Набег язычества на рубеже веков - Сергей Борисович Бураго
И еще одно. Дело в том, что поэт, как когда-то сказал Блок, кстати, в той же самой речи, это не просто человек, который пишет стихами, наоборот, человек пишет стихами, потому что он поэт. А, может быть, и мне писать стихами и тоже быть поэтом? Можно сопереживать поэтическому слову, и это значит быть поэтом. Можно понимать Пушкина, Блока, Шевченко, понимать поэта. И это значит тоже сопереживать, и это тоже значит сотворить, это значит тоже быть в том самом мире свободы и подлинности, который всю свою жизнь был родным для Пушкина.
Мы в прошлый раз говорили о Пушкине как неком абсолюте мифологии культуры. И, действительно, это так, и это так потому, что у него были необычайно четкие моральные критерии, критерии ответственности за то дело, которое он делал, потому что не словом, а возможностью быстро доносить своей жизнью было для него то, что он написал в одном из самых последних своих стихотворений: «Веленью Божию, о муза, будь послушна».
Спасибо за внимание.
Пушкин и наше все[31]
Добрый вечер, дорогие друзья. Итак, мы открываем сегодня 51-й выпуск нашего ежемесячного международного научно-художественного журнала на сцене. Тема сегодня звучит, наверное, довольно странно: «Пушкин и наше все». Дело в том, что мы отталкивались от того, что здесь обозначено в эпиграфе вечера, то есть от слов Аполлона Григорьева: «Пушкин – это наше все».
Вы знаете, в конце XX века и в той жизни, которой мы сейчас живем, оказалось, что слова Аполлона Григорьева недостаточно верны, потому что под этим «все» надо, наверное, понимать все, в том числе и явно негативные проявления той жизни, которой мы сейчас живем и всего этого нашего момента. Если немножко все переиначить, можно доверять этим абсолютным критериям, о чем мы уже говорили на прошлом и позапрошлом вечере, что Пушкин – это некий абсолютный критерий, и кажется необходимым высветить нашу жизнь именно сквозь него. Надо сказать, что я буквально дня три назад вернулся из Москвы, где участвовал в конференции, которая проходила в Российском университете дружбы народов. Большая очень была конференция, «Пушкин и современность» называлась, я привез оттуда некоторые свежие впечатления, и если не иметь в виду только эту конференцию, то говоря откровенно, особых причин для радости, к сожалению, не нашел. Вот это «наше все» захлестывает всех и, к сожалению, и самого Пушкина, которого чтят, по поводу которого проходит много разных конференций в разных учебных и академических заведениях. Мне кажется, что нам сегодня, в этот вечер, один из серии вечеров, посвященном Александру Сергеевичу Пушкину, необходимо немножко разобраться, какой Пушкин сейчас в нашем сознании, в сознании тех людей, которые чтят его память, за что именно его чтут, как его интерпретируют, как он, извините за слово, полезен настоящему моменту и разным людям, которые его чтут. И как вся эта кутерьма на самом деле касается того Пушкина, который является тем самым абсолютным началом в культуре, о котором шла речь.
Такова общая тема сегодняшнего вечера, и я думаю, что после этих непродолжительных вступительных слов можно открыть наш вечер.
Тема этого небольшого выступления сегодня прозвучит так: «Пушкинистика и наше все». Пушкинистика – мне кажется, очень удачный термин, это не мой термин, а Юрия Дружникова, который напечатал в «Русской мысли» целую серию статей о Пушкине и о том, что он относит к этой самой пушкинистике. Ну, во-первых, он разделяет, так сказать, работы о Пушкине по рубрикам.
Рубрика такая, например, как «Пушкин и идеологическая работа» подразумевает советский период литературы и идеологическую работу с пушкинскими текстами. Здесь он приводит названия статей такого типа, как «Потомки Пушкина защищают Отечество», статью в газете «Советский патриот», где фигурируют строки «Мой друг, Отчизне посвятим», в общем, в патриотических целях привлекаются различные пушкинские строки.
Затем вторая рубрика – «Пушкин в международных отношениях». Скажем, из журнала «Народы Азии и Африки» мы узнаем, что Пушкин помогал писателям братского Вьетнама осваивать метод социалистического реализма. И это я еще не зачитываю все, только привожу некоторые примеры.
«Пушкин и экономика» – оказывается, тоже существует. Оказывается, тут тоже целая статья была посвящена тому, как Пушкин гениально предвидел разные вещи, например, насчет Адама Смита.
«Пушкин и право» – журнал «Социалистическая законность» приводится в качестве аргумента: «Занимался поэт также авторским правом и ставил вопрос о запрещении безнравственной литературы. Заметим: статья о том, что не от цензуры страдал Пушкин, а помогал цензуре».
Дальше «Пушкин в народном хозяйстве» – вот газета «Речной транспорт» и прочие дела. Газета «Гудок» здесь приводится. В газете «Сельская жизнь» найдена статья «Не зарастет народная тропа», в которой Пушкина делают агрономом.
«Пушкин и медицина». Ну, тут есть, о чем говорить, например, в журнале «Вопросы курортологии», пишет автор, мы нашли статью «Пушкин и Лермонтов на Кавказских минеральных водах». А журнал «Клинической медицины» писал, что Пушкина интересовали вопросы, извините, запоров и задержки мочи у его героев, что способствовало (цитата) «развитию передовой общественно медицинской мысли в стране».
Ну, и далее заканчивается неким выводом, позаимствованным из газеты «Московские новости», где было сказано, что Пушкина убили дважды – сперва Дантес, потом пушкинистика. Самые последние слова этой небольшой статьи – приведение крамольной фразы, брошенной Нагибиным, что Пушкин был «Генсеком русской литературы».
Я, честно говоря, не со всем могу согласиться, особенно с началом этой статьи, хотя сами по себе факты достаточно интересны, обзор был сделан довольно грамотно и с хорошим духом. Но, тем не менее, интересно было бы разобраться. Хорошо, это было в советские времена, но сейчас-то как, вот в год пушкинского юбилея? Сейчас, собственно говоря, что происходит? Я принес с собой такую вот небольшую книжицу, я уже говорил, что недавно из Москвы, мне ее там подарили, на встрече представителей общественности и государственных органов стран СНГ и Балтии, ну, практически конференция. Речь здесь идет о необычайно наболевшей проблеме – проблеме функционирования русского языка: что такое русский язык сейчас – на территории бывшего Союза. Но
