Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - Петр Александрович Дружинин
Но мы должны сказать, что Достоевский очень злободневен. Кто, как не он, мастер по-интеллигентски ставить всю проблематику? И нет ничего страшного, если мы в нескольких томах в виде комментариев дадим эти разъяснения.
Теперь относительно включения в 12‑й том ряда вещей, которые раньше не входили в прежние издания. Это хорошо, независимо от того, будет ли «Дневник писателя» помещен полностью или в извлечениях.
По поводу иллюстраций.
Ту, что пишут миллионы писем, это правильно, но дело в том, что иллюстрировать Достоевского – это идейная проблема, и политически более острая, чем эти вступительные статьи. Может быть подрядить Кукрыниксы или немцев взять? А они великолепно иллюстрируют Достоевского, но, конечно, в их понимании.
Старых иллюстраций Достоевского нет, а сейчас заказывать эти иллюстрации, это может страшно задержать, и мы решили обойтись без этого. А если издавать отдельные книжки, там можно за это взяться, тем более что у нас есть хорошие иллюстраторы. А если это касается полного собрания сочинений, так это значит взять на себя известные обязательства – почему эту вещь иллюстрировать, а эту нет.
Таким образом, выскажу пожелание, что если редакционно-издательский совет высказался за то, чтобы «Дневник писателя» помещать полностью, тогда мы против этого никак возражать не будем.
Ведь у нас к дневникам писались известные предисловия. Я, например, сам был автором предисловия к дневникам писателей[780].
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. – А что, письма включать не целиком?
Проф. <В. А.> ДЕСНИЦКИЙ. – Я бы против этого не возражал.
Вот, например, печатаем мы письма Белинского целиком. Есть там похабщина, но мы ее выбрасываем, а под похабщиной мы понимаем разные вещи, но конечно желательно публиковать полный документ.
Проф. А. С. ДОЛИНИН. – Надо рассеять такое представление, что «Дневник писателя» представляет собой единое целое, и я удивляюсь, что это говорил Григорий Абрамович.
Г. А. <БЯЛЫЙ>. – Это произведение Достоевского, которое надо помещать или целиком, или совсем не помещать.
Проф. <А. С.> ДОЛИНИН. – Это не единое целое. Ведь в 1873 году был один Достоевский, а в 1876 – совершенно другой Достоевский, который иначе реагировал на явления действительности. И я никак не пойму, почему нам надо отказываться от критических статей Достоевского, посвященных Тургеневу, Толстому или Некрасову.
Если же мы будем печатать даже всякие политические высказывания или высказывания по поводу Тургенева, так как они связаны с политическими воззрениями, так все его высказывания связаны с политическими воззрениями.
Если я отбираю из трех томов «Дневника писателя» 30 листов, где он говорит по вопросам, например, истории, его некролог, посвященный Жорж Занд, так я отбираю по определенному принципу, это касается его эстетических литературных воззрений.
Мы весь материал делим на определенные жанры.
Здесь говорят: «Широкий читатель». Но кто будет стоять в очереди за подпиской на Достоевского?
Наше студенчество, наша интеллигенция, которым я обязательно должен сказать, как Достоевский смотрел на литературу.
От «Униженных и оскорбленных» до «Братьев Карамазовых» – все равно будет единый Достоевский.
Вот, я пишу дневник, и у меня каждый месяц новые события, которые я освещаю под влиянием целого ряда настроений.
Теперь относительно писем.
Поскольку я буду через эти письма освещать его эстетико-литературные воззрения и требования к литературе, это должно быть выделено в отдельный том.
Письма были изданы. А что касается его эстетико-литературных высказываний, например его борьбы с натурализмом, с Золя, его высказывания об истории, его борьбы с аксаковским «Днем», а речь о Пушкине…
Конечно, если можно было бы печатать все три тома, это было бы очень хорошо.
Чего я боюсь? Когда вы скажете, что издавать надо полностью «Дневник писателя», то так как люди не занимались Достоевским и полностью «Дневник» не читали, они скажут, что совсем не надо помещать «Дневник писателя».
