Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Все эти действия телесной аскезы благоприятствуют молитве не только потому, что побуждают к ней, но и потому, что помогают сделать ее чистой. Так, святитель Григорий Палама пишет: «Конечно, нам необходимо физическое страдание, которое приходит от поста, бдений и иного делания подобного рода, если мы усердны в молитве. Только эта боль в действительности умерщвляет греховность тела и делает более умеренными и слабыми помыслы, от которых происходят грубые страсти. К тому же именно она поначалу приносит святое сокрушение, стирает прошлые скверны, может более других привлечь Божественное благоволение и способствует доброму расположению к молитве, ибо сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, по словам пророка Давида (Пс. 50, 19), а согласно святителю Григорию Богослову, «Богу можно служить только умерщвлением себя»[3713]. Вот почему в Евангелии Господь учит тому, что молитва много может, когда соединена с постом»[3714].
Телесная аскеза помогает не только очистить ум — она его оттачивает, делает более легким и способным к выполнению всех закрепленных за ним духовных задач[3715]. Особенно помогают в этом посты и бдения.
Очищая и утончая ум, телесная аскеза помогает вести его к созерцанию[3716]. А связанное с ней страдание — лишь временное состояние, помогающее достичь благ Царствия, которые безмерно вознаградят [человека]: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас (Рим. 8, 18).
Чтобы телесная аскеза принесла все эти плоды, необходимо соблюдать меру. Хотя она подразумевает некоторое ослабление тела, но не должна при этом ни истязать его, ни изводить[3717].
Мы много раз подчеркивали, что христианство поистине не подразумевает никакого презрения к телу, но, напротив, оно побуждает относиться к нему с уважением, как к части целостного человеческого существа, сотворенного Богом и благого по природе в своей целостности, а также имеющего предназначение воскреснуть и вместе с душой обрести обожение. Тело само по себе не является препятствием к духовной жизни или тюрьмой и могилой для души по той только причине, что душа подчиняется его страстным желаниям. Именно против страстей должна быть направлена борьба. Наша брань не против крови и плоти, — учит апостол Павел (Еф. 6, 12). Он же советует каждому из нас уметь соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения, как и язычники, не знающие Бога (1 Фес. 4, 4–5). Авва Пимен говорит: «Мы выучились убивать не наше тело, но наши страсти»[3718]. Апостол Павел, говоря: Если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете (Рим. 8, 13), показывает, с одной стороны, что аскеза направлена не на само тело, а на страсти, а с другой — что его конечной целью является жизнь в Боге. Бороться с самим телом означало бы ошибиться противником и игнорировать истинное назначение аскезы. Поэтому апостол Павел, сказав: Усмиряю и порабощаю тело мое (1 Кор. 9, 27), замечает, что никогда никто не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь (Еф. 5, 29)[3719].
Тело в духовной жизни должно быть соратником души. Оно само должно исполнять волю Божию и служить душе в меру своей связи с ней, помогая всеми силами. Вот почему, с этой точки зрения, человек должен не только не ненавидеть свое тело, но даже, как говорит преподобный Максим Исповедник, «любить его, но без страсти; поддерживать его, но как простого служителя Божественных деяний»[3720]. Василий Анкирский тоже советует заботиться о теле как о помощнике, без которого будет невозможна духовная жизнь: «Нужно заботиться и о теле — не потому, что это тело, но чтобы иметь помощь, я бы сказал, для любомудрия[3721], то есть чтобы быть в состоянии прочесть философов, или как следует сосредоточить на молитве ум, который изнывает в теле, или вообще делать что бы то ни было относящееся к любомудрию»[3722]. В том месте своего «Правила», где речь идет о телесной аскезе, преподобный Нил Сорский советует: «Если тело неспособно, следует его укрепить настолько, насколько необходимо»[3723].
Изводить тело означало бы сделать его непригодным к выполнению его духовной задачи и ослабить душу (принимая во внимание соединяющую их связь), а в некоторых случаях значило бы подтолкнуть его ко греху. Плохо совершаемый и чрезмерный телесный подвиг таит опасность возбудить и усилить страсти вместо того, чтобы помочь их ослабить, опасность пригнуть ум к земле земными попечениями вместо того, чтобы возвысить, в частности, по причине той боли, которая, если слишком сильна, может стать навязчивой и отвлечь на себя все внимание. Святитель Григорий Нисский и Василий, епископ Анкирский предостерегают от этой опасности, подробно ее излагая[3724]. Последний, в частности, пишет: «Испытано, что если господство тела над душой является препятствием к приобретению блага, то, с другой стороны, и слабость тела, когда телесное орудие неспособно служить желаниям души, также уничтожает стремление к благу»[3725]. Святитель Григорий Двоеслов в этой связи дает такое наставление: «Путем аскезы мы хотим истребить пороки плоти, а не саму плоть. Каждый должен сделаться хозяином своего тела, но с такой умеренностью, чтобы тело, восстав, не повергло бы нас в какой-нибудь грех и чтобы оно сохранило достаточно жизненных сил для успешного продолжения должных дел»[3726].
Назначение телесной аскезы — способствовать духовной жизни. И этого никогда нельзя упускать из виду. Высшая цель аскезы, как говорит святитель Григорий Нисский, «стремиться не к изнурению тела, но к облегчению деятельности души»[3727]. Исходя из этого принципа, святитель Григорий Нисский указывает, что практическое правило аскезы должно быть таково: «Равно оберегать себя от отсутствия меры с обеих сторон, бдительно следя за тем, чтобы процветание плоти не похоронило ум (νοῦς), и, напротив, чтобы добровольное умерщвление не сделало ее слабой, низменной, поглощенной телесными болезнями. Было бы также хорошо вспомнить о мудром наставлении[3728], запрещающем уклоняться как вправо, так и влево»[3729]. Нужно сделать так, чтобы кто собрал много, не имел лишнего, и кто мало, не имел недостатка (2 Кор. 8, 15; Исх. 16, 18), «но отсекая то, что сверх меры в обоих направлениях, нужно позаботиться добавить то, чего не хватает; с
