Яков Цивьян - Мастерская хирурга
Успеть выпить стакан крепкого чая. Спокойно посидеть. Подумать. Сосредоточиться на лекционном материале. Отвлечься от только что проделанной работы, от деталей операции, которые не уходят из головы…
Ровно в четырнадцать ноль-ноль начинаю лекцию. Всегда точно. Лишь один раз я не смог этого сделать, и меня подменил Г. Один раз, когда Рафаэль — один из моих пациентов — погибал от кровотечения на операционном столе. Начиная чтение лекции студентам, всегда испытываю страх, с одной стороны, упростить материал, а с другой — усложнить его. Вероятно, это и является основной причиной напряжения. В пятнадцать сорок лекция окончена. Опустошен предельно…
Захожу в операционную. Работа в ней завершена. Идет уборка. В послеоперационной палате интенсивной терапии оперированные в порядке. Остается оформить записи в историях болезни и в операционном журнале, после чего можно отправляться домой. Это сегодня, так как нет ученых советов и прочих заседаний.
На вечернее и ночное время с клиникой постоянная телефонная связь. Хочу надеяться, что этот вторник завершится благополучно.
Среда, 8.45 утра. Среда — день сложный и неоднозначный. В зависимости от того, какая по счету среда месяца, работа в клинике строится по-разному. По средам много всего. Сначала, как обычно, утренняя конференция. Сестринская. Врачебная. Перевязки. Я не упоминаю врачебных обходов — без них день в клинике вообще немыслим. День приема неотложных больных. День выхода сотрудников в практические учреждения города. Наша клиническая конференция. Сегодня четвертая среда месяца — значит, после всего вышеперечисленного еще и заседание научного общества ортопедов-травматологов.
День начался. Отчитываются постовые сестры. К сожалению, не обо всем они говорят, что мне удалось выявить во время утреннего обхода. В общем-то дежурство прошло спокойно в том смысле, что никто из больных не отяжелел. Ну, а другие происшествия? Двое молодых ребят в десятой палате пили водку. Оба с тяжелейшими переломами позвоночника, лежат долгие месяцы после тяжелейших операций. А тут сердобольные родственники, близкие, друзья — кто-то контрабандой пронес бутылку, а персонал недосмотрел…
Парней я отчитал еще утром при обходе. Пригрозил выпиской, если повторят. От сестер для порядка требую письменный рапорт о случившемся, который… я спрячу подальше. Хватит с них и этого.
В восьмой палате долго не тушили свет и громко разговаривали… А на втором сестринском посту не хватило белья — ночью израсходовали больше, чем предполагалось. Делаю замечание сестре-хозяйке. В общем, все как обычно, ничего чрезвычайного. Следующей сменой дежурство принято. Сестер отпускаю.
Обсуждается вчерашний операционный день. Оперировавшие хирурги рассказывают о том, были ли отклонения от намеченного плана оперативных вмешательств и если были, то в чем они заключались. Первым отчитывается Г. Говорит, что операция шла точно по плану. Кровопотеря составила столько-то. Состояние оперированной хорошее. Вопросов нет. Все предельно ясно. По документации замечаний у меня тоже нет. Следующий. Отчитывается И. Молодой хирург. Вторая операция. И кажется ему, что она самая важная на свете, и все о ней следует рассказать подробно. Набираюсь терпения. Не прерываю. Пусть выговорится. Позже, с опытом, придет и краткость изложения. В общем-то он справился с операцией хорошо. Предлагаю задавать вопросы. Молчат. Спрашиваю о характере «ключевой» вены. И. описывает в деталях строение «ключевой» вены у оперированного больного и то, как он технически осуществил ее выделение и перевязку. Спрашиваю, как бы он поступил при других анатомических вариантах строения вены? Отвечает правильно. Придраться не к чему. И еще спрашиваю: смотрел ли сегодня оперированного им больного? Это для меня самый важный вопрос. Он характеризует молодого врача, его отношение к хирургии, к больному человеку. Отвечает, что у больного в палате был, внимательно осмотрел его, и рассказывает о его состоянии на момент осмотра.
Я удовлетворен.
М. спрашивает — отправлены ли удаленные во время операции межпозвонковые диски в морфологическую лабораторию для микроскопического исследования? Диски отправлены. Вопросов больше нет.
Следующий С. Четко и коротко рассказывает об особенностях вчерашней операции. Он всегда говорит хорошо. Вопросов ему не задают. О двух своих операциях рассказывает Б. К нему поступает много вопросов от гостей. В основном их интересует металл с памятью формы. Его суть. Принципы работы с ним. Источники получения.