Проф. <В. А.> ДЕСНИЦКИЙ. – Если не полностью, то хотя бы в нашей редакции.
Проф. <А. С.> ДОЛИНИН. – Относительно рукописей.
То, что предлагает В. С. Нечаева, это очень нужно, но рукописи Достоевского в большинстве своем изданы, а те, которые не изданы, – подготовлены к печати. Но, к сожалению, не было ни одного издателя, который хотел бы их издать.
Относительно вступительных статей и комментариев. Я думаю, что небольшие критико-биографические очерки дать нужно, и каждое произведение должно быть сопровождено определенными комментариями.
Проф. <В. А.> ДЕСНИЦКИЙ. – Александр Иванович <Груздев> прав, что могут быть два листа и три листа.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. – Когда вы говорите, что глав, посвященных вопросам литературы, мы не должны пропускать, – это убедительно. Но если вы говорите, что в «Дневнике писателя» есть статьи, написанные в разное время, что он колебался, – так это другое.
Второй путь сможет привести к тому, что мы Достоевского окастратим.
Проф. <А. С.> ДОЛИНИН. – Кто обжегся на молоке, тот дует на воду.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. – Надо было бы выпустить хорошую книгу о творчестве Достоевского. Это было бы желательно.
Есть ли еще желающие выступить?
<…>
Прежде чем подытожить наше обсуждение, должен зачесть мнение члена редакционно-издательского совета Б. С. Мейлаха, который по болезни не мог присутствовать на заседании совета, но мнение которого нам очень ценно. (Зачитывается письмо Мейлаха.)
Директору Лен. отделения Гослитизата т. Горскому С. Л.
Глубокоуважаемый Сергей Львович!
Ввиду того, что я не могу присутствовать в феврале на заседании редсовета, считаю своим долгом сообщить Вам письменно свое мнение по поводу проспекта собрания сочинений Ф. М. Достоевского.
Прежде всего хочется отметить своевременность постановки вопроса об этом издании. В настоящее время уже вполне очевиден примитивизм рассуждений тех литературоведов, которые объявляли творчество Достоевского целиком реакционным и на таком основании утверждали, что этого большого и сложного художника не следует ни издавать, ни изучать. В предпринимаемом издании следует обратить особое внимание на вступительную статью и комментарий, которые должны дать марксистский анализ творчества и взглядов Достоевского, раскрыть всё положительное, художественное, ценное, что имеется в его наследии, и без всяких прикрас вскрыть его реакционные стороны. В связи с этим я полагаю, что ту часть комментария каждого тома, которая посвящена идеологическому истолкованию произведений Достоевского, следовало бы превратить в небольшие вступительные статьи, предваряющие каждый том (как это делается теперь в каждом юбилейном издании сочинений Л. Н. Толстого). Это, техническое на первый взгляд, предложение кажется мне существенным именно для данного издания.
Состав собрания сочинений представляется мне продуманным. Хорошо, что даются не только художественные произведения, но также избранные статьи и письма. Правы авторы проспекта, когда они предлагают печатать только те статьи и письма, которые представляют наибольший историко-литературный, идеологический и художественный интерес. Было бы, конечно, неправильно в собрании сочинений, не являющемся полным, печатать те статьи Достоевского, которые по своему содержанию реакционны. Вместе с тем, конечно, не следует печатать отрывков из статей и писем, так как этот принцип привел бы к «улучшению» взглядов Достоевского. Упреки же в том, что подбор статей и писем односторонен, отпадут, если во вступительных статьях к этим томам будет отчетливо сказано о содержании и идеологической направленности тех материалов, которые в настоящее издание не вошли и для советского читателя, на которого было ориентировано, интереса не представляют.
Изложенные текстологические принципы подготовки издания возражений не вызывают.
Б. Мейлах.
7 февраля 1955 г.
<ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.> – Вот, вы заслушали еще одно мнение члена нашего редакционно-издательского совета.
<С. Л.> ГОРСКИЙ. – Надо, во-первых, одобрить в основном представленный проспект издания, затем просить составителей, учтя обмен мнений, окончательно, даже редакционно, обработать это проспект, в основном одобренный редакционным советом.
От имени издательства
