Андрей Буровский - Величие и проклятие Петербурга
По 1960-м помню еще липы на аллеях Царского Села: они помнили Пушкина. Одна липа упала на моих глазах и ранила прохожего. Липы (те самые! именно их видел Пушкин!) еще можно показать сыновьям. Но до внуков достоят они едва ли. Дуб, по легенде посаженный Петром, еще стоял в конце 1990-х, у меня есть слайд остатков этого дуба, корявое подобие когда-то огромного дерева. Сейчас на этом месте — посаженный на месте прежнего дубок.
Еще в 1970-е годы, даже в начале 1980-х, на скамеечках сидели старушки в белых панамках. Их речь, их манеры сразу же отдавали той, еще царского времени, гимназией. Старушки пришли из минувшей эпохи и ушли естественным образом, независимо от исторических катаклизмов. Сейчас на скамеечках сидит, ведет уютные старушечьи разговоры уже совсем другое поколение.
Получается — на глазах исчезают живые приметы петербургского периода нашей истории — от лип и дубов до старух.
Это и есть — «конец Петербурга»? Конец остатков того, что пришло из другой исторической эпохи? В определенной степени — да.
Оплакивать ли конец петербургского (и любого другого) исторического периода? Мне часто кажется — уйди эпоха иначе, завершись не отвратительной резней, и совсем иначе воспринималась бы «Россия, которую мы потеряли».
Наверное, пепел погубленных людей и погубленной культуры вечно будет стучать в наше сердце. Но ведь и не будь большевиков — исторические эпохи все равно когда-нибудь кончаются. Викторианскую эпоху британцы тоже вспоминают с умилением. Положи ей конец не мирная смерть престарелой Императрицы, а национальная Катастрофа — вероятно, англичане сейчас говорили бы о ней... ну примерно так, как мы говорим о петербургской.
Поэтому я не вижу причин плакать об «историческом Петербурге». Его конец грустен: как и всякий конец. Динозавры вон тоже вымерли, и это тоже немножко грустно. И конец его — глубоко осмыслен. Да, осмыслен!
Стать взрослым — означает познать грустные истины. Все сущее — смертно. И я, и небо, и солнце, и мама. Рукописи горят. Привычный нам мир и сам Петербург когда-нибудь исчезнет.
Петербуржцы не были бы петербуржцами, если бы упивались картиной гибели Петербурга, так по-петербургски не эстетизировали бы смерть того, что им дорого. Тут и слов никаких не найдешь. Остается только пожелать им красивых декламаций в потоках смешанного с землей снега осенней весной, вдыхая аромат пахнущих какашками роз, под карканье и кудахтанье соловьев.
Нам же придется, как и подобает взрослым людям, еще немного подумать головой. Ведь до сих пор речь шла только о наследии петербургского периода нашей истории — а не о самом городе Петербурге. Не о Петербургском городском урочище.
Конец Санкт-Петербурга как урочищаПридет день, и не останется на Земле русских, как не осталось римлян. Но как остался и продолжает быть месторазвитием Рим, останется и будет месторазвитием Санкт-Петербург.
Настанет день, и наша культурная традиция будет восприниматься примерно так же, как сейчас воспринимается культура Древнего Востока. Придут другие народы, лишь весьма условно происходящие от нас. Но и тогда для города Петра — вообще не очевиден конец. Ведь и Иерусалим, и Багдад не перестали вызывать интерес и восхищение современных людей. И не перестали быть месторазвитиями, кстати говоря.
Люди будущего не поймут эстетики Петербурга? Даже это сомнительно. Ведь смотрим же мы на настенные росписи палеолита, а им не две и не три — им по 15 и по 20 тысяч лет.
Человек любого народа в Петербурге попадает на исполинскую сцену и поставлен перед той же эпохой — XVIII—XIX веков.
Возможно, и настанет время полного забвения всей современной культуры, полной утраты всех ее кодов... Но трудно отнести к себе сумеречную даль этих времен, неимоверно отстоящих от нас. Времени должно пройти намного больше, чем нас отделяет от пещерной живописи Альтамиры... А ей уже 15 тысяч лет.
