Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений
После Бриндли и Вирага урологи стали прописывать препараты, расслабляющие гладкую мускулатуру, для домашнего использования, а также вводить их с помощью инъекций в больницах или собственных процедурных с целью дальнейших исследований. Если такие медицинские средства, как лекарства и хирургическое вмешательство, стали ведущими «товарами» новой эректильной индустрии, то на втором месте оказались дорогостоящие анализы для выявления сосудистых проблем, требовавших применения этих средств. Большую часть 1990-х годов урологи проводили бесконечные тесты на эрекцию, вкалывая своим пациентам вещества, расслабляющие гладкую мускулатуру, а после измеряя артериальный кровоток с помощью ультразвуковой эхографии, когда ультразвуковые волны направляются на эрегированный пенис и, отражаясь от него, преобразуются в изображение на экране монитора. Если ток крови после инъекции был слабым, это указывало на проблемы с артериальным кровотоком, а значит, требовало срочного лечения, вплоть до операции.
Есть и еще более сложный и дорогостоящий тест с таким же мудреным названием — «динамическая инфузионная кавернозометрия с каверноэографией» (ДИКК)[255]. Ирвин Голдстейн, который начал применять его одним из первых, сказал мне: «Это как когда спускает колесо — на сдутой шине трудно обнаружить место утечки. Сперва ее нужно накачать и опустить в воду. Мы делаем то же самое — сперва накачиваем пенис лекарствами, а после проверяем на предмет утечки».
На первом этапе этого теста врач измеряет физиологическое давление внутри пещеристых тел после инъекции расслабляющего мускулатуру вещества. Это позволяет определить, насколько давление крови в пенисе соответствует среднему артериальному давлению в руке пациента. Далее проверяется, хорошо ли пенис удерживает кровь. Для этого в пещеристые тела вводят физиологический раствор, пока давление в пенисе не достигнет нужной величины. На следующем этапе врач определяет, как быстро падает эрекционное давление после прекращения инфузии (введения физиологического раствора). У нормального мужчины количество физиологического раствора, требуемого для поддержания давления, а также спад давления после окончания введения раствора невелики. А вот у того, кто страдает эректильной дисфункцией, они гораздо больше. На третьем этапе теста врач рисует график кровяного давления в артериях пениса с помощью ультразвука. А под конец делает рентгеновский снимок эрегированного члена, чтобы получить дополнительные анатомические данные.
Однако к концу 1990-х годов сложилось мнение, что эти тесты слишком сложны и не обеспечивают точных результатов. «Я уже много лет не делаю ДИКК, — говорит доктор Бэрейда. — Такие тесты могут быть полезны для академических целей, когда нужно собрать побольше данных или чтобы удовлетворить пациентов», — кстати, доктор Голдстейн работал как раз по этой схеме. «Но я ездил в Бостон, — продолжает Бэрейда, — и пришел к выводу, что если врач втайне надеется выявить патологию, то сделать это в таких подходящих условиях совсем несложно. Представьте себе — пациент лежит на холодном и жестком столе. В помещение постоянно заходят незнакомые ему люди. Звукоизоляция в нем отсутствует, а на расположенных повсюду мониторах мелькают какие-то изображения. То есть врачи проверяют нормальный тонус гладкой мускулатуры в совершенно ненормальной обстановке».
После появления «виагры» необходимость в подобных дебатах отпала сама собой. Сегодня врачи-урологи, имеющие дело с эректильной дисфункцией, не делают почти никаких тестов. Чаще всего они просто смотрят на историю болезни пациента и, в большинстве случаев, прописывают это лекарство. «После того как я побеседую с пациентом и пойму, что «виагра» ему не противопоказана, — говорит уролог из Сан-Франциско Айра Шарлип, председатель Общества изучения импотенции, — я говорю ему: «У вас, по-видимому, есть какое-то органическое заболевание. Вам обязательно знать, что оно на шестьдесят пять процентов связано с артериями, а на тридцать пять с венами, или наоборот? Или вы просто хотите принять таблетку, которая, скорее всего, обеспечит вам необходимую для пенетрации эрекцию?»». Думаю, вы и сами знаете ответ.
Вот почему миллионы тех, кто сегодня употребляет «виагру», участвуют — осознанно или неосознанно — в одном из самых крупномасштабных и бесконтрольных (в общем и целом) медицинских экспериментов в истории человечества. Ведь во время клинических испытаний, проводившихся компанией «Пфайзер» в середине 1990-х годов, «виагру» принимали лишь несколько тысяч человек. А через несколько месяцев после официального одобрения лекарства в марте 1998 года это количество увеличилось в тысячу с лишним раз. При этом мало кто из врачей пытается удостовериться, есть ли у этих мужчин органическая дисфункция или это только грозные предвестники заболевания.
