Иван Блох - История проституции
Раде справедливо характеризует эти изречение Павла, насквозь пропитанные аскетизмом, как не имеющие ни следа того взгляда на брак и естественную половую жизнь, как на нечто само собою подразумевающееся, который мы находим у Иисуса и из которого вытекает утверждение половой жизни. Павел же, напротив, противопоставляет этому абсолютное половое воздержание, как общий идеал, которого должен желать и к которому должен стремиться всякий человек. Иисус допускал этот идеал только для исключительных случаев, для пользующихся особой милостью Божией. Для Павла же брак, совершенно, как у греков, представляет, напротив, только необходимое зло, чтобы избежать блуда; мало того, даже и в брать, по его мнению, идеалом является абсолютное половое воздержание. Павел является первым христианским защитником так называемого «духовного брака», о котором мы уже говорили выше (стр. 452), происхождение которого опять-таки связано с воззрениями греческой философии. По мнению Лидии Штеккер, Павел говорит о «духовном обручении» без брака и в нижеследующем месте (хотя постоянная совместная жизнь мужа с женой представляет ведь, в конце концов, брак), причем он ясно выражает это в 1 П. к К. 7,29 («так что имеющие жен должны быть, как не имеющие»). В 1 П. к К. 7, 36–37 сказано:
«Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет: не согрешит; пусть таковые выходят замуж. Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою (половым влечением), но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, – тот хорошо поступает. Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше».
Как метко замечает Лидия Штеккер, изложенные здесь воззрение опираются, вероятно, на действительно встречавшиеся в то время в христианской общине в Коринфе духовные браки и обручения, несомненно, по языческому образцу. Дело в том, что Элиан, Порфирий и другие писатели эпохи императоров свидетельствуют о большом распространении таких воздержных браков среди греков-язычников времен империи (см. выше стр. 452).
Проституцию и сношение с проститутками Павел осуждал самым решительным образом, 1 П. к. К. 6, 13–18:
«Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела… Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: «два будут одна плоть» (Быт. 2, 24). А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Бегайте блуда: всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела».
В этом строгом осуждении и в борьбе против проституции Павел вполне ведет себя, как еврей, но и у него уже имеется (1 П. к К. 5, 9-10) намек на позднейший взгляд Августовской эпохи, что проституция есть необходимое зло и что ее приходится терпеть, resp., что против нее ничего нельзя сделать. Он говорит там: «Я писал вам в послании – не сообщаться с блудниками; впрочем, не вообще с блудниками мира сего или лихоимцами или хищниками или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы вам выйти из мира сего».
История христианской веры и христианской церкви послеапостолов обнаруживает все возрастающее глубокое влияние Греции. Эллинский дух принадлежит, по Гарнаку, к «главнейшим предпосылкам католического вероучение и его таинств», и христианство Юстина, Афенагора и Минуция ничуть, не менее эллинское, чем христианство Оригена. Главным образом, неоплатонизм с его аскетизмом, учением о покаянии и искуплении с его клеймением половой жизни, имел наиболее продолжительное влияние на христианство и наиболее видоизменил его, как это подробно изложено у Августина в седьмой книге его «Исповеди» (см. особенно гл. 9-21). Католическая теология сумела победить неоплатонизм лишь после того, как «она восприняла. в себя почти все, чем он обладал».
Мы изложим здесь вкратце половую этику старейших отцов церкви и христианских сект до Августина, чтобы затем осветить удивительную роль, которую играла проституция в истории древнейшего христианства, как в действительности, так и в легендах, ибо отношение эти еще и до сих пор сохранили свое значение. Напомним, например, хотя бы только дома для «кающихся Магдалин», происхождение которых относится к этому времени.
