Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 - Людмила Владимировна Зубова
В современной поэзии это отражается очень четко.
Так, например, в жаргонно-просторечном пересказе фильма по пьесе Шекспира «Гамлет» Владимир Строчков часто употребляет именно деепричастия на -вши. Заметим, что во второй строке процитированного фрагмента есть слово вшивость в акцентно выделенной позиции конца строки:
А Гамлет дядю, взявши на слабо,
решил проверить на испуг и вшивость
и заказал… Не дядю, нет!.. Артистам
старинный водевиль про отравленье.
<…>
Потом пошла такая заваруха,
такая поножовщина… Сынок —
ну, Кеша Смоктуновский, он же Гамлет, —
офельина пришивши братана,
на нож поставил дядю, а мамаша,
хлебнувши яду, отдала концы.
Владимир Строчков. «Для протокола» [954] ;
В строчках Елены Шварц деепричастие вскипевши помещено в контекст с романтической метафорой и архаической формой местоимения оне, что, вероятно, отсылает к XIX веку:
На внутреннем темном вскипевши огне,
Горячие слезы бегут по щекам,
Промокшие четки – стекают оне
По грубо притиснутым к векам рукам.
Елена Шварц. «Sorrow» [955].
Деепричастия на -вши, образованные от глаголов высокого стиля:
Покуда нежный зверь, собой объявши древо
И свесившись с ветвей, не скажет:
– Где ты, Ева?
Вот яблоко тебе.
– А это вкусно?
– Да.
И друга повстречав, с ним яблоко разделит.
И рай последний раз для них постелит,
И выведет из врат, и отошлёт в стада.
Владимир Ханан. «Быка любившая матрона, браво!..» [956].
Куда идут дразниться и целоваться —
Склонивши ум, сегодня пришла сдаваться,
Чистосердечным знаньем, повинной явкой
Место себе заработать, как бобр и зебра,
Между сезонной линькой и зимней спячкой
Выгородить себе безмятежный угол,
Лечь на бетонный пол, полюбить решётку —
Верный каркас грядущего гнездованья.
Здесь я и здесь сложу свои упованья.
Мария Степанова. «Зоо, женщина, обезьяна» / «О» [957].
У Нади Делаланд в контексте с деепричастиями распустивши, смутивши есть и семантический архаизм смутить – ‘сделать мутным’:
Рыба не человек,
но смертью они похожи,
смерть так ко всем приходит,
черная дама червей.
И лежит она плоская, не дыша,
распустивши жабры, глаза смутивши,
и улитки медленно к ней спешат
Надя Делаланд. «Рыба умерла, рыба умерла…» [958].
Мария Степанова создает деепричастие с противоречивыми стилистическими маркерами: приставка воз– относит слово к высокому стилю, а суффикс -ши – к разговорно-просторечному:
Возвывши милую с волками,
Дельцами туш,
Со псами, что ее лакали
Из ярких луж,
Сдаю ее и с потрохами
(Труба – отбой!)
За час побыть в безлунной яме
С тобой, тобой.
Мария Степанова. «Ау! За бурною лазурью…» [959].
Понятно, что деепричастие возвывши образовано М. Степановой от подразумеваемого инфинитива возвыть, соотнесенного с нормативным взвыть – глаголом непереходным. Вероятно, импульсом к фонетическому и одновременно грамматическому неологизму оказался глагол воспеть.
Впрочем, стилистическое противоречие имеется в самом языке: если при обиходном употреблении подобных деепричастий они воспринимаются как разговорно-просторечные, то в церковном дискурсе не имеют такой стилистической окраски:
…многие деепричастия с суффиксом -ши от глаголов с основой на согласную, практически не существующие в других стилях (например, обретши, сплетши), регулярно используются в религиозной речи – в качестве цитат из Библии, церковнославянизмов или просто как один из грамматических маркеров архаичности этого стиля (Добрушина 2009).
Другие примеры деепричастий на -вши, -ши:
Мышиные права, живу, как бы не живши.
Любимая права, остывши, позабывши,
И вижу, надо
Другие мне искать места для променада.
Владимир Ханан. «Вильнюсская элегия» [960] ;
Поэт, сбылися ваши сны:
Пушкинизация страны
У нас проходит полным ходом.
Вы почитаемы народом
И даже, всем заткнувши рты,
Вас проповедуют менты.
Владлен Гаврильчик. «Поэт и царь пьеса для кукольного театра» [961] ;
Снежны пригорки, и воздух нечист.
Напряжена, как нога балерины:
Скажешь «Чирик» – откликается «Чиз!»
Птица. И тени от тяжести длинны.
Так над долинкой стою как баран,
Лоб уперевши в такой же соседа,
Как сообщающиеся сосуды
Или сугроб во середке двора.
Как рукава незапамятной шубы:
Свет одесную, свет и ошую.
Мария Степанова. «Снежны пригорки, и воздух нечист…» [962] ;
Невидимками выходим восемь на семь,
так на так сыгравши с осенью в чет-нечет.
Крупным планом огуречик сикось-накось,
ручки-ножки, ну а где же человечек?
Владимир Строчков. «Фьюти-пьюти, пела птичка, будьте-нате…» [963] ;
Всё кончится там, где оно началось, —
из просто пристрастия к ритму:
и злость, побывавши любовью, во злость
вернётся: домой… – заблудившийся гость,
подмявший в пути маргаритку.
Евгений Клюев. «А там – что же там… там одно никогда…» [964] ;
Парк зарастает тесно, упорно.
Речка-линючка в дряхлых заплатах.
Туберкулезницы в длинных халатах.
Бабочки белы летают попарно,
Быстрыми взмахами нас пересекши.
Сядем, как голуби, пить и клевать
В смирной глуши облысевшей,
Родственной, словно кровать.
Мария Степанова. «Балюстрада в Быково» [965].
Архаичные деепричастия пришед, подошед, вошед употребляются как средство стилизации.
Л. Р. Абдулхакова пишет о них так:
…супплетивные деепричастные формы с корневым -шед-, связанные происхождением с глаголом идти (нулевой суффиксации типа вошед, нашед, пришед и под. и с суффиксальным -ши типа вошедши, нашедши, пришедши и под.), в 1‐й половине XIX сохраняли прочное положение и активно употреблялись как в прозе, так и в поэзии; в частности, для Пушкина были характерны только такие формы (Абдулхакова 2007: 146).
Вероятно, именно поэтому современные поэты употребляют подобные деепричастия как элементы исторической стилизации. Для современной поэзии характерно совмещение пафоса с иронией, как в следующих примерах из стихов Юлия Кима и Беллы Ахмадулиной. Только пафос представлен цитатой из поэзии Олега Охапкина, только ирония – в цитате из стихов Славы Лёна:
Василь Васильевич Капнист метался на перине,
Опять все тот же страшный сон, который был в четверг,
Де, он восходит на Олимп и, подошед к вершине,
Василь Кириллыч цоп его за ногу и низверг.
Юлий Ким. «Волшебная сила искусства история» [966].
Сам Пушкин… (полюбовная беседа
двух скрипок) весел, в узкий круг вошед.
Над первой скрипкой реет прядь Башмета,
