Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Следует подчеркнуть, что гнев, который соответствует добродетельному использованию раздражительной части, который служит тому, что святой апостол Павел называет добрым подвигом (1 Тим. 6, 12; 2 Тим. 4, 7), и который святые отцы именуют «мудрой раздражительностью» (σώφρων θυμός)[3086] и «праведным гневом»[3087], отличается от гнева-страсти не только целью, но и формой. Именно по этим двум причинам он является гневом, лишенным греха. Именно его имеет в виду Псалмопевец, когда говорит: Гневаясь, не согрешайте (Пс. 4, 5), или еще, говоря о духовных врагах: Совершенною ненавистью возненавидел я их (Пс. 138, 22). Это, по сути, обузданный гнев[3088], свободный от возмущения (ἀτάραχος)[3089] и потому вполне совместимый с бесстрастием (ἀπάθεια); которое является целью делания.
При таком добродетельном употреблении раздражительность можно уподобить добродетели мужества (ἀνδρεία). Вот почему Евагрий пишет: «Когда добродетель находится в раздражительной части, она называется мужеством»[3090], также и преподобный Максим Исповедник говорит: «По своей природе гнев есть мужество»[3091].
Если, употребляя гнев страстно, человек делает больной свою раздражительную силу, а через нее и всю свою душу, то, употребляя гнев добродетельно, он возвращает ей здоровье и, «пользуясь гневом как лекарством»[3092], возвращает ему, таким образом, его естественное применение. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Если гнев был вложен в нас, то не для того, чтобы мы грешили… не для того, чтобы он стал в нас страстью и недугом, но для того, чтобы он был лекарством от страстей»[3093].
Итак, при должном употреблении раздражительная сила является на пути духовного исцеления главным помощником разума, ставшего осмотрительным[3094]. Ибо разум, просвещенный духовно, может указать путь добра и определить, какую борьбу следует вести, чтобы продвигаться по нему, но сам он не может навязывать человеку ни следование по этому пути, ни ведение борьбы. Для этого ему необходима раздражительная сила, без которой разум оставался бы бессильным. Святитель Василий Великий пишет по этому поводу: «Как солдат, послушный приказам своего капитана, всегда готов прийти на помощь тем, кто в этом нуждается, так и гнев может помочь разуму побеждать грех. Негодование служит для души побуждением, оно внушает ей силу, мужество, постоянство для доведения дела до конца. Оно придает энергичность и твердость духу, который не позволяет себе расслабляться из-за наслаждения. Мы никогда бы не испытывали перед грехом того ужаса, который должны иметь, если бы нас не воодушевляло негодование и гнев, поэтому его нужно столько же любить, когда он подчинен разуму, сколько ненавидеть, когда он неразумен»[3095].
Многие святые отцы так же, как и святитель Василий Великий, подчеркивают существенную роль, которую играет в оживлении всей духовной жизни раздражительная сила, возвращенная к своему правильному употреблению. «Гнев — полезное орудие для пробуждения нашей души от чрезмерного бесчувствия… и для придания [ей] крепости»[3096],— отмечает святитель Иоанн Златоуст. А преподобный Максим Исповедник советует: «Пусть дух целиком упорядочит себя пред Богом, натянувшись, подобно некоей струне, агрессивным образом»[3097].
В действительности не может быть духовной жизни без борьбы: без вовлечения всей своей силы человек не может получить силу, подаваемую Богом; без мужества он не может отражать постоянные нападения врагов своего спасения, не может противостоять многочисленным ловушкам, которые они ему расставляют. Если благоразумие, как мы уже поняли, должно освещать его путь, то во многом именно раздражительность позволяет ему продвигаться по этому пути.
4. БЛАГОРАЗУМИЕ
Мы увидели, как грех сделал больными познавательные способности человека. Он, отвращаясь от Бога для того, чтобы обратиться к чувственным реалиям, впал в неведение Бога и истинной природы тварных существ. Лишь после освобождения от всех страстей, то есть по завершении делания, человек сможет исцелиться от этого двойного незнания: сначала от незнания духовных причин творений, и тогда он обретет мудрость (σοφία); затем от незнания Бога через познание (γνῶσις), которое получит от Духа, если окажется достойным этого. Таким образом, он обретет совершенное здоровье своих познавательных способностей.
Однако уже на уровне делания, с самого его начала, человек должен вернуть своим познавательным способностям правильное употребление, которое необходимо для познания и проявляется в первую очередь в добродетели благоразумия (φρόνησις)[3098].
Мы видели, что вследствие греха человек получил искаженное знание о добре и зле, избирая в качестве критериев удовольствие и горе вместо воли Божией. Таким образом он удалил себя от благоразумия[3099], становясь несмысленным (ἄφρων), впадая в состояние безумия (ἀφροσύνη). Если он желает двигаться вперед по пути духовного обращения, которое состоит в отвращении от зла и творении добра, то он должен быть снова в состоянии четко разделять их, не ошибаясь.
Итак, первая функция благоразумия состоит в различении добра, зла и того, что не является ни тем ни другим[3100]. На высшем уровне оно является способностью четко различать, в особенности среди проявлений внутренней жизни, то, что исходит от Бога и Его ангелов, и то, что исходит от диавола и бесов[3101]. В этом случае оно очень точно соответствует «различению духов», о котором говорит апостол Павел[3102]. В более общем смысле роль благоразумия заключается в распознавании воли Божией во всех обстоятельствах.
Во всех проявлениях своей первой функции благоразумие уподобляется добродетели рассудительности (διάκρισις; discretio) и часто именно так обозначается святыми отцами[3103]. Как напоминает преподобный Иоанн Кассиан[3104], именно эту добродетель Христос называет «оком и светильником тела», когда учит: Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно (Мф. 6, 22–23). «Действительно, рассудительность исследует все мысли и дела человека, обозревает и видит во свете, что нам подобает делать»[3105]. Преподобный Иоанн Лествичник пишет в том же ключе: «Рассудительность
