Сусанна Парч - Домашний музей
Таким образом, картины окончательно перестали быть отражением реальной действительности. Краски и образы не являются более средством изображения, теперь они — предмет живописи. Обособление формы и цветовой палитры на полотне рассчитано на то, чтобы с их помощью воздействовать на реальный мир и соответствующим образом изображать его. Подобный подход связан с желанием объединить искусство и жизнь в единое целое, в результате чего само произведение искусства уже становится излишним. Такой взгляд на искусство приводит к появлению высокохудожественных товаров (дизайн). Таким образом, предпринимается попытка соединить искусство с ремеслом.
С другой стороны, любой предмет, случайная находка, вырванная из своего исконного окружения и превращенная при помощи мастерства в нечто совершенно иное, обретает новый смысл и новое назначение. Случай, и прежде всего начальный замысел, играют при этом важную роль. Это относится и к изображениям процессов движения, а также фантазий и иллюзий, когда замысел художника определяет произведение. В 30-е гг. развитию этих направлений искусства препятствовали идеологи нацизма — сначала в Германии, а позднее и в других странах Европы. Национал-социалисты признавали лишь реалистическое искусство, прославляющее власть, и запрещали все современные формы самовыражения. Художникам начали угрожать. Некоторым из них удалось вовремя эмигрировать.
Зал 16
Искусство после 1945 года
В 1985 г. в Берлинской национальной галерее состоялась выставка, на которой было представлено более 500 живописных полотен и скульптур, созданных в Федеративной Республике Германии после Второй мировой войны. Несколькими годами ранее в Кельне под общим названием «Западное искусство» демонстрировались 900 произведений искусства (созданных после 1939 г.) из США и Западной Европы. На обеих выставках были представлены направления и стили, которые, по мнению организаторов, определяли тенденции развития искусства.
Произведения искусства позднего периода имеют пророческий характер, то есть предсказывают будущее. Но в те годы, когда эти произведения только появились, их зачастую не признавали талантливыми. Так и в XIX в. известность и популярность завоевывали художники, которых сегодня никто не вспоминает. Другие же, например Ван Гог, чьи картины сегодня признаны шедеврами, вообще не пользовались успехом.
В нашем музее для представления произведений искусства второй половины XX в. осталось одно-единственное помещение. В нем недостаточно места для демонстрации всех направлений и стилей, которые зачастую лишь на короткое время приобретают известность.
Живопись цветовых пространств и неформальная живопись
В последнем зале нашего музея на стене висит картина длиной более 5 метров (рис. 256). Полотно состоит из трех основных цветовых пространств: огромного красного поля в середине, узкой полоски желтого цвета справа и несколько более широкой голубой полоски слева.
Рис. 256. Картину Барнета Ньюмена «Кто боится красного, желтого и голубого?» после повреждения ножом в результате нападения отреставрировать должным образом уже не смогли.
Картина висит без рамы, следовательно, цветовые пространства не имеют ограничения. Легко представить себе, как эти цветные пространства расширяются, заполняя собой все помещение. Если подойти к картине совсем близко, то появится чувство, что ты словно погружаешься в красное безграничное пространство, даже тонешь в нем. Картина называется «Кто боится красного, желтого и голубого?».
В период с 1966 по 1970 г. американский художник Барнет Ньюмен (1905–1970) нарисовал четыре картины под таким названием. Все они состоят из трех цветовых полей — красного, желтого и голубого. Отличаются они друг от друга только размерами и расположением полей.
Использование трех цветов напоминает о картинах Мондриана (см. зал 15, гл. «Стиль»). Только вот почему зритель должен бояться красного, желтого и голубого цветов? Над названием долго ломали голову. Искусствоведы пытались найти ответ на этот вопрос в специальной литературе, пока однажды в берлинском музее один из посетителей не набросился на картину. Оказывается, он испытывал страх перед большими цветными пространствами. По той же причине полотно, что висит теперь в нашем музее, уже было однажды повреждено ножом, после чего его с трудом восстановили. Видимо, вопрос Барнета Ньюмена действительно не так-то прост.
Величина картины, которая представлена в нашем музее, не позволяет в полной мере окунуться в цветовое пространство. Скорее она может просто «ошеломить» нас. Впечатление зависит от настроения. Огромное пространство красного и узенькие полоски желтого и голубого цветов могут привести в восхищение, оставив наедине с цветами, а могут вызвать страх.
