Алексей Митрофанов - Повседневная жизнь русского провинциального города в XIX веке. Пореформенный период
Вдоль левой стороны площади одним непрерывным порядком тянутся торговые помещения с разнообразным, преимущественно крестьянским товаром. Бондарные изделия, гончарная посуда, шорный, скобяной и щепной товар, бочки, ведра, корыта, ушаты всех размеров, санки, лопаты, дуги, хомуты, седелки, шлеи, сыромять во всех видах, веревки, стопы колес, глиняные горшки, опарники и горлани, обливные и необливные, шинное железо, гвозди, пилы и топоры, чугунное литье, пакля, войлок, ящики с оконным стеклом и, чередуясь, а то и вперемешку с этим вожделенным мужицким добром, отвернутые мешки с мукой и всевозможными крупами, бочки со снетками, груды мороженого судака, ящики с пряниками — белыми, розовыми и коричневыми, облитая сахаром коврижка — «московская мостовая», орехи всех видов, стручки сладкого «индийского» боба, конфеты-леденцы в разноцветных бумажках — все это со своими запахами, красками, хозяйственными и вкусовыми соблазнами выдвинулось далеко на площадь, оставя лишь узкие проходы к дверям магазинов. А в этих коридорчиках, потирая друг о дружку красные кисти рук или засунув их в рукава, переминаются с ноги на ногу упитанные багрово-синие владельцы этих товаров в белых фартуках поверх овчинных полушубков, в валенках и тяжелых кожаных калошах — разнолицые и разнофамильные, но по существу мало отличающиеся друг от друга — представители среднего торгующего Торжка.
Справа — белый каменный дом — банк, далее общество взаимного кредита, за ним самый большой в городе винно-гастрономический магазин Мокшевых, потом какие-то, тоже каменные, два-три купеческих дома, а в глубине площади, замыкая ее в центре, древние торговые ряды, опоясанные галереей со скрипучим полом и характерными дугообразными интервалами пролетов. Здесь, в тихих, просторных, полутемных магазинах царит богатый Торжок. Тут на глубоких полках покоятся тяжелые кипы сукон, шерстяных и шелковых тканей отечественного и иностранного производства, тут пахучая мануфактура, посудно-хозяйственные товары, обувь, иконы и церковная утварь — словом, все, что требуется городу. Здесь сам Александр Васильевич Новоселов, вскинув на остренький носик золотое пенсне, собственноручно отрежет вам новенькими блестящими ножницами, вынутыми из жилетного кармана, кусок прекрасного английского шевиота и попутно расскажет вам, что сын его Коля уже на третьем курсе технологического института и обязательно приедет домой на рождественские каникулы».
В этих условиях самая обыкновенная прогулка по городу превращалась в бесконечный шопинг: «На «той стороне», в торговых радах, мы обыкновенно заглядывали в большой полутемный магазин Курковых, торговавший исключительно детскими игрушками. Не понимаю, как такой небольшой город, как Торжок, мог поглощать столько игрушек, ибо деревня в этом деле, очевидно, не участвовала. Но вот, наконец, и последняя торговая точка на нашем пути — «la baba» — расторопная и оборотистая новоторка, живущая в чистеньком деревянном домике у самого подножия вала и торгующая из большого сундука всякими ситцами, которые почему-то считаются разнообразнее и дешевле, чем в магазинах. Скатившись несколько раз с горы, мы возвращаемся обратно — по старому маршруту, но уже не заходя в магазины, и только на Ильинской площади стучимся в окошко бараночной, откуда нам подают через форточку две связки горячих пахучих баранок, нанизанных на не менее пахучую мочалку».
Главная площадь в городе Череповце носила гордое название Торговой. Поначалу она представляла из себя огромное пространство, заставленное лишь возками и палаточками предприимчивых купцов. Но в 1890 году здесь появилось первое «теплое» здание гостиного двора, а вскоре площадь сделалась, по сути, перекрестком, ограниченным четырьми зданиями, предназначенными для торговли. Лавки сделались магазинами — правда, торговали в них все тем же лавочным ассортиментом. На витринах бок о бок друг с другом лежали продукты, иконы, подсвечники, мыло, чернила. Что ж, жителям Череповца это и впрямь было удобно.
Прогресс ломился в здешние торговые ряды. Рекламы зазывали: «Последняя новость! Непозолоченные. Новоизобретенные карманные мужские или дамские часы из настоящего африканского золота. Пользуйтесь редким случаем! При заказе пяти штук часов сразу прилагается бесплатно один изящный музыкальный ящик с музыкой и зеркалом «Симфония», играющий разные пьесы лучших композиторов!»
