Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Основы индийской культуры
На вершине политической структуры находились три органа власти: монарх и его совет министров, столичная ассамблея и общая ассамблея всего государства. Члены совета и министры набирались из всех сословий. В совет входило фиксированное число представителей брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Вайшьи обладали даже численным преимуществом, но только потому, что они численно составляли самую большую общину, вишах: в арийской общине с древних времен вайшьями считались не только крупные и мелкие торговцы, но и ремесленники разных профессий и земледельцы – таким образом, их было очень много; брахманы же, кшатрии и шудры, сколь значительным бы ни было влияние первых двух, как социальные группы появились сравнительно поздно и уступали вайшьям по численности. Только после смуты, вызванной подъемом буддизма и брахманистской перестройкой общества в эпоху культурного упадка, масса землепашцев, ремесленников и мелких торговцев в значительной части Индии была низведена до уровня шудр, небольшая группа брахманов возглавила социальную иерархию, а между ними оказалась тоненькая прослойка кшатриев и вайшьев. Совет, представлявший по своему составу все общество, был высшим исполнительным и административным органом, его согласие было необходимо на любое серьезное действие монарха в области управления, финансов, политики и всего круга общественных интересов. Монарх, министры и совет с помощью целой системы органов администрации надзирали за всеми делами государства и контролировали их. Власть монарха без сомнения росла с течением времени, и он часто склонялся к тому, чтобы действовать по собственной воле и инициативе, тем не менее, пока система сохраняла жизнеспособность, монарх не мог безнаказанно выступать против или просто игнорировать мнение министров и совета. Даже такой, казалось бы, могучий и своенравный монарх, как великий император Ашока, в конечном счете потерпел поражение в конфликте со своим советом и был принужден практически отказаться от власти. Министры и совет могли и часто принимали меры к низложению непокорного или некомпетентного монарха, которого заменяли другим членом той же династии, или даже возводили на престол представителя новой династии; несколько исторических перемен было осуществлено таким путем, например, династическая революция, в результате которой династия Маурья уступила место Сунгам, или другой случай, положивший начало императорской династии Канва. По конституционной теории и на практике монарх имел право действовать только через совет, при помощи своих министров, его личные решения становились законными только при согласии министров и при условии, что они соответствовали функциям монарха, предписанным Дхармой. Поскольку по сути совет являлся настоящим центром власти или центром действия, а в его состав входили представители всех четырех сословий, основные элементы социального организма, монарх тоже мог быть только активным главой этого властного центра, но не мог, как было бы при автократическом правлении, сам быть Государством или владельцем страны и, ни перед кем не отчитываясь, лично управлять нацией послушных подданных. Послушание народа относилось к Закону, к Дхарме, а эдикты монарха в совете были только административными мерами, направленными на служение Дхарме и ее поддержание.
В то же время небольшой орган типа совета, постоянно испытывающий на себе влияние монарха и министров, будь он единственным центром управления, выродился бы в инструмент автократической власти. Однако в государстве было еще два могучих органа власти, которые шире представляли социальный организм, являли собой более близкое выражение его ума, жизни и воли, не зависящих от непосредственного влияния монарха, обладающих большой и постоянной административной силой и правами административного законодательства, способных в любую минуту ограничить верховную власть, поскольку неудовлетворяющего их монарха, непопулярного или самовластного, можно было сместить или, на худой конец, заблокировать его действия, пока он не уступит народной воле. Речь идет о великих городских и всеобщих ассамблеях, заседавших порознь для реализации своих специфических прав и вместе – для рассмотрения дел, касающихся всего народа[141]. Паура, или городская ассамблея, постоянно действовала в столице царства или империи – а по-видимому при имперской системе подобные, менее крупные, органы существовали и в главных городах провинций, которые некогда сами были столицами независимых царств и управлялись ими – и была составлена из представителей городских гильдий и кастовых организаций, принадлежавших ко всем сословиям или, по крайней мере, к трем низшим. Гильдии и кастовые организации тоже были органичными, самоуправляющимися составными общества как в сельской местности, так и в городах, и верховная ассамблея граждан являлась не искусственным, но органичным представительством коллективной совокупности всего организма, как он существовал в границах метрополии. Ассамблея управляла всей жизнью города, действуя непосредственно или через подчиненные ассамблеи, административные органы или комитеты, в которых могло быть по пять, десять или больше членов, при помощи правил и декретов, обязательных для исполнения гильдиями, а также непосредственно контролировала коммерческие, индустриальные, финансовые и муниципальные дела гражданского общества. Но вдобавок ассамблея представляла собой властную структуру, с которой надо было консультироваться и которая имела право принимать участие в делах всего государства, иногда отдельно, иногда совместно со всеобщей ассамблеей, а ее постоянное присутствие и функционирование в столице превращало ее в реальную силу, с которой должен был считаться и монарх, и его министры, и совет. В случае конфликта с министрами или губернаторами даже гражданские парламенты в отдаленных провинциях могли выражать неудовольствие нарушением своих прав и привилегий, действиями правительственных администраторов и добиваться их смещения.
Всеобщая ассамблея тоже была органичным представительством ума и воли, но всей страны, а не одной метрополии, ибо состояла из депутатов, выборных глав или старейшин городов и деревень. По-видимому, в состав входил известный плутократический элемент, поскольку общины, как правило, бывали представлены людьми богатыми, поэтому ассамблея носила не чисто демократический характер, а была скорее собранием общин, хотя в отличие от всех прочих, кроме самых недавних, парламентов, сюда входили и шудры, так же как кшатрии и вайшьи, следовательно, можно говорить о достаточно полном выражении жизни и ума народа. Тем не менее назвать этот орган верховным парламентом нельзя, поскольку он обычно не обладал фундаментальными законодательными полномочиями, которые превышали бы полномочия монарха, совета и городской ассамблеи, он мог издавать лишь правила и отдельные декреты. Этот орган должен был быть непосредственным орудием воли народа в координации различных сторон жизнедеятельности нации, следить за правильным выбором направления, за общим порядком и состоянием дел в торговле, промышленности, сельском хозяйстве, в социальной и политической жизни страны, принимая необходимые для этого постановления, добиваться прав и привилегий от монарха и его совета, давая или не давая согласие на действия суверена, а в случае необходимости активно противодействуя им, требовать прекращения порочного правления всеми средствами, открытыми для народных представителей. Совместно городская и всеобщая ассамблеи высказывали свое мнение по вопросам престолонаследия, могли сместить монарха, сменить династию, решив после кончины монарха передать престол другой семье, в отдельных случаях выступать в роли верховного суда, разбирая дела, имеющие политическую окраску, такие как государственная измена или нарушение правосудия. Решения монарха по любому вопросу государственной политики передавались этим ассамблеям, и их согласие было необходимо в таких делах, как особое налогообложение, объявление войны, проведение большого жертвоприношения, осуществление ирригационных проектов, и в прочих вопросах, затрагивющих жизненные интересы страны. Надо полагать, что обе ассамблеи заседали постоянно, поскольку ежедневно передавали дела монарху, монарх принимал их решения, которые после этого автоматически приобретали силу законов. Из общего обзора их прав и деятельности ясно, что ассамблеи выступали партнерами монарха, деля с ним суверенную власть, в чрезвычайных же обстоятельствах они наделялись еще и особыми полномочиями. Знаменательно, что император Ашока в попытке изменить дхарму общества действовал не только императорским эдиктом, но и обсуждал этот вопрос с ассамблеей. Поэтому, надо полагать, старинное описание двух органов власти, как исполнителей действий монарха, а в случае нужды – запретителей его действий, вполне оправданно.
