Игорь Зимин - Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Чайный набор П. Жильяра
В 2014 г. Государственный музей-заповедник «Царское Село» получил в дар два серебряных набора[518] (чайный и столовый), подаренных в 1909 г. П. Жильяру великой княжной Анастасией.[519] Любопытно, что эти наборы пополнялись каждое Рождество, поскольку ученица с 1909 г. дарила учителю по одному столовому комплекту в год, успев, таким образом, к 1916 г. подарить только восемь приборов, состоявших из ложки, ножа и вилки. Предполагалось, что к моменту окончания учебы Анастасии набор укомплектуется полностью. Подобная метода подарков была вполне в характере Александры Федоровны.
Столовый набор П. Жильяра
Как проходили воскресные дни Николая II? Как правило, он также работал. Правда, не так напряженно, как в рабочие дни. Тем не менее позволить себе удовольствие провести целый день с женой и детьми он не мог. Совершенно.
Если взять четыре «случайных» воскресенья царя и распределить их «по временам года», то получается следующая картина.
«Зимнее» воскресенье (17 февраля 1913 г.) вместило в себя: 11.00 – церковный парад в манеже 1-го Кадетского корпуса; 12.00 – вернулся в Царское Село, позавтракал и поехал в Большой Екатерининский дворец к обеду кадет. В 14.00 в Александровский дворец крестным ходом принесли икону Почаевской Божией Матери, поместив ее перед походным иконостасом Александра I. С 15.00 до 16.30 – большая прогулка. После чая император посмотрел кинематограф вместе с сыном и его товарищами. Потом час работал: «Читал до 8 час…». День завершился благотворительным спектаклем в Царскосельской ратуше, на котором царь был со старшими дочерьми.
«Весеннее» воскресенье (21 апреля 1913 г.). В 10.30 – на обедне в Феодоровском соборе, после обеда посадил два дерева против церкви. Завтрак. Во время прогулки, несмотря на то что «холод был собачий», покатался в лодке с сыном. Потом с женой пил чай («дочери уехали в Петербург к тете Оле»). Вторая половина дня прошла в работе: «Занимался до обеда. Вечером читал». Следовательно, в этот день только работе с документами было посвящено 3–4 часа.
Что касается императрицы Александры Федоровны, то ее рабочий график перегруженным не был, тем более она постоянно «болела». Императрица поднималась в 9 часов утра. После дежурного гоголь-моголя в постели она занималась в своем кабинете, периодически принимая представляющихся. После приема иногда совершала прогулку по парку в экипаже вместе с детьми или с какой-либо из фрейлин (графиней А.В. Гендриковой или баронессой С.К. Буксгевден). После завтрака (13.00) до чая (17.00) Александра Федоровна занималась ручными работами, живописью, писала письма – это было «личное время». После чая – вновь «ручная работа» до обеда (20.00) или прием представлявшихся. Дети могли приходить к матери во всякое время без предварительного о себе доклада.
Представительские обязанности тяготили императрицу, и она их по возможности избегала, что вызывало возмущение не только петербургского бомонда, но и свекрови, императрицы Марии Федоровны, которая, несмотря на возраст и «болячки», всегда была «на посту». Однако если какое-либо дело задевало глубинные струны души императрицы, она проявляла недюжинную энергию, здравый смысл и волю.
Например, Александра Федоровна на личные средства создает в Царском Селе «Школу нянь» (1902 г.), взяв за образец английские учреждения подобного рода. В июне 1902 г. секретарь императрицы граф Я.Н. Ростовцев писал: «По словам няни Августейших детей Государыни императрицы Miss Eager, она обратилась к доктору Бернардо с просьбой сообщить некоторые сведения относительно Hawkhurst Baby Home[520] непосредственно графу Ламздорфу». В результате переписки «Государыня изволила дать указания по представленному… проекту положения о няньках».[521] Во главе этого учреждения был поставлен лейб-педиатр К.А. Раухфус. Кроме этого, императрица патронирует Дома трудолюбия, в которых получали рабочие профессии девушки из бедных крестьянских семей.
Ее волновали проблемы туберкулеза, и с подачи императрицы под Ялтой появляются первые специализированные санатории.
Осенью 1904 г., во время Русско-японской войны, императрица создает «свой» лазарет «Имени Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны для выздоровления воинов, эвакуированных с Дальнего Востока». Во время Первой мировой войны она патронирует уже целую систему подведомственных ей лазаретов, работая в Дворцовом госпитале в качестве операционной сестры. Тогда же Александра Федоровна как многодетная мать начинает заниматься проблемами материнства и детства, поставив во главе этого «национального проекта» лейб-педиатра К.А. Раухфуса.
Поскольку семья императора с 1905 по 1909 г. была фактически заперта в своих резиденциях, несколько важных для семьи Николая II свадеб прошло в Царском Селе. Венчание проходило в соборе Екатерининского дворца, там же устраивали торжественную трапезу, а затем молодожены посещали Александровский дворец.
В апреле 1907 г. в соборе Екатерининского дворца прошло венчание, которое взбудоражило весь петербургский бомонд. Свадьба была почти императорского уровня, при том что сочетались браком фрейлина императрицы Анна Александровна Танеева и лейтенант флота А.В. Вырубов.
Об уровне бракосочетания свидетельствует список приглашенных. Со стороны невесты на свадьбе был весь бомонд, включая великого князя Константина Константиновича с супругой Елизаветой Маврикиевной, герцога Георга Георгиевича, герцога Михаила Георгиевича, принцесс Елену Георгиевну, Ольгу Саксен-Альтенбургскую и Марию Саксен-Альтенбургскую.[522] Были статс-дамы и фрейлины,[523]сановники