Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - Петр Александрович Дружинин
Ограничиться же одной вступительной статьей – это значит, что наша молодежь ничего тут не поймет, потому что многие вообще этого не читали, ведь в средней школе об этом вообще нет разговоров, а в вузах об этом говорят очень недостаточно.
Таким образом, моя точка зрения такова, что надо обязательно давать письма, потому что это приблизит Достоевского к читателю. И надо дать комментарии.
А. И. ГРУЗДЕВ. – Я хотел бы возразить против вступительных статей к каждому тому.
Если редакционный совет примет такое решение, то я не представляю себе, когда выйдет это издание.
Выход каждого тома из‑за этих статей задержался бы невероятно.
Исходя из таких, чисто издательских, соображений, надо было бы возразить против вступительных статей. Иное дело комментарии.
Я думаю, что на заседании редакционного совета нельзя будет выработать тип комментариев, он выработается в ходе самого издания.
Если составители говорят: «К каждому тому два листа комментариев», так я не знаю, чем они руководствовались.
Содержание и тип комментариев выработаются в ходе работы.
Я всячески поддерживаю товарищей, которые выступают против избранности произведения из «Дневника писателя».
Я только сейчас имел дело с подобного рода изданиями. Я перечитывал Гончарова, его «Обыкновенную историю», в издании «Огонек», так судя по последнему, это такое прогрессивное произведение, что лучше и быть не может (смех).
И такое «преображение» писателя в ходе издания не нужно. Или надо дать «Дневник писателя» целиком, или совсем его исключить.
Я бы стоял за то, чтобы «Дневник писателя» напечатать.
Когда печатаются письма, надо чтобы каждое письмо печаталось целиком.
Меня удивило такое соображение – вступительная статья – 3 печатных листа: это хронологическая канва и два печатных листа. По-моему, можно бы увеличить вступительную статью и уменьшить хронологическую канву. <…>
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. – Я тоже хотел бы присоединить свой голос к тому, что назрела пора сбросить таинственное покрывало, которым до сих пор искусственно был закрыт Достоевский.
Сама идея издать произведения Достоевского правильна, и я думаю, что присутствующие все поддерживают этот замысел и желают, чтобы это издание вышло, не откладывая этого дела на далекий срок.
В то же время Достоевский настолько сложный и в художественном, и в идейном отношениях писатель, что это издание потребует со стороны издательства и составителей многих усилий, энергии, продуманного плана.
Этот продуманный план имеется в объяснительной записке.
Объяснительная записка, мне кажется, составлена с правильных позиций, учитывая сложность издания. Ее в основном можно одобрить.
Но в этой объяснительной записке, получившей такую высокую оценку, есть третий пункт, с которым мы не можем согласиться в той редакции, в которой он здесь выражен.
Мне кажется, что правы товарищи, которые ставят вопрос о необходимости еще раз продумать издание публицистики.
Здесь говорится:
«Из публицистики включаются…» (цитируется объяснительная записка)
То есть «Дневник писателя» печатать в отрывках.
Но я бы против этого возражал.
«Дневник писателя» – это такое единое повествование, скрепленное одной концепцией, одним замыслом.
Проф. <В. А.> ДЕСНИЦКИЙ. – Это заблуждение.
<В. Г.> БАЗАНОВ. – Выбирать из «Дневника» новеллы как «Сон смешного человека» и «Кроткая» и помещать это в Х томе – это тоже не совсем правильно.
Я присоединяюсь к тому, что нужно напечатать или полностью, или не стесняться того, что Достоевский говорит о Константинополе и народе-богоносце, а показать Достоевского таким, какой он есть.
А если вы будете выбирать, то элемент субъективизма тут обязательно будет.
Я представляю себе, что сейчас у нас такое отношение к литературе, что если это «Дневник писателя», мы всегда читали его подряд, наблюдая эволюцию писателя.
Проф. <В. А.> ДЕСНИЦКИЙ. – Если читали…
<В. Г.> БАЗАНОВ. – Читали!
Проф. <В. А.> ДЕСНИЦКИЙ. – Я, конечно, имел в виду не Вас, а людей за пределами этой комнаты.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (т. Базанов <!>). – «Дневник писателя» надо издавать не в избранном виде (это не популярное издание), а если это 12-томное издание Достоевского, которое рассчитано больше, чем на массового читателя, нам надо или печатать только художественные произведения Достоевского, или 12 томов, включая «Дневник писателя» целиком.
