Минас Багдыков - Лики прошлого
Человек — высшее из земных созданий, озаренное разумом, свободной волей, речью, совестью.
Слово человек — состоит из двух слов, каждое из которых имеет свою трактовку.
Чело — это лоб, часть головы от темени до бровей. Крутое чело — дано только человеку.
Вторая часть слова — это век — обозначает отрезок времени в одно столетие.
Если вдуматься в глубину значений этих двух слов, объединенных воедино, то это и есть то наивысшее, разумное, свободное, одаренное речью с нравственными понятиями и совестью чело, которому суждено прожить на земле отрезок сроком в одно столетие.
Начав свою жизнь во чреве матери, вобрав генетические особенности родителей как хорошие, так и плохие, вдохнув воздух, расправив легкие, вскормленный материнским молоком, человек приобщается к пище земной, вобрав в себя мудрость и законы жизни, возможность избрать свое дело, которое будет кормить его.
Ум, воля и высокие нравственные качества могут сделать из него в дальнейшем специалиста высокого класса и личность.
Всю жизнь будет он стараться приумножать положительный генетический код своих родителей, который станет вторым «Я» и будет по достоинству оценен его собратьями. Он обязан обучить делу своих детей и приобщить к нему других людей. Прожить свой век достойно, по-человечески.
Но, увы! Из стройной системы ценностей, входящих в понятие «человек», зачастую выпадают слагаемые, деформируя значение целого, создавая систему, разрушенную пороками.
Разве не радостно за русский язык, народ в целом, когда мы слушаем академика Д. Лихачева или доживающих свой век дворян-аристократов, которые сохранились, к сожалению, за пределами нашего «экспериментального» общества и возвратились на родную землю. Нам кажется, что эта красота минувшего, однако это красота растерзанного тобой же дома, твоей души, испоганенной тобой же.
Признанным мастером слова, оставшимся в памяти моей на всю жизнь, был Дмитрий Николаевич Журавлев.
Именно он в 50–70-е годы являлся великим мастером театра одного актера, может быть, гипнотизером и экстрасенсом одновременно, и наверняка — талантливым, гениальным человеком.
Небольшого роста, с большой головой и открытым высоким лбам, гладко зачесанными темными волосами, выразительными карими глазами, мягкой доверчивой улыбкой. Он не производил впечатления красавца-любовника или мудреца, изрекающего истины. Читал произведения он так, что они становились не только понятными, переживаемыми, произнесенные ясным отточенным словом, как вдруг начинало казаться, что все происходящее на сцене адресовано именно тебе..
Голос Дмитрия Николаевича Журавлева был неповторимым в своих интонационных модуляциях, тембровой окраске.
Его нельзя было опутать. Для меня это была первая школа понимания слова: какую смысловую нагрузку оно несет в себе, проходя через сознание и сердце произносящего, какой наполняется силой и тембровой окраской, преобразуясь таким тончайшим инструментом, каким является человеческая гортань, пазухи и голосовые связки.
Весь этот звукосоздающий и звукоиздающий комплекс самой природой располагается вблизи средоточия разума человеческого. Читая стихи, Д. Н. Журавлев преображался и при этом особое место в его облике занимали глаза, сверкающие каким-то неповторимым блеском, подчеркивая и усиливая смысловое значение произнесенного им слова. Читая, например, Шахерезаду главу за главой, он воссоздавал только одним голосом зрительные ассоциации аромата Востока и ушедшего времени. Вам оставалось только закрыть глаза и оказаться в реальной действительности читаемого, но желание смотреть на волшебника языка заставляло не отрывать взора от маэстро. В этот период времени в Ростов приезжало большое количество деятелей искусства мирового масштаба, которые представляли великую русскую речь.
Культуру исполнения, бережного отношения к слову ярко демонстрировала в своих концертах Наталья Дмитриевна Шпиллер — народная артистка, профессор Московской консерватории.
Исполненные ею русские романсы открывали для слушателей не только ее дарование певицы, во и мастера слова. Мне больше не доводилось слушать исполнителя такого класса, для которого сам голос, его звучание, мастерство подачи произведения стояли в одном ряду с текстом и значимостью слова.
В студенческие годы мы, студенты-медики, как завороженные слушали четкие, ясные, доходчивые лекции доцента Натальи Дмитриевны Криницкой. В ее рассуждениях было тесно словам, но много места раздумьям и мыслям, понадобившимся нам на жизненном пути.
