Алексей Никишенков - История британской социальной антропологии
Подобный подход к социальной антропологии вообще и к научной деятельности Малиновского и Рэдклифф-Брауна в частности не совсем правомерен. Основываясь на абсолютизации хотя и важного, но далеко не единственного аспекта этой деятельности, подход этот, как правило, игнорирует то обстоятельство, что методы структурно-функционального анализа при всем их абстрактно-социологическом облике были направлены на постановку и решение традиционных антропологических проблем изучения доклассовых обществ.
В решении этих проблем основоположники функционализма, с одной стороны, использовали идеи, унаследованные от своих предшественников, с другой стороны, изучая конкретные доклассовые общества, применяли методы структурно-функционального анализа. Рассмотреть применение этих методов – главная задача автора, поскольку ее решение связано с вопросом об эф фективности аналитических средств структурно-функционального подхода. В настоящей главе внимание будет сосредоточено на двух основных проблемах, изучаемых Малиновским и Рэдклифф-Брауном, – 1) проблеме родственных и семейных отношений и 2) проблеме религии в доклассовых обществах. Это даст возможность проанализировать приложение функционалистских методов к изучению разных общественных явлений и позволит сравнить особенности методов Малиновского и Рэдклифф-Брауна в применении к одним и тем же проблемам. На этом основании можно выявить общее и особенное в их подходах.
3.1. Изучение отношений родства и религиозных верований «примитивного» общества в трудах Б. Малиновского
3.1.1. Родственные и семейные отношения
Проблема изучения семейно-родственных отношений стала центральной для социальной антропологии с момента возникновения этой науки. Не случайно и Малиновский уделял ей особое внимание. Как уже отмечалось, многие представления Малиновского о семейно-брачных и родственных отношениях в «примитивных» обществах сформировались на основе идей Э. Вестермарка об универсальности индивидуальной семьи и ведущем значении биопсихического фактора в этой сфере[741]. Эти идеи вошли в функционалистскую концепцию родства, как зачастую называют совокупность представлений Малиновского о семье, браке и отношениях классификаторского родства, хотя антрополог нигде систематически не изложил своих выводов по этой проблеме. Все они разбросаны по разным публикациям и отличаются поразительной противоречивостью, которая обрекла на неудачу попытки ученого соединить свои суждения о родстве в стройную теорию. Его труд под предполагаемым названием «Психология родства», о котором он не раз говорил[742], так и не увидел свет.
Некоторую связность мыслям Малиновского о родстве придают положения его теории культуры, с позиций которых он подходит к объяснению этого явления. Совокупность подобных объяснений можно назвать биопсихологической теорией родства. Согласно этой теории, семья, брачные отношения и отношения классификаторского родства есть «результат и следствие фундаментальных биологических процессов воспроизводства»[743]. Сведение к одной биологической потребности таких разных по своей природе явлений, как семья и система родства, было не случайным.
Наиболее четко Малиновский сформулировал свою трактовку соотношения индивидуальной семьи и системы классификаторского родства в предисловии к книге Р. Фёрса «Мы, Тикопия»[744]. Эта трактовка заключалась в утверждении, что все существующие системы родства представляют собой результат расширения за пределы семьи связей и отношений, существующих между родителями и детьми[745]. Это расширение понималось Малиновским как процесс развития психики ребенка по мере его взросления: «Первоначальная ситуация родства… это повсеместно группа, состоящая из отца, матери, ребенка, а также его братьев и сестер; ограниченное количество людей, каждый из которых дает определенное значение первоначальным употреблениям термина (родства. – А. Н.). В ходе своей жизни тикопиец (житель острова Тикопия. – А. Н.), как и любой другой человек, который приходит к использованию «классификаторских терминов родства», учится расширять первоначальные значения»[746].