Даже если город ничего не будет говорить людям невероятно отдаленного будущего — люди любого народа и любой эпохи в Петербурге окажутся в зоне естественного отбора, в месторазвитии. И город будет делать с ними то же старое доброе дело — привлекая активных, отбирая умных, воспитывая талантливых. Не думаю, что люди будущего не способны будут это заметить. Мне приятно думать, что, весьма возможно, и спустя десятки тысяч лет, на совсем иных языках, снова напишут о городе что-то подобное моему исследованию.
Конечно, можно убить город. Депортировать людей, засыпать каналы, взорвать дома. Оставить на месте города «пустое финское болото». Но пока это не сделано — Санкт-Петербург вечно будет месторазвитием.
Дома неизбежно разрушатся? Да, но ведь их можно починить, отреставрировать. Так на месте лип в Царском Селе сажают новые. Это не будут те же самые дома? Несомненно, но ведь и липы не те же, а вот аллея та же самая. Так же и дома будут другие — а вот планировка урочищ останется та же.
Петербург простоит до тех пор, пока потомки захотят оставить его на его нынешнем месте и сохранить таким, каков он есть.
Вероятность такого конца ничтожно мала, но мне все-таки приятно думать, что Санкт-Петербург сможет дожить до конца целого космического периода. До тех неимоверно отдаленных времен, когда Красным Гигантом вспыхнет Солнце, кремируя Землю. И тогда, оплывая в струях невероятного жара, станут плазмой Зимний и Сенатская площади, ангел Александрийского столпа, Медный всадник, книги в Библиотеке Академии наук, прах Кутузова и Александра II, земля, в которую превратились тела Спесивцевых, когда-то пришедших в Петербург из Тверской губернии.
Это будет самый лучший конец.
Примечания
1
Пильняк Б.А. Его Величество Кнесь Piter Komandor. Пг, 1922.
2
Величанский А. Страшен город Ленинград...// Сочинения. М., 1986.
3
Толстой А.Н. День Петра. Собр. соч. в 9 т. Т. 6. М., 1966.
4
Cyxoeo-Кобылин А.В. Трилогия. Свадьба Кречинского. Дело. Смерть Тарелкина. М., 1955.
5
Подольный Н. Замерзшие корабли//Круг. Л., 1995.
6
Солженицын A.M. Как нам обустроить Россию. М.,1991.
7
Буровский A.M. Несостоявшаяся империя. М., 2000. С. 114.
8
Гордин А. Меж рабством и свободой. СПБ, 1994.
9
Толь С.Д. Ночные братья. М., 2000. С. 247.
10
Герман Ю. Рассказы о Дзержинском. М. — Л., 1959.
11
Криптон К. Осада Ленинграда. Нью-Йорк. 1952. С. 234—235.
12
На всякий случай уточняю, что ни на какое звание и ни на какой статус «петербуржца» не претендую. И вообще ни на какую принадлежность ни к какой группе не претендую.
13
Буровский A.M. Отец городов русских. М., 2007.
14
Буровский A.M. Петр первый — проклятый император. М., 2008; Буровский A.M. Правда о «золотом веке» Екатерины. М., 2008.
15
Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты. М., 1993.
16
Баранов Е.В. Московские легенды, записанные Евгением Барановым. М., 1993.
17
Алексеев С.П. Небывалое бывает. М., 1980. С. 134.
18
Алексеев С.П. Небывалое бывает. С. 188.
19
Пыляев М.И. Старый Петербург. СПБ, 1889. С. 6.
20
Писарев С. Василий Корчмин — разведчик земли ижорской. М.: Детгиз, 1965.
21
Буровский A.M. Несостоявшаяся империя. М., 2000.С. 128—129.
22
Вилинбахов Г.В. Основание Петербурга и имперская эмблематика // Труды по знаковым системам. XVIII. Семиотика города и семиотика культуры. Петербург. Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 664. Тарту. 1984.
23
Пушкарев С.Т. Обзор русской истории. СПБ: Лань, 1999. С. 263.
24
Мавродин В.В. Рождение новой России. Л., 1988. С. 129
25
Мавродин В.В. Указ соч. С. 129.
26
Юрганов А.Л., Кацва Л.А. История России XVI—XVIII вв. М., 1996. С. 281.
27