Перед фотографией картины трудно испытать подобные чувства. Для этого надо постоять перед самой картиной. Для нас это еще одно доказательство того, что высокоразвитая техника цветной фотографии не в состоянии заменить самой картины, оригинала. Размеры полотна, способ нанесения красок, качество холста и многое другое играют огромную роль при воздействии картины на зрителя. На фотографии некоторые из этих качеств утрачиваются.
В период между 1933 и 1945 гг. многие европейцы эмигрировали в Америку, Среди них были такие художники, как Пит Мондриан (рис. 238) и Макс Эрнст (рис. 249). Они оказали большое влияние на развитие американского искусства. На базе европейских стилей и направлений в Америке возникло новое течение в живописи — абстрактный экспрессионизм. Название может ввести в заблуждение, поскольку в нем объединились два совершенно разных для живописи направления — Action Painting и Color Field Painting. Первое переводится как «живопись действия», второе — «живопись цветовых пространств».
Action Painting — метод живописного письма, при котором краски наносятся на холст при помощи различных вспомогательных средств. Так, например, начал работать в конце 40-х гг. Джексон Поллок (1912–1956). Он раскладывал свои холсты на полу, затем из распылителей — с отверстиями различных диаметров — быстрыми движениями разбрызгивал краски на холст (рис. 257).
Рис. 257. Джексон Поллок, «Эхо». В США в середине 40-х гг. отказались от кубизма в абстрактном искусстве. Чувства теперь выражались посредством картин, изображающих движение, действие, как, например, у Джексона Поллока, и наталкивающих на размышления цветовыми пространствами, как, например, у Барнета Ньюмена. Критики, еще помнившие, что первые абстрактные картины Кандинского (рис. 233) называли «абстрактно-экспрессионистскими», вновь начали пользоваться этим термином.
На картине, которая висит в нашем музее, мы видим переплетающиеся черные и белые линии на светло-бежевом фоне. И хотя краски уже высохли, мы как будто видим дорожку из капель, кажется, что линии движутся. То, что когда-то Колдер проделывал со своими мобилями (рис. 247), теперь удалось Поллоку в живописи. Он воспроизвел движение.
Так же как импрессионистов XIX столетия упрекали в том, что они якобы просто размазывают краски по холсту, так и теперь многие критики обвиняли современных художников в неумении писать. И все же Поллок обдуманно и серьезно подходил к своим работам, точно рассчитывал, какой величины должны быть отверстия в разбрызгивателе; и движения его были, по всей видимости, совсем не случайными. Подобный метод называется «контролируемой случайностью».
Художники этого направления с помощью «контролируемой случайности» воссоздавали процесс движения. Художники же, писавшие в стиле цветовых пространств (Color Field Painting), обдуманно наносили слой за слоем краски на холст. Общим для обоих направлений является то, что основным содержанием картин предстает цветовая гамма, игра красок.
Рис. 258. Руппрехт Гейгер не только пишет красные картины, но и обустраивает красные помещения, в которых каждого вошедшего со всех сторон окружает красный цвет.
На творчество Барнета Ньюмена и Джексона Поллока оказывало влияние европейское искусство. После войны на их произведения вновь обратили внимание в Европе, там их взгляды на искусство нашли поддержку. Живший в то время в Мюнхене Руппрехт Гейгер (р. 1908) вскоре начал работать с распылителем, которым наносил на холсты светящиеся неоновые краски. На его крупномасштабных, не заключенных в рамы картинах, на которых царит красный цвет, краски словно живут своей собственной жизнью (рис. 258). Однажды Гейгер так сказал о красках: «Краски имеют много свойств: они могут быть блёклыми, матовыми, насыщенными, густыми, приглушенными, мрачными, блестящими, волнующими, яркими, лучистыми, отражающими свет, прозрачными, радостными, шокирующими, грубыми». На картине в красном цвете, висящей в нашем музее, присутствуют и оттенки красного: розовый цвет различной насыщенности по краям полотна. Ограничение красного цвета розовым создает иллюзию того, что он, как бы слегка подрагивая, растекается и плавно переходит в розовый.
