать, но жалость... Ее невозможно было игнорировать, более того, потребность помочь обретала с каждой минутой все более четкие очертания.

    - Здравствуй, Питер! Как твое самочувствие? - звонкий, переливающийся голос Хоуп прозвучал настолько весело и непринужденно, что Бенедикт не смог удержать своего удивления и захотел протиснуться через троих сопровождающих и посмотреть на лицо Гремелки, но ему хватило и того, как изменился облик мальчика, который больше напоминал безжизненную куклу.

Ребенок странно покосился на присутствующих, а потом на мать, но Хоуп уже взяла его за руку и осторожно пощекотала, стараясь, чтобы его взгляд фокусировался только на ней.

Как по команде, Люси подошла к миссис Леттерман спросив о жалобах, Тами развернулся и нырнул в тумбочку за перчатками, а ушастый паренек отошел в сторону, чтобы не бросаться в глаза — только высокая фигура Бенедикта осталась на первой плане и Питер то и дело на него косился.

    - Плохо спал... Нет, действия препарата хватает, максимум, на два с половиной часа, - сдерживая возмущения, миссис Леттерман недовольно наблюдала, как ее сын радовался приходу доктора Ванмеер, а задетое самолюбие ни как не хотело мириться, что ей, родной матери, невдомек о причинах, по которым Питер не реагирует так же на нее.

    -  Что хочешь сегодня на обед? - Хоуп вела непринужденную беседу, внимательно изучая свежий анализ крови. - Я слышала, что будет рыба, кажется, треска!

Она уморительно скривилась, выгнула брови и с отчаянием взглянула на Питера, который прыснул от смеха.

   -  Фу! Терпеть ее не могу! Так что бери курицу, не прогадаешь!

    - Это ты еще не пробовала пюре из авокадо..., - Питер закрыл рот ладошкой и сказал это так, чтобы услышала только Хоуп. Он не хотел обидеть маму, но та, явно перегибала палку со здоровым питанием.

И хотя, это было сказано полушепотом, миссис Леттерман побелела от злости и сцепив зубы подошла к Хоуп.

     - Его рвало два раза, после завтрака. Что Вы себе позволяете?! И Питер любит рыбу, зачем заранее настраиваете на отрицательный результат?

Радость схлынула с лица мальчика, он глянул на перекошенное лицо матери, не понимая, почему она не может перебороть свой характер и поставить вездесущее слово «надо» позади своего мнения, что постоянно вбивает ему в голову - мягко, уговорами, но настойчиво и каждый день.

Доктор Ванмеер вела себя намного проще, легко, как подружка, хотя была очень хорошим специалистом, ведь они приехали сюда из Вашингтона, только чтобы попасть именно к ней на операцию. Питер видел, как родители радовались, что она взялась за его случай и стали чаще улыбаться, мама ни разу не плакала в открытую, но опухшие красные глаза, по утрам случались все реже и реже.

    - Миссис Леттерман, сегодня мы сделает повторное МРТ и по его результатам, примем решение о временной отмене дексаметозона, но только при условии отсутствия динамики роста злокачественных клеток, - Хоуп ответила совершенно серьезно, но только она снова повернулась к Питеру, тут же подмигнула мальчику и быстро написала на клочке бумаги большими буквами «ОТ РЫБЫ ТОЧНО СТОШНИТ!»

Питер уже забыл о том, что его сейчас будут тормошить и прослушивать легкие и сердце, давить на живот и во всеуслышание обсуждать сколько раз он сходил по-большому в туалет, светить фонариком в глаза и снова вытягивать шприцем кровь из тела. Слабость и угнетение активности были побочными эффектами химиотерапии, а неделю назад, дозу препарата увеличили и если они с мамой могли выходить на улицу, немного погулять, то сейчас у него не было сил, дойти до туалета.

    - Теперь твоя очередь жаловаться! - Хоуп ощупала шею мальчика, чувствуя, как под пальцами перекатываются раздутые лимфоузлы.

Отчаянно покраснев, Питер глянул на аккуратный хаос, творящийся в палате, все вроде были заняты, своими делами, только этот истукан смотрел на него, как на тонущего котенка, которому не может помочь.