Может быть, можно обойтись без писем. Может быть, томом избранных писем, но публикуемые письма должны даваться целиком.
И последнее замечание – об аппарате.
Конечно, со стороны вступительной статьи это издание требует особого внимания. Тут надо отступить от каких-то норм и правил, закрепленных за классиками. Речь идет о Достоевском – который давно не издавался. Фигура очень сложная.
Писатель чрезвычайно сложный, и объективность требует, чтобы была развернутая вступительная статья, не ограниченная 1–2 листами.
Я бы возражал против того, чтобы в фактологические комментарии вносились какие-то идеологические характеристики, потому что комментарии, набранные петитом, никто, кроме нашего брата, не читает. И надо говорить о том, чтобы давать одну вступительную статью о Достоевском, или каждый том, каждое значительное произведение давать со вступительной статьей.
Но это будет слишком выпадать из обычного плана издания наших классиков.
При всей сложности издания Достоевского мы не должны издавать его так, чтобы оно непременно отличалось ото всех других изданий.
И мне кажется, что достаточно одной вступительной статьи, и уже в исключительных случаях к романам предисловия, если эти романы выходят отдельными книжками.
Но этот вопрос можно будет уточнить в процессе работы.
Я думаю, что сейчас надо будет попросить составителей проспекта еще раз высказаться по тем вопросам, которые обсуждались товарищами в прениях.
С МЕСТА. – Какими мнениями руководствуются составители, считая, что Достоевского не надо иллюстрировать?
Мне кажется, что издание обязательно надо иллюстрировать.
Я связан с читателями, и мы имеем тысячи писем, в которых задаются категорические вопросы: «Почему не иллюстрируются собрания сочинений?»
Достоевский для иллюстраций – очень благодатный материал, который поможет показать Достоевского по-настоящему.
<А. Л.> ДЫМШИЦ. – А. И. <Груздев> и я говорили не о том, чтобы выпускать тома совершенно «голыми». Нет, те же «Бесы» сопровождаются комментариями, и речь шла о том, что не надо к каждому произведению давать сопровождающие статьи.
Проф. В. А. ДЕСНИЦКИЙ. – Прежде всего, относительно полноты издания. Здесь не принципиальные расхождения. Здесь мы все трое солидарны.
Мы совсем не боимся того, что здесь что-то страшное. И если говорить о страхах, так художественные произведения Достоевского неизмеримо страшнее, чем автор «Дневника».
Мы сначала исходили из десяти томов, и потому появилась эта мысль – выделить художественные произведения, но если мы получили разрешение расширить и полностью издать текст «Дневника писателя», так мы ничего против этого не имеем.
Что касается того, что если нам не дадут большего количества бумаги, так почему из «Дневника писателя» нельзя дать то, что безусловно интересно, не страшась даже таких жупелов, как Константинополь, потому что Константинополь-то ведь нам все-таки нужен! (Смех.)
И многого другого мы не боимся. Вот о лесе Леонов написал целый роман!
И ничего страшного тут нет. Может быть, где-нибудь language о евреях, как он расписывает, что есть евреи хорошие, а вообще евреи никудышные… так нам ли удивляться?
Относительно академического издания. Ведь и из Гоголя (из академического собрания) рассуждения о божественной литургии выбросили. А с Горьким что сделали? И из художественного произведения <!> многое выпало. Но зачем это? А как его расковыряли!
А относительно своеобразия комментариев. Конечно, общеконцепционная точка зрения, если с ней можно договориться, это не легкая вещь, – дать статью в 3–4 листа.
Что касается отдельных вещей, может быть это легче, но общую концепцию мы <по>пытаемся дать во вступительной статье, а к отдельным вещам – не ко всем.
Когда мы будем вырабатывать форму комментария, я, например, буду настаивать на том, чтобы эти вступительные части давать сжато и кратко, так как тут нужны мысли, а не слова.
Я думаю, что на этом мы будем настаивать. Почему? Прятаться от самих себя, что за границей будут говорить? Но не
