Вдохновленные розой - Светлана Глебовна Горбовская
Виктор Пелевин в романе «Чапаев и Пустота» (1996) вводит на первый взгляд проходной образ «желтой розы», которую Чапаев передает Петру от Анны в психиатрической больнице. Однако, нам представляется, что данный образ отнюдь не проходной. Он возникает не просто так, он вытекает из того бесконечного прошлого, из предыстории, которой нет в тексте, но она предполагается. Роза – частица колоссального утраченного знания, которое не становится менее фундаментальным от того, что о нем нет никаких сведений:
«Нагнувшись, он протянул здоровую руку под сиденье и поставил на стол пустую бутылку с золотой этикеткой, сделанной из квадратика фольги. Из бутылки торчала желтая роза.
– Она сказала, что ты поймешь, – сказал Чапаев. – И еще, кажется, ты обещал ей какие-то книги.
Я кивнул, повернулся к двери и припал к глазку. Сначала сквозь него были видны только синие точки фонарей, прорезавших морозный воздух, но мы ехали все быстрее – и скоро, скоро вокруг уже шуршали пески и шумели водопады милой моему сердцу Внутренней Монголии»51.
Желтая роза здесь может предполагать весь тот архив семантик, который связан с девой-розой, темой любви; может ассоциироваться с желтой сердцевиной «небесной розы» Данте, или, отдельно от розы, колороним «желтый» может говорить о желтых мимозах Маргариты Булгакова. Список предположений здесь бесконечен. Важно одно: это секундное явление – желтая роза в бутылке – вызывает ажиотаж у читателей, как некогда вызвало множество вопросов название романа У Эко. Роза – это активатор человеческой фантазии и человеческого ума.
Rosa Mystica в творчестве Ванессы ДиффенбахК образу розы в последние десятилетия все чаще обращаются и в американской литературе. Наиважнейшим примером подобного обращения именно как попытки вглядеться в прошлое, обратиться к забытому знанию, становится роман Ванессы Диффенбах «Язык цветов» (2011). Лейтмотивом и часто повторяющейся цитатой романа является фраза Гертруды Стайн «Роза это роза это роза это роза».
Главная героиня романа – Виктория, выпускница приюта для сирот, девушка крайне агрессивная и неконтактная – воссоздает старую традицию американской «викторианской эпохи» «языка цветов». Как мы отмечали выше, эта традиция намного более ранняя, но сути произведения это не меняет. Героиня хочет воссоздать не просто традицию языка цветов, а пытается воссоединить отдалившихся друг от друга современных людей и сама стать немного более открытой. Одним из цветов ее «словаря» является роза. Теснее всего она связана у Диффенбах с вечными религиозными ценностями, с образом Девы Марии.
Люди, которые еще недавно были Виктории почти чужими, становятся родными по крови благодаря рождению дочери. Диффенбах этот факт соединяет с флоросимволикой, ибо момент зачатия ребенка сопровождается сосредоточением на розовом кусте и подсчитыванием розовых бутонов. Подсчитывание бутонов напоминает перебирание бусин на четках при чтении молитвы. Данный образ может быть связан с фигурой Девы Марии и рождением Христа, ибо Дева Мария в литургиях, иконологиях сопоставлялась то с розой, то с розовым кустом (неопалимой купиной). То есть куст как бы благословляет Викторию.
Христианский вопрос, вопрос веры, играет важную роль в романе Диффенбах, как и во многих других произведениях «новой искренности», особенно в произведениях Э.-Э. Шмитта, Д. Ф. Уоллеса, А. Смит, Э. Гилберт, Дж. Евгенидиса. Значимым в этом отношении эпизодом становится сцена, в которой скрывающаяся от Гранта беременная Виктория видит его в окне, молящегося перед расцветшим кустом вербены, который, безусловно, является двойником куста роз, символизирующим, напомним, распятие или Деву Марию с младенцем Иисусом. Сам того не зная, Грант словно передает Виктории послание через ведомый лишь им двоим язык цветов: вербена – это розы. Виктория понимает, что Грант молится за нее и за их ребенка.
Виктория на протяжении всего повествования сопоставляет себя с розой, обращаясь к цитате из стихотворения Гертруды Стайн. Однако стоит отметить, что ее обращение к этой фразе далеко от постмодернистского высказывания У. Эко. Диффенбах явно пытается опровергнуть тезис «конца розы» и наделяет этот цветок новым смыслом: ее обращение к розе и другим цветам – это поиск и желание вернуть былую теплоту отношений, любовь, нежность, все то, чего так не хватает современному человеку. Кроме того, это обращение связано еще и с поисками поддержки в вечных христианских ценностях. Фраза Г. Стайн в интерпретации Диффенбах в какой-то степени является и репликой из трагедии «Ромео и Джульетта». То есть роза – это архетип, вечность. И если Дева Мария – роза, то и Виктория – одна из тех, кто повторяет вечный библейский сюжет, то есть становится на какой-то период Девой с младенцем, – тоже является розой.
Образ розы в массовой литературе последних десятилетий
Не только этот американский роман направлен на символику розы, связанную с викторианской эпохой (то есть, ассоциативно, с Англией, страной, чьим символом является роза), но и целый ряд других произведений, которые принято называть бестселлерами или массовой литературой.
В 2002 г. американская писательница Дженнифер Доннелли издает первый роман трилогии о Розе – «Чайная роза», затем в 2008 г. – «Зимнюю розу», а в 2011 г. – «Дикую розу». Действие романов происходит в викторианской Англии, главная героиня – дочь владельца компании по доставке чая в Великобританию.
Помимо интереса к викторианской теме, переплетенной с образом розы, в массовой современной литературе серьезное внимание уделяется периодам западного и восточного Средневековья. В 2016 г. американо-корейская писательница Рене Ахдие опубликовала роман «Роза и кинжал», ставший бестселлером по версии The New York Times. В своем произведении писательница обращается к сюжетам персидских сказок из «Книги тысячи и одной ночи».
Американский писатель Дэн Браун в бестселлере «Код Да Винчи» (2003) использует христианскую символику розы и обращается к теме крестовых походов, истории ордена тамплиеров. В книге подвергаются мистификации многие христианские символы, а также искажаются исторические факты. Не обойдена вниманием и роза. Она становится центральным символом, связанным с образом Святой Девы. Автор собирает все скопившиеся за историю христианства символические клише о розе и ловко манипулирует ими: «Роза с пятью лепестками… символ Грааля… символ Марии Магдалины… Поскольку имя ее было запрещено Церковью, она получила
