Игорь Гриньков - Хроники судебного медика — 2

СЮЖЕТЫ

Эта короткая глава состоит из так называемых «приколов» — различного рода несуразностей, которые встречались в экспертной практике как лично со мной, так и с некоторыми работниками экспертизы и следственных органов. Цель ее одна — немного оживить ткань повествования, внести нотку своеобразного юмора. Правда, юмор этот «чернушный», вытекающий из характера следственно-экспертной деятельности, не всегда понятный читателю, занятому нормальной человеческой работой и живущему нормальной жизнью, не воспринимаемый с заливистым смехом обычным человеком, задающим резонный вопрос: «А чему здесь можно веселиться?»

Цинизм — неизбежный спутник профессии врача и юриста. Когда ежедневно видишь смерть во всех ее проявлениях и различные непотребства души человеческой, то чувство благоговения перед «венцом земного творения» уступает место естественному скепсису, что гораздо оправданней, чем его обожествление.

О последствиях скотоложства

Чтобы немного отвлечь читателя от сгущающегося мрака экспертных будней, хочу рассказать об одной анекдотичной истории, хотя ничего слишком веселого в ней нет, поскольку она окрашена могильным юмором висельника.

Конец марта 1990 года. Весна полностью вступила в свои права, и на местах снежных проплешин под напором набирающего силу солнца образовалась каша, перемешанная с грязью.

10 лет моей работы в судебно-медицинской экспертизе. Я дежурю по городу в составе оперативно-следственной группы и обязан выезжать на все происшествия в качестве специалиста по судебной медицине. В самом начале рабочего дня поступает звонок из дежурной части Элистинского ГОВД и минут через 10–15 милицейский «уазик» доставляет меня в район частного сектора на улице Пирогова. Там уже находятся эксперт-криминалист, участковый (в дореволюционной России — околоточный, это название мне очень нравится), сотрудник уголовного розыска и растерянная Валя Отхонова — следователь ЭГОВД. Больно об этом говорить, но эта обаятельная, общительная молодая женщина и хороший работник следствия, с которой меня связывали прекрасные деловые и человеческие отношения, погибла в расцвете лет в автоаварии в 2000 году.

Валюшина растерянность была вызвана, как бы лучше выразиться, некоторой неординарностью происшедшего. Рано утром злоумышленник Н. прокрался на скотный двор своего соседа и в извращенной форме изнасиловал… овцу. Мы прошли в сарай, где на грязной соломенной подстилке лежало на боку издыхающее бедное животное, сердце которого не выдержало такого паскудного надругательства. Бока овцы судорожно вздымались в последних вздохах, ноги мелко тряслись в предсмертных конвульсиях, на стекленеющие глаза наползала мутная поволока. Шерсть под хвостом свалялась в безобразные клочья и была обильно испачкана экскрементами, смешанными с кровью. Рядом валялась скомканная тряпочка, в центре которой имелось очень аккуратно вырезанное округлое отверстие. Чистоплотный извращенец, не желая замараться, заранее изготовил это гигиеническое приспособление, что указывало не на спонтанность действия, а на очевидную продуманность плана.

Валя, заполняя протокол осмотра места происшествия, неуверенно спросила у меня:

— Тампон на сперму из заднего прохода брать будем?

Я смущенно пробормотал, что являюсь, вроде, человеческим доктором, то бишь, экспертом, а не ветеринаром, и изнасилованные овцы не мой объект исследования.

Хорошо, что среди нас нашелся знаток уголовного права, оперативник, который авторитетно заявил, что в Уголовном кодексе Российской Федерации статья за скотоложство отсутствует за ненадобностью в отличие от законодательств некоторых среднеазиатских республик Союза, где сожительство с ишаком наблюдается у бедных декхан, не имеющих финансовой возможности собрать деньги на калым за невесту. Стало быть, нашего поганца по закону невозможно было привлечь к уголовной ответственности, разве что потребовать через суд возмещение материального ущерба за причиненный вред личной собственности гражданина, в данном случае, за смерть овцы, вызванной патологической похотливостью ответчика.

К вопросу о всеобщей грамотности

Однажды я готовил материалы к комиссионной судебно-медицинской экспертизе, изучая пухлый том уголовного дела. На одной из его страниц взгляд остановился на экспертизе, проведенной неким экспертом-криминалистом Экспертно-криминалистического центра МВД РК. Речь шла об исследовании трикотажной футболки с колото-резаным повреждением на передней поверхности. Перл, попавшийся на глаза, достоин дословного цитирования: «… на переди (курсив автора) футболки, на 7 см от нижнего края…», и т. д. Сразу же возник резонный вопрос. Раз у изделия одежды, в данном случае футболки, имеется «передь», то по аналогии должна быть и «задь».