В приведенном тезисе Малиновского речь идет о характерной для классификаторских систем родства особенности – в них каждый термин употребляется для называния не одного родственника, а целой группы, класса людей. Во многих системах термином «мать» называют не только родительницу, но и ее сестер – родных, двоюродных и т. д. до определенной степени родства. То же самое относится и к терминам «отец», «брат», «сестра» и др. По Малиновскому, расширение «первоначального», т. е. семейного, термина – это процесс чисто эмоциональный. Так, например, обычай называть сестру матери «матерью», по его мнению, основан на сходстве чувств, питаемых ребенком к обеим категориям родственниц[747].
Отношения между членами семьи и, соответственно, классификаторскими родственниками представляются Малиновскому не социальными, в строгом смысле этого слова, а чисто эмоцио нальными, в духе психоанализа З. Фрейда, как «картина амбивалентного эмоционального отношения между отцом и сыном, возникающая из конфликта между инстинктивными половыми желаниями последнего и культурно усиленными властью и авторитетом отца»[748]. Влияние психоанализа на Малиновского не всегда было одинаковым. Пройдя путь от восторженных отзывов об идеях Фрейда до почти полного отрицания их научного значения, Малиновский, тем не менее, всегда был склонен трактовать эдипов комплекс как первопричину формирования систем родства. В одной из своих последних работ он так объясняет природу экзогамии: «Инцест, – и здесь мы следуем за Фрейдом без оговорок, – является определенным побуждением в рамках семьи. Практика инцеста, в случае если она была бы открыто разрешена и допускалась законом, должна была бы стать разрушительной силой по отношению к семье и браку, а экзогамия – это те же правила запрета инцеста внутри семьи, но распространенные на ее двойника – родственную группу или клан»[749]. Логическое ударение, которое Малиновский делает на инстинктивной и эмоциональной стороне семейных и родственных отношений, далеко не случайно. Именно эти сферы индивидуальной психики, по его мнению, лежат между биологической природой людей и культурой общества и служат передаточным механизмом, посредством которого «основные потребности» порождают «культурные соответствия».
Биопсихологическая концепция родства – своеобразный парафраз теории культуры Малиновского на тему семейных и родственных отношений, и потому наша критика философско-онтологических воззрений антрополога может быть отнесена к этой концепции полностью. Однако специальный анализ биопсихологической концепции необходим, так как она оказывала определенное влияние на анализ эмпирического материала по отношениям родства. С логической точки зрения основополагающий тезис Малиновского о «первоначальной ситуации родства» является уязвимым. В нем неустранима двойственность, выраженная в двух взаимоисключающих положениях. С одной стороны, процесс «расширения» семейного значения терминов рассматривается как проявление универсальной особенности, внутренне присущей психике ребенка. С другой стороны, Малиновский не может не учитывать то обстоятельство, что, появившись на свет, ребенок застает классификаторскую систему родства уже существующей. Исследователь подчеркивает, что ребенок «учится расширять пер воначальное значение», т. е. воспринимает значение терминов в готовом виде. В этой дилемме много неясного. Если особенность детской психики универсальна, то почему в одних обществах ее развитие приводит к созданию классификаторской системы родства, а в других – к описательной? Если ребенок «учится», то почему цель обучения – «расширение», а не просто восприятие существующих терминов родства? Ведь к моменту появления на свет ребенка внутрисемейная терминология существовала не в вакууме, но была составной частью классификаторской системы терминов. Первичность любого из этих двух явлений требует особых доказательств, которых Малиновский не дает.
Главный, с методологической точки зрения, порок рассматриваемого положения заключается в том, что Малиновский пытается эклектически совместить в нем два несовместимых объяснения происхождения классификаторской системы родства. Одно из них является реминисценцией плоского эволюционистского подхода – явление однажды «произошло» в психологии (сознании) индивида и в дальнейшем воспроизводится в ходе обучения. Второе, чисто функционалистское объяснение – явление имеет вневременную универсальную природу и «происходит» постоянно.