За немногими исключениями, в развитии христианских сект и в выработке христианских догм между вторым и четвертым столетием по Р. X. все яснее выступают аскетические и антисексуальные тенденции, все резче проявляются мизогиния и указание на превосходство мужчины перед женщиной. Внешним образом это проявляется в том факте, что к этому времени относятся первые зачатки монашества, и церковного аскетизма, получившие затем такое разностороннее развитие в средние века. Уже в одном из самых старых христианских сочинений, «Hirt des Hermas», написанном в 100 г. по Р. X. вольноотпущенником, автор рассказывает о характерном видении. «Пастух» оставляет его на ночь одного с двенадцатью девушками, которые на его вопрос, где ему переночевать, отвечают:
«У нас ты должен спать, как брит, не как муж; потому что ты наш брат, и в будущем мы хотим служить тебе, мы любим тебя». И та, которая была, по-видимому, старшей между ними, начала меня целовать, а когда другие увидали, что она меня целует, они тоже начали меня целовать. И девушки положили свои полотняные нижние одежды на землю, уложили меня посредине, и ничего другого не делали, а только молились; и я тоже непрерывно молился вместе с ними. – И я остался там вместе с девушками до второго часа утра. Затем появился пастух и сказал: «Но вы ведь ему не сделали ничего дурного?» «Спроси его самого», – сказали они. – Я сказал ему: «Господин, я рад был переночевать с ними».
Проповедуемый здесь половой аскетизм, который, благодаря большому числу участниц в этом ночном покаянии, разумеется, в этом случае особенно трудно было соблюсти, остался под сомнением, так как поцелуи и ласки были дозволены. В «Acta Pauli et Theclae», написанном во втором веке, как такая «Syneisacta» (технический термин для женщины, живущей с священником) описана героиня Текли. По ночам она отправлялась в келью Павла и жила с ним согласно слову; «Блаженны имеющие жен и как бы не имеющие их, потому что они наследуют Царство Божие».
Тертуллиан рекомендует «духовных жен всем тем христианам, Которые не могут обойтись без женщины, и притом вдов, как наименее опасных: «прекрасных верой, наделенных бедностью, запечатленных возрастом».
Таким образом, духовные браки сделались характерным явлением V 2–4 века, но уже очень скоро они неоднократно теряли свой «духовный характер» и подавали повод к большим неприятностям, так как ссылкой на одобрение в приведенных словах Павла часто злоупотребляли. Так, уже во второй половине второго века епископ Павел из Самосаты обвинен был во всевозможных пороках. Между прочим, о нем было сказано: «У него есть также «syneisacta»; одна из них уже, правда, отпущена, но две цветущие девушки находятся еще у него и сопровождают его во время путешествий». Так же поступают и его пресвитеры и дьяконы. Еще в четвертом веке знаменитый Афанасий во время преследование бежал «по непосредствен– ному указанию свыше» к прославленной девственнице, необыкновенно красивой девушке, у которой он жил затем шесть лет.
Первый, энергично выступивший против бесчинств «духовных браков», был отец церкви Киприан (250 г. по Р. X.) – разумеется, не с точки зрения естественного взгляда на половую жизнь, а с точки зрение доведенного до крайности аскетизма: даже один только взгляд на женщину он проклинает, как грех. Киприан отвергал даже простое купание девушек, чтобы они не должны были краснеть при виде своего голого тела! «Должен ли Христос», спрашивает он, «наш Господь и судья, видеть, что посвященные ему девственницы лежат у других, и оставаться при этом спокойным? и не гневаться? и не грозить за такие безнравственные отношение самыми тяжелыми наказаниями?… А потому возлюбленнейший брат наш, ты мудро поступил, что исключил из церковной общины диакона, который часто оставался у девушки, а также всех остальных, ночевавших у девушек. Если они раскаялись в своем грехе и взаимных сношениях, то заставь акушерок тщательно исследовать девушек; тех, которые окажутся таковыми, ты можешь снова принять в церковную общину, под угрозой, однако, что они еще с большей строгостью будут исторгнуты из церкви и едва ли будут снова допущены в нее, если они опять завяжут сношение с мужчинами или если будут жить с ними в одном доме и под одной кровлей. Ибо опозорившая себя нарушила верность не обыкновенному супругу, а Христу».
