Иван Блох - История проституции
Девушки, остающиеся в борделе нетронутыми-мотив, играющий главную роль и в процессе христиан, – имеет своим первоначальным источником греческую комедию; затем он перешел в античный роман, например, в историю царя Аполлония, в которой пираты продают Тарсию хозяину борделя, но просьбами и слезами она умеет заставить посетителей не нарушать ее невинности. В Controversae Сенеки– старшего (1, 2) взятая пиратами в плен и проданная затем своднику девушка желает сделаться жрицей и утверждает, что она осталась девственницей, что вызывает презрительно-насмешливый спор между тремя риторами о том, как может девушка сохранить свою девственность среди пиратов и в борделе. Аналогичный мотив существует также в романе Ахилла Тация «История Лейкиппы и Клитофона» (VI, 21, 3).
Уже Тертуллиан упоминает в «Apologeticum» (гл. 50) о присуждении христианских девушек «ad lenonem», как наказании худшем, причем он ссылается на такого рода случаи, бывшие в 197 году по P. X. Правда, с римской точки зрение наказание борделем было мягким по сравнению с смертной казнью в такой жестокой форме, как отдача на растерзание зверям. Кроме того, в угрозе проституцией видели последнее средство, чтобы при помощи женского стыда оторвать христианку от ее веры и спасти, таким образом, виновную от смерти. Киприан (de mortulitate 15) около 253–255 г. по Р. X. говорит о девушках, «corruptelas et lupanaria non timentes», из чего видно, что наказанием бывало, как «corruptela», т. е. однократное изнасилование в борделе, так и «lupanar», т. е. постоянное пребывание в борделе. Большинство сообщений о таком проституировании христианских девушек относится к великому преследованию христиан при Диоклетианев 303–304 г. по Р. X. Евсебий рассказывает о таких случаях в своей истории церкви (например, VI, 5; VIII, 12 и пр.). Но особенно наглядно описано все, что происходило при выполнении такого наказания, у Амброзия, в его сочинении «о девственницах» (книга II, гл. 4). Он сообщает, между прочим, следующее о благочестивой христианской девушке в Антиохии:
«Вот ведут мимо девушку, готовую сознаться в двух вещах: в целомудрии и в том, что она отдается Богу. Но как только жестокосердые замечают ее непоколебимость и заботу о своей добродетели, как только они узнают, что она готова принять всякие муки, но краснеет от направленных на нее взоров, им приходит в голову мысль, что они могли бы отнять у нее веру, якобы для спасения ее целомудрия. Если бы она раньше потеряла высшее свое чувство, можно было бы вынудить у нее и то, – думают они про себя – что они сами давно потеряли. А потому издается приказ: пусть девушка принесет жертвы богам или же пусть продается в публичном доме… Язык мой немеет, и я боюсь описывать целый ряд последовавших за этим недостойных поступков! Заткните свои уши, целомудренные девушки! Чистую служительницу Бога отвозят в дом разврата. Но вот – слушайте опять: посвященную Христу девственницу можно оставить без помощи, но ее нельзя осквернить… К дому разврата теснятся похотливые мужчины. Забудьте вы, девушки, в каком месте она находится, и смотрите только на чудеса мучениц. Чистая, нежная голубка заперта внутри, а дикие, хищные птицы расхаживают снаружи и спорят, кому из них первому броситься на добычу».
И вот первым клиентом к ней является мужчина в обыкновенной одежде солдата, переодетый христианин; он обменивается с ней платьем, чтобы освободить ее, но дело раскрывается и их обоих осуждают. О другой девушке, осужденной при Диоклетиане к заключению в бордель, Кедренос (изд. Беккер, Бонн, 1838 г. I, 466) и Палладий (Historia Lausiaca, изд. Бутлера, Кембридж, 1904 г., стр. 161), рассказывают, что она пугала своих посетителей дурной язвой, будто бы имеющейся у нее на половых частях, и таким образом сохранила свою девственность незапятнанной. Среди таких мучениц в борделях называют, между прочим: Потамиаину, Теодору-, Агнессу, Ахату, Хионию, Пелагию и других. Многие имена легендарны и принадлежат беллетристике о мучениках, которая разрослась значительно далее исторических преданий; для установление же действительных мучениц мы располагаем лишь немногими актами о судебных процессах, сообщениями современных писателей, данными эпиграфики и археологии и древнейших местных церковных календарей, например, римского календаря от 354 года по Р. X. Так мы знаем, что уже в четвертом веке в Риме и Карфагене справляли поминки по св. Аснессе, которая 13-летней девушкой осуждена была при Диоклетиане 21 января 303 г. и помещена была в бордель цирка, где, однако, чудесным образом сохранила свою девственность. Монахиня Росвита особенно интересовавшаяся объектами христианской легенды, имевшими отношение к проституции, обработала также историю «св. Агнессы в «Passio St. Agnetis virginis et martyris. Такой же поэтический дифирамб св. Агнессе представляет стихотворение «Die Litanei» (ст. 1030–1069), которое приписывается поэту 11 века Генриху.