Интригующий металл… Б. отвечает по мере своих возможностей и знаний. Много вопросов вызывает вторая оперированная им больная — больная со своеобразным переломом позвоночника при болезни Бехтерева. Подключаюсь к разговору, возникшему в процессе вопросов — ответов. Разъясняю, что у людей, страдающих болезнью Бехтерева, мне приходилось сталкиваться с двумя видами переломов — обычными переломами в смысле того, что они возникают одномоментно при одноразовом механическом силовом воздействии на позвоночник, и переломами необычными, напоминающими усталостные переломы металлов.
Затем я коротко сообщаю о ходе своей вчерашней операции.
Дежурный врач по операционной доложил о работе операционной — каких-либо сбоев не было. На этом обсуждение операционного дня закончено.
Называю больных, которые меня беспокоят. Спрашиваю, что собираются предпринять доктора для улучшения их состояния. Особенно беспокоит пожилая женщина К. в седьмой палате. Ей 79 лет. Поступила в клинику две недели назад с чрезвертельным переломом бедра — повреждением, встречающимся у людей очень пожилого возраста. Эти переломы относятся к переломам шейки бедра, хотя зона вертелов бедра находится вне шейки бедра. Коварство таких повреждений в том, что пожилые, часто ослабленные люди не выдерживают длительного постельного режима, у них быстро развиваются нарушения в работе сердца и легких, так называемый старческий маразм — своеобразное нарушение психики, и многие другие осложнения, приводящие к гибели. Вот у больной К., несмотря на все профилактическое лечение, и возникло такое состояние. Это больная И. Прошу его немедленно прекратить вытяжение сломанной ноги, придать больной полусидячее положение, чтобы облегчить работу сердца и легких, и перевести в реанимационную палату. Забегая вперед, скажу, что состояние больной в последующем улучшилось. Очень беспокоит меня также Л., доктор, наш товарищ, мой многолетний помощник, которую я прооперировал по ее настоятельной просьбе по поводу гонартроза — так называется дегенеративное изменение коленного сустава — заболевание тяжелое, сопровождается постоянными болями и нарушением ходьбы. Сопротивлялся я долго, тянул, откладывал. Но вот настояла. И операция-то не очень большая и не так уж и сложная. Однако вмешательство на большом массиве губчатой кости вблизи коленного сустава, да еще с использованием консервированной кости из костного банка. Масса поводов для того, чтобы возникло осложнение.
Многолетняя хирургическая работа убедила меня в том, что чаще всего осложнения возникают при лечении близких тебе людей. Четверо суток все было спокойно. Уже, грешным делом, думал, что пронесло. И вдруг внезапный подъем температуры до тридцати восьми градусов, с болями в середине голени, большим отеком стопы и пальцев. Велю немедленно начать лечение антибиотиками и гепарином, а также подготовить ее к перевязке и осмотру в перевязочной. Гепарин — лекарство, которое предотвращает свертывание крови и образование тромбов, сгустков, закупоривающих просвет сосудов.
Оперированные вчера больные пока благополучны и тревоги не вызывают. Других тяжелых в клинике нет.
Оглашаю список больных, которых будем оперировать в четверг, а также хирургов и их помощников, дежурного врача по операционной, характер обезболивания. Все это оговорено в списке. Операционный список — документ, который определит нашу жизнь завтра. А сегодняшняя конференция закончена…
Ассистенты, еще до конференции сделав врачебный обход, уходят на занятия со студентами. Сегодня три группы студентов. Г. занят с курсантами факультета повышения квалификации преподавателей, а у меня лекция. Но до лекции еще масса дел.
Бегу в перевязочную. Осматриваю ногу Л. В области послеоперационных швов все спокойно. Ниже, в средней трети передней поверхности голени, краснота, припухлость в виде полосы, идущей книзу, болезненность. Похоже, что закупорился венозный ствол, вокруг которого имеется воспалительный процесс. Значит, назначения в виде антибиотиков и гепарина правильны. Накладываю повязку и велю тщательно следить за состоянием крови, ее показателями.
Скоро десять утра. Я уже должен быть в пути. Сегодня у меня консультативный день в костном санатории «Мочище» и в Первой клинической городской больнице. Быстро переодеваюсь и спускаюсь вниз. Машина уже ждет. Консультации — часть так называемой помощи практическому здравоохранению, которую клиника ведет на протяжении многих лет. В санаторий я езжу уже двадцать пять лет. Травматологическое отделение Первой городской больницы — тоже моя «вотчина». Здесь я бываю два раза в месяц. Работают в отделении очень опытные травматологи, почти все умеющие и могущие. Смотрю у них наиболее сложных больных, а если возникают трудности с тяжкими пациентами, таковых забираю к себе в клинику. И еще есть поликлиника и больница, в которых я систематически бываю. И все мои сотрудники также закреплены за больницами и травмкабинетами города, где они помогают врачам советом и делом. Кроме того, старшие из них распределены по краям и областям, которые прикреплены к нашему НИИ.