Слова, произнесенные ею, не только звучали ясно, с правильным ударением, но, зачастую, давались с толкованиями, запоминались и помогали усвоению тяжелейшего материала.
Позже мне стало известно, что все трое: волшебник-чтец, всемирно известная певица, профессор и доцент-микробиолог были хорошими друзьями. Частые встречи обогащали их не только духовно, но и профессионально. Как ни странно, но в их деятельности основным и ведущим было слово, оно-то и должно было дойти до сознания и сердца их слушателей.
Видимо, это в немалой степени определило и высокую нравственность каждого из них.
Наталья Дмитриевна Штиллер — профессор Московской консерватории — была настолько почитаема и известна в нашей стране, что дух захватывал, когда перечисляли ее лауреатские звания или когда она выходила на сцену, увешанная рядами лауреатских значков. Однако узнав о кончине Н. Д. Криницкой, оставила все контракты, приехала проводить в последний путь свою подругу.
Человеческая жизнь — это жалкое мгновение в системе мироздания, зримо ощущаемое человеком лишь тогда, когда он стоит у подножья гор или рассматривает светила Вселенной под увеличением телескопа, или познает микромир в световой или электронный микроскоп.
Вот почему Книга мудрости «Библия» учит нас радоваться пробуждению ото сна, сознавая, что ты не только жив, но можешь видеть свет, окружающий тебя мир и сохранить способность мыслить и двигаться.
Природа не каждого одарила способностями ощущать, а главное — оценивать красоту ею созданного мира: тем более, мало кто способен отличать триста оттенков зелени, тем более, не каждый умеет это воссоздать.
И все же человека можно обучить видеть и оценивать не только окружающий его мир, но созданное разумом и руками самого человека. Зримо это проявляется на художественных выставках, вернисажах, когда каждый посетитель старается проникнуть в замысел мастера, понять мир его ощущений и переживаний, понять его философию и оценить мастерство кисти, способной воплотить в реальность задуманное.
Чем выше интеллект и самобытность художника, тем рельефнее и ярче находим отражение в созданном произведении скульптора, музыканта — палитры красок, раздумий и глубины его переживаний.
Эти люди, отмеченные Богом, Его посланцы на Земле, для того, чтобы через них обращать внимание людей на окружающий их, мир.
Мы нечасто задумываемся над тем, что имеем хорошее здоровье, общаемся, не теряем способность творческого труда, осознаем свое место в окружающем нас мире.
Как-то осенним пасмурным, дождливым утром довелось мне побывать у своего приятеля в перевязочной глазной клиники, где ему предстояло снять повязку с глаз оперированного больного, который на протяжении десяти лет был лишен способности видеть, да и сама операция имела мало шансов на спасение функции глаза.
В волнении были как хирург, так и пациент. Комната, где все это происходило, была темной, с глухими черными портьерами, а за ними — сплошь туман и моросящий дождь, опалая листва и мокрые деревья, которые еле просматривались сквозь густой туман. Все это создавало на душе гнетущее состояние безысходности уходящей осени и всей красоты природы, за которой может уйти и жизнь.
Повязка с глаз больного была снята, и в темноте подвели его к зашторенному окну, с которого постепенно стали отодвигать портьеру, открывая унылую картину. Каково же было наше изумление, когда больной изменился в лице, оно озарилось восторгом, и с возгласами радости и благодарности за то, что он видит свет, желтоватую листву, птиц на деревьях, он бросился к врачу. После ухода его в палату и мы, пораженные, увидели за окном прелесть этого времени года, мимо которой чуть не прошли, обокрав себя.
Можно стараться познать окружающий мир, делать расчеты траектории движения светил и созвездий, создавать межпланетные корабли, но познать самого себя — дело крайне тяжелое, дано не каждому, а может быть, единицам.
Беда в том, что когда у человека наступает самая продуктивная пора для познания — молодость — и природа дает ему ясный ум, способный воспринять всю информацию о прошлом и настоящем, заглянуть в будущее, набраться мудрости, наполнить свой банк знаний, то «играет кровь», время уходит на то, чтобы пройти все жизненные соблазны. «Если бы молодость знала, если бы старость могла…».