В некоторых случаях такая неразборчивость имела фатальные последствия. В ноябре 1998 года компания «Пфайзер» согласилась укрупнить предупредительную надпись на упаковках «виагры» и дополнить ее новой информацией, адресованной как врачам, так и обычным пользователям. Она предостерегала против приема «виагры» вместе с сердечно-сосудистыми препаратами, в которых содержатся нитраты. Между мартом и серединой ноября 1998 года более ста американцев умерли через несколько часов или несколько дней после приема «виагры». По сведениям FDA, половина смертей произошла в результате инфарктов. (Причину второй половины фатальных исходов точно определить не удалось.) Согласно докладу Всемирной организации здравоохранения, ни у одного участника клинических испытаний «виагры» не было зафиксировано инфаркта, инсульта или угрожающей жизни аритмии в первые шесть месяцев после приема препарата. Однако есть основания полагать, что некоторые из тех, кого затронули эти проблемы, получали «виагру» по рецепту врача и в итоге столкнулись с тяжелейшими побочными явлениями[256].
«Пфайзер» и урологический истеблишмент настаивают на том, что прием «виагры» совершенно безопасен, если не сочетать его с приемом азотосодержащих лекарств. И похоже, они правы. По крайней мере, пока. Однако финансовые связи между урологами и фармацевтическими компаниями вызывают у некоторых критиков серьезное беспокойство, поскольку компрометируют способность врачей говорить правду и только правду. Производители лекарственных средств платят урологам около пяти тысяч долларов за каждого пациента, готового участвовать в клинических испытаниях новых средств от импотенции. Сотни пациентов того же Ирвина Голдстейна одновременно участвуют в испытаниях самых разных лекарственных средств. Многие урологи владеют акциями компаний, чью продукцию они тестируют. Некоторые являются их платными консультантами и нередко подписывают договор о неразглашении сведений, которые могут расходиться с рекламными заявлениями компании по поводу новых лекарств. «В настоящее время в этой области медицины невозможно услышать нейтральное мнение», — заявил недавно журналу «Fortune» доктор Джереми Хитон. (Кстати, сам Хитон, уважаемый специалист по проблемам импотенции из канадского университета Квинс в Кингстоне, провинция Онтарио, также является платным консультантом фармацевтической компании, которая сегодня пытается вывести на рынок новое средство для улучшения эрекции.)
Это вовсе не значит, что доктор Голдстейн или доктор Хитон, равно как и другие исследователи эректильной дисфункции, обратились к этой проблеме только ради денег. Они могли бы заработать много больше, если бы оставили свои университетские кафедры, закрыли свои дорогостоящие лаборатории и занялись частной практикой. И никто не говорит, что это «подсадные утки» из списка 500 компаний «Fortune», желающих оказаться в первой пятерке. Или что они готовы проигнорировать опасный побочный эффект тестируемого ими лекарства. Нет сомнений, что помощь пациенту — в виде лекарств, хирургического вмешательства или сочувственного внимания — является главным приоритетом практически всех врачей, специализирующихся на лечении эректильной дисфункции (внимание, с которым доктор Голдстейн относится к своим пациентам, в чем я имел возможность лично убедиться, могло бы стать примером для всех медиков — любой специализации). К тому же именно миссионерский пыл Голдстейна, Арнольда Мелмэна и других энтузиастов привел фармацевтические компании, нередко против их воли, к пониманию того, что эректильная дисфункция — это серьезный диагноз, требующий серьезного внимания.
Однако тех, кто осмеливается мыслить самостоятельно, ждут неприятные финансовые последствия. Так, одна фармацевтическая компания отстранила доктора Рональда Льюиса из медицинского колледжа штата Джорджия от испытаний нового средства для улучшения эрекции после того, как он высказал сомнения в его эффективности. «Они заметили мой скептицизм, — сказал доктор Льюис, — и поняли, что я не буду продвигать их изделие с должным рвением. Поэтому я был вычеркнут из списка». Насколько нам известно, во время испытаний «виагры» такого не случалось, а информация о побочных эффектах этого средства для девяти миллионов американцев, принимающим азотосодержащие лекарства, открыта для всех. Тем не менее в журналах «Maxim», «Details» и прочих глянцевых изданиях, адресованных молодым, сексуально активным мужчинам (то есть тем, кто еще лет двадцать может не волноваться о проблемах с сердцем), появилась информация о том, что «виагру» стали пользовать посетители ночных клубов, сочетая ее с «экстези» — популярным клубным наркотиком, который усиливает половое влечение, но ослабляет эрекцию. «Виагра», которая решает эту проблему, не вызывая приапизма, характерного для лекарств, вводимых с помощью инъекций, стала для веселой ночной публики почти обязательным атрибутом. Однако долгосрочные последствия применения «виагры» этой группой населения пока неизвестны. Известно лишь, что приобретается она без рецепта и что ее сочетаемость с «экстези» никем не исследовалась.