Во время преследование христиан пребывание в борделе назначалось, по-видимому, в наказание не только девушкам, но и юношам. Рихард Рейтценштейн обращает внимание на анонимное мученичество, о котором сообщает Иероним в своем vita Pauli 3. Римский чиновник заставляет здесь привязать венками целомудренного христианского юношу к мягкой постели из цветов, чтобы над ним затем совершила насилие самая красивая гетера. Тогда молодой христиан откусывает себе язык и выплевывает его в лицо проститутке.
Наконец, на третьем и последнем месте мы должны еще рассмотреть своеобразное отношение некоторых древнехристианских монахов и монахинь к проституции, как особую форму аскетизма. Дело идет здесь не столько о посещении публичных домов монахами, которое имело место, конечно довольно часто, сколько о странном и добровольном принятии на себя репутации бесстыдства и продажности в качествепроституированных или мимов, чтобы упражняться в смирении, самоуничижении и терпении. Это был своего рода монашеский мазохизм и потому здесь дело не обходилось также без полового привкуса. Монахи и монахини добровольно выступали как проституированные и мимы, чтобы, унижая себя такой презрительной профессией, проводить аскетизм в особенно угодной Богу форме. Такой вид аскетизма встречался особенно часто на Востоке. Годфрид Келлер сообщает о святом Виталии и его подруге: «им нравилось мученичество, которое состояло в том, что они являлись перед всем светом в виде нечистых и развратных людей, между тем, как чистейшая из женщин в небесах знала конечно, что они никогда не прикоснулись друг к другу». О такой паре рассказывает еще сирийский епископ Иоанн из Эфеса (вторая половина VI в.) в своих «Жизнеописаниях святых востока», причем он придерживается сообщения клерика Иоанна, который сам говорил с ними обоими, слышал от них самих их странную историю и следующим образом описывает поведение этой благочестивой четы:
«Когда я семь лет тому назад в городе Амеде ревностно предавался службе Божией и церковному бдению, я видал там юношу красивой наружности в костюме мима. Его всегда сопровождала девушка неописанной красоты с прекрасным, удивительным лицом, одетая как проститутка. Они бродили по городу в таких костюмах, обманывая этим всех, чтобы никто не мог узнать, кто они такие. Они не переставая шутили и заигрывали со всеми и оставались всегда в церковных дворах, как чужестранцы. Они смешили клериков и всех вообще встречных и, как мимы, получали от всех удары по голове. Благодаря их поразительному виду и красоте лица, они во всякое время дня окружены были толпой, которая шутила с ними и награждала их ударами по голове. Но где они проводили ночь, никто не знал и никого узнать не мог. Многие богачи при виде лица девушки испытывали муки от страстных желаний и намеревались удовлетворить свою похоть с нею во мраке ночи; они всячески старались найти ее, бодрствовали всю ночь, бродя по улицам и закоулкам города, но это им не удавалось. Так как она возбуждала желание у многих знатных людей, то они уговорили префекта города, чтоб он велел ее взять и выставить на рынке. Так он и сделал. Он послал за ней и велел ее схватить, чтобы заставить ее стоять на рынке. Когда это увидел выдававший себя за мима, который жил с ней, он громко зарыдал, стал бегать взад и вперед и кричать: «она моя жена, и я не хочу, чтобы она стояла на рынке». Одна знатная, добродетельная и богобоязненная женщина, по имени Космо, услыхав об этом, послала в дом префекта, велела взять девушку оттуда и привести в свою квартиру. Когда она увидала удивительное лицо девушки и то, что она носила платье проститутки, она сказала ей: «дочь моя, как могла ты, равная самой прекрасной жемчужине, погрязнуть в грязи разврата. Как можешь ты пачкать себя и позорить свою красоту?» Когда девушка услыхала это, она заплакала и сказала: «О, госпожа моя, молись за меня, чтобы Бог поднял меня из грязи греха моего». – Затем она опять вернулась к старому, так что благородная Космо не узнала, кто они такие. О них продолжали много говорить, но никто не мог проследить и узнать место их отдыха и ночного покоя. Тогда размышление и милость Божие привели меня к мысли, что текоторые по своему платью похожи были на мимов, в действительности были «духовные» (состоящие в духовном брак е)».