Жизнь площади была насыщенной и шумной, богатой на события и на интриги. Интриги были самого разнообразного характера. Вот, например, довольно любопытный документ, направленный книготорговцем С. Масалиным сергиево-посадскому начальству: «Переходят с места на место или раскладывая свой товар на земле; или же нося на себе, куда вдет богомолец, и он (разносчик) туда же, или встречает его на каждом месте, предлагает ему свой товар, навязывая каждому. Не довольствуясь сим, они ходят по номерам меблированных комнат, а также и по трактирам и блинным, как зимой, так и летом». Вместо того чтобы самому пуститься в странствие по «меблирашкам» (или же, по крайней мере, нанять парочку таких агентов), господин Масалин просил, чтобы ему снизили арендные тарифы — со ста рублей до двадцати пяти.
Главным торговым помещением любого уважающего себя города были, разумеется, торговые ряды или гостиный двор, что в принципе одно и то же. Даже в маленьком Суздале существовали такие ряды. Они были построены в начале XIX века (при этом шпиль над главными воротами увенчали не государственным орлом, а соколом — гербом Суздаля). Это было первое в городе большое ампирное здание, что вызвало брюзжание иных столичных снобов. К примеру, И. М. Долгорукий писал: «Гостиный двор с колоннадою… уже достроен, и в нем, через пять лавок пустых, в шестой торгуют вздором. Везде свое чванство. Суздальцы захотели вытянуть большой гостиной двор, застроили под ним целый квартал, и, ходя взад и вперед, на него любуются».
Однако сами горожане были несколько иного мнения по поводу своей обновки. Постепенно торговцы заполнили все 180 «растворов» гостиного двора, и торговля велась там довольно активная. Очевидец вспоминал: «Торговые ряды, четыре продолговатых корпуса которых имели внутри открытый двор, сообщающийся с соседними площадями и улицами проездными воротами. В южной части ряды были двухэтажными. Торговые лавки размещались по трем фасадам, а весь западный корпус имел в себе лишь склады для товаров. В торговых рядах размещались лавки продовольственных товаров… лавки с красным товаром… лавки галантереи… лавки кожевенных товаров… лавки аптекарских товаров… лавки мясные… и ряд мелких предприятий».
Во «Владимирских губернских ведомостях» время от времени встречались сообщения рекламного характера: «Сим доводится до всеобщего сведения, что по договору, совершенному у нотариуса в гор. Суздале М. Г. Робустова 19 сентября сего 1901 г. за №№ 3/345, нами учрежден и открыт с 20 сентября сего же года Торговый Дом в образе полного товарищества — под фирмою «Братья Капитон и Федор Агаповы в городе Суздале», для торговли мануфактурными, меховыми и другими товарами. Главная торговля наша — в гор. Суздале, в гостином дворе под № 33».
А писатель Александр Иванович Левитов вспоминал особенные «суздальские картинки», изображающие «мертвую голову» и иные незамысловатые сюжеты.
Самыми красивыми провинциальными торговыми рядами неофициально признавались калужские. Еще бы — ведь их, по легенде, возводил сам Василий Баженов. Увы, отношение к наследию, в том числе архитектурному, было не на высоте. Краевед Дмитрий Малинин писал столетие тому назад: «Главный фасад, выходящий на Никитскую улицу, давно изуродован, посредствующая и соединительная арки уничтожены, пробиты огромные окна. Недавно был замысел одного купца надстроить над лавкой второй этаж с громадными окнами-выставкой; только благодаря воздействию администрации, вдохновленной письмом председательницы Московского Археологического Общества, план торговца не получил осуществления. Зато часть корпуса… выходящая на плац-парадную площадь, уже рухнула и заменена деревянной пристройкой».
О том, что творится с рядами сегодня, вообще умолчим…
Калужские ряды не ограничивались функциями исключительно торговыми. Здесь, в частности, располагался главный в городе водоразборный фонтан. Расположение не шло на пользу горожанам. Проблема была следующая: «Извозчики поят своих лошадей прямо из бассейна, а не черпают ведрами или черпаками, как бы то следовало… Считать это средство непозволительным, ибо из того же самого бассейна берут воду окрестные обыватели для употребления в пишу людям. Кроме того, при постоянных морозах деревянный сруб и мостовая вокруг бассейна покрыты уже слоем льда, что затрудняет возможность подходить или подъезжать с бочками обывателям наливать из бассейна воду и представляет безобразный вид, неопрятность оного бассейна. Весною таянье льда увеличивает количество воды на мостовой около оного, а вместе с ним и грязь».