    - Это, кстати, Нэд. Угадай, почему мы его к себе взяли? - Хоуп стиснула губы, замерев в ожидании уморительных предположений. - Нэд подойди, пожалуйста к нам.

Она словно превратилась в другого человека, очаровательная, веселая, и в голове еще не уложился тот факт, что Гремелка, как оказалось, была талантливым хирургом, а вела себя, в данный момент, словно школьница.

    - Привет, - пробурчал Бенедикт, протягивая по привычке руку, как вдруг замер, поняв, что мальчик может стушеваться и возникнет неловкая пауза.

Но вот, тонкая кисть уверенно стряхнула руку доктора Ванмеер, которою до этого легонько сжимал Питер, чтобы тяжело взмыть в воздух и всем своим ничтожным весом приземлиться в горячую и широкую лапищу Бенедикта.

    - Питер, рад знакомству, - начало фразы прозвучало бодро, но последнее слово мальчик уже обессиленно выдохнул и его веки плавно опустились, словно он все утро таскал тяжести.

   -  Ты не против, если он будет тебе помогать, Пит? Твоя мама не в силах тебя донести на руках в ванную комнату, или помочь сесть в кресло, ей нужна помощь, а Бенедикт у нас сильный, выносливый и крайне забавный человек. Новенький правда, поэтому ему понадобится твоя помощь. Ну, что ты поможешь мне? Или за тобой закрепить Грейс?

     - Может Тами? - тихо спросил Питер.

    - Извини, Пит, я в отпуск ухожу на следующей неделе. Остаются только дамы, - Саттеш нажал кнопку на пульте и спинка кровати стала приподниматься.

    - Только не Грейс! - подкатил глаза мальчик, давая понять, что медлительную и нудную женщину он не вынесет. - И она тоже дев...то есть женщина.

    - Миссис Леттерман, Вы не против того, чтобы мистер Купер помогал Вам?

    - У него есть необходимый опыт? - Сара и рада была отказаться, но сведенные спазмом мышцы спины, за левой лопаткой, казалось уже никогда не вернуться в нормальное состояние.

    - Разумеется, - не моргнув глазом соврала девушка, проигнорировав открытый от удивления рот Люси. - И Тами, даст последние инструкции, а я прослежу за качеством их выполнения.

    - Значит, очередной волонтер? - пренебрежительный тон миссис Леттерман, кажется, начинал выводить из себя Бенедикта и он чувствовал себя породистым бычком на сельской ярмарке, которого должны вот-вот купить. - Если у вас не хватает квалифицированного персонала, то так прямо и скажите.

    - Миссис Леттерман, моя обязанность поставить Вас в известность, что есть возможность воспользоваться помощью! Я ни ч коем случае не навязывают Вам никого, - Хоуп стерла с лица улыбку и произнесла эти слова таким тоном, что присутствующие посмотрели на нее с нескрываемым изумлением.

Вот только Питер в этот момент отправил в капитуляцию свою мужественность и захлюпал носом. Он был всему виной и рвать жилы матери, надо было прекращать. Волонтер и сам бы дал деру отсюда, но по неведомым причинам, не подавал вида, что явно пришлось мальчику по душе.

      - Мам, мы поладим с Нэдом, ну, правда...

Все что угодно только чтобы не возвращаться в столичную клинику, где его пинали от хирурга к хирургу, доводя мать до слез заявлениями о тяжелом случае.

Конфликт был исчерпан, а Хоуп передала Питера на поруки доктора Фишер, которая, как по накатанной задала те же самые вопросы, что были в других палатах с корректировкой на диагноз.

Параллельно доктор Ванмеер задавала вопросы Микки, который тут же вытягивался, словно собирался читать стихотворение Санте, и, кажется, количество верных ответов было несоизмеримо большим, от чего Хоуп не меняла радушного выражения лица, а Дьюри с облегчением выдыхал и «вилял хвостом». Если же ответ не удовлетворял доктора, она не акцентировала на этом внимания, но адресовала пареньку такой взгляд, что тот сжимался и явно начинал искать пятый угол.