Необычное опознание

Душной летней калмыцкой ночью, когда даже редкое дуновение ветерка не приносит желанного облегчения, в одном из районных центров республики, одуревший от водки и зноя гражданин блуждал без цели по улицам поселка. Время стояло позднее и большинство жителей уже спало. Окна домов из-за не спадающей жары были распахнуты настежь. Это обстоятельство и подтолкнуло блудливого гражданина на противоправное действие.

С трудом вскарабкавшись на подоконник, прелюбодей проник через открытое окно в комнату, где безмятежно спала хозяйка дома. Нападение на спящую жертву было столь неожиданным, что потерпевшая не смогла оказать какого-либо существенного сопротивления. Как обычно пишут в протоколах следственные работники, удовлетворив свою половую страсть, насильник тем же путем, через окно, покинул помещение, растворившись во тьме ночи.

Перепуганная женщина ничего не могла вспомнить толком. Кромешная темнота не позволила рассмотреть ей не только лицо преступника, но и заметить другие важные приметы: национальность, рост, возраст, одежду и т. п. Запомнились только звероподобное рычание вперемежку с матом, смердящий запах перегара и липкие, похотливые руки.

Да… был еще один нюанс. Во время сумбурного сопротивления она совершенно отчетливо ощутила рукой, что на детородном органе напавшего на нее человека имелись вживленные под кожу инородные тела, так называемые «спутники». Эта изуверская мода пришла из тюрем и лагерей, в которых некоторые озабоченные заключенные то ли от нечего делать, то из стремления многократно усилить неотразимость и мощь своего мужского начала подвергают себя подобным «операциям», производимым в совершенно антисанитарных условиях с помощью «мойки» — лезвия для бритья. Мне самому доводилось видеть на секционном столе труп бывшего зека, половой член которого больше походил на кукурузный початок. По твердому лагерному убеждению, «марухи» (подружки блатных) и «шмары» поголовно впадают в состояние крайнего экстаза от такой крутизны. Испытывают ли при этом какой-то особый кайф сами обладатели фаллических усовершенствований, история умалчивает.

Располагая такой бесценной (и единственной) уликой, следователь районной прокуратуры со всей серьезностью взялся за дело. Очень быстро была задержана группа потенциально подозрительных лиц, среди которых оказался мужичок с указанной характерной приметой. Теперь предстояло провести опознание.

В оперативно-следственной практике опознание — процессуальная процедура, проводимая с приглашением понятых и заполнением предусмотренных законом документов. Все мы видели в многочисленных фильмах, как оно производится. В кабинет следователя или сотрудника уголовного розыска заводят троих мужчин примерно одного возраста, желательно одетых одинаково и с не бросающимися в глаза физиономическими различиями. Понятые занимают свои места. В кабинет приглашают потерпевшего (или потерпевшую). Тот внимательно всматривается в лица сидящих перед ним на стульях людей. Иногда сразу, иногда после усиленного наморщивания лба, потерпевший указательным пальцем тыкает в одного из троицы и в зависимости от склада характера и состояния нервной системы твердо и уверенно произносит: «Это он!», или визжит фальцетом: «Вот негодяй, вот он!!!» Бывают случаи, когда потерпевшие по неведомым причинам «не узнают» своих обидчиков, смущенно потупив взор.

Но как поступить следователю в нашем случае? Производить «опознание» в темной комнате путем поочередного ощупывания рукой потерпевшей «мужского достоинства» у всех троих анонимных опознаваемых? Есть от чего «поехать крыше». В следственном отделе Республиканской прокуратуры инициативному следователю настоятельно не рекомендовали проводить подобное «опознание», чтобы человек не попал в анекдот, который еще долго, из поколения в поколение, будут передавать из уст в уста прокурорские работники. Но настырный следователь пренебрег советами старших товарищей и провел таки опознание. За матерчатой занавесочкой, закрывающей головы и верхнюю часть тела, стыдливо переминались с ноги на ногу участники действа, а из-под ее нижнего края на свет божий было выставлено то, о чем в приличном обществе и говорить неудобно. Бедной потерпевшей пришлось, краснея от стыда, сначала визуально (осмотр глазами), а затем и пальпаторно (ощупывание рукой) удостовериться, что этот вроде бы похож как по размерам, так и по наличию и плотности инородных тел.