Русская литература. Просто о важном. Стили, направления и течения - Егор Сартаков
Белинский, очевидно, был апологетом свободной любви и считал, что Татьяна должна была уйти к Онегину. Обычно критику возражают в духе «ушла бы – предала законного мужа, которому обещала быть верной женой. Да и вообще на чужом несчастье своего счастья не построишь».
Мне кажется, дело в другом. Если бы Татьяна ушла, она прежде всего предала бы себя. Ведь она дала слово быть верной женой нелюбимому мужу. И теперь расплачиваться, страдать за эти ошибки должна она сама. И себе любимая героиня Пушкина остается верной до конца.
Пушкин этим романом заложил традицию создания идеального женского образа в русском романе. Не красавица, но обязательно цельная, думающая и не по возрасту мудрая. Такими будут и Соня Мармеладова, и Наташа Ростова, и даже Катерина из «Грозы» Островского. Прав был Достоевский, который считал, что роман надо было назвать не «Евгений Онегин», а «Татьяна Ларина».
В «Евгении Онегине» Пушкин создал новый жанр романа в стихах, объединив эпическое повествование с лирическим исследованием собственного Я. Автор по-новому взглянул на классический сюжет разлученных влюбленных и пришел к выводу, что не всегда стоит доверять литературе. Эту идею он проиллюстрировал судьбой Татьяны – своего любимого персонажа, которая стала прототипом женских образов всей классической литерауры.
А.С. Пушкин «Медный всадник»: Личность против государства
Поэма Пушкина «Медный всадник» на первый взгляд рассказывает простую историю о петербургском наводнении 1824 года, во время которого один из жителей города сошел с ума. На самом деле автор ставит важнейшие вопросы отношения человека и государства. На чьей стороне поэт в этом вечном споре? Давайте посмотрим.
Поэт и государь
Во многих произведениях Пушкина есть персонажи-цари: от оды «Вольность» до романа «Капитанская дочка». На первом месте по упоминанию стоит Петр I, родство с которым Пушкин любил подчеркивать: император был крестным отцом его прадеда, арапа Ибрагима Ганнибала. Но в первую очередь поэта привлекала противоречивость первого русского императора и его эпохи. Цивилизатор и варвар, творец России и антипатриот, русофоб и рософил, демиург и религиозный отступник – Петр I сочетал в себе все.
Петр строил новою Россию как в большом, так и в малом: создал империю и дал выход к морю, а также ввел элементарные правила этикета и гигиены. Сам Пушкин в стихотворении «Стансы» (1826 год) писал:
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник.
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Но методы, которыми этот «вечный работник» насаждал цивилизацию, поражают своей жестокостью.
Пушкин прекрасно чувствовал эту двойственность Петра Великого: «Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности, или по крайней мере для будущего, – вторые вырвались у нетерпеливого самовластного помещика».
Пушкин и Александр I
В 1817 году Пушкин, недавно окончивший Лицей, написал оду «Вольность», в которой заговорил об убийстве заговорщиками императора Павла I. Эта тема тогда была под запретом: сын Павла император Александр I не хотел вспоминать об обстоятельствах своего прихода к власти. Любое распространение слухов об этом каралось реальными тюремными сроками. Ода Пушкина стала популярной, а сам поэт вел себя очень вызывающе. Причиной стали слухи о том, что Пушкина за его стихи якобы высекли в полицейском участке, – невозможное для дворянина оскорбление. Позже Пушкин напишет: «Я решил вкладывать в свои речи и писания столько неприличия, столько дерзости, что власть вынуждена была бы наконец отнестись ко мне, как к преступнику; я надеялся на Сибирь или на крепость, как на средство к восстановлению чести». Усилия поэта оправдались: в 1820 году его отправили в ссылку. Благодаря заступничеству влиятельных лиц, одним из которых был Николай Карамзин, вместо Сибири Пушкин попал на юг. В Кишиневе Пушкин ухаживал за женой своего начальника Михаила Воронцова, и тот в письме к императору обвинил поэта в атеизме, прикрываясь заботой о его моральном состоянии. В 1824 году Пушкин оказался в имении матери в Михайловском в новой, уже, как тогда казалось, бессрочной ссылке.
Бунт маленького человека
За девять лет до создания «Медного всадника» 7 ноября 1824 года в Петербурге произошло самое страшное наводнение за всю историю города. Этот потоп и стал основой для сюжета пушкинского сочинения, где одним из главных героев выступает Петр I, а другим – «маленький человек» Евгений, простой петербуржец.
В выборе Петра I как одного из героев событий 1824 года, когда император давно умер, кроется самая интересная художественная находка Пушкина: он подменил личность царя его изваянием, которое и дало название произведению.
Бронзовую статую на Сенатской площади Петербурга изваял французский скульптор Этьен Фальконе по заказу Екатерины II. Царица, которая пришла к власти в результате переворота, хотела показать, что она продолжательница петровских начинаний. Петр дал выход России к северным морям, Екатерина, присоединив Крым, – к южным. Петр именовался Великим, Екатерина приняла такой же титул. Памятник стал логическим продолжением желания императрицы сблизить себя с Петром I.
Екатерина потребовала, чтобы памятник, с одной стороны, имел портретное сходство с императором, а с другой – олицетворял самодержавие, и в том числе власть Екатерины II. Фальконе справился с задачей блестяще. Он изобразил Петра на вздыбленном коне, символизирующем Россию, в то время как Петр стал символом монаршей власти. Чтобы подчеркнуть отсталость страны до Петра, вместо седла на коне медвежья шкура. Задними копытами конь давит змею, в чем можно увидеть и религиозные ассоциации (чем не Георгий Победоносец?). По приказу императрицы на постаменте выбили надпись: «Петру Первому Екатерина II лета 1782».
Пушкин использовал в поэме аллегорию, заложенную скульптором Фальконе. Он тоже видел в Петре русское самодержавие, а в коне – поднятый им народ. В поэме это точно выражено:
О, мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Правда, поэта волнует, правильно ли поступил Петр, нарушив естественный ход развития страны, насильно повернув ее к Европе:
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
Если Фальконе как бы восклицает: «Петр – герой!», то Пушкин скорее задает вопрос: «Петр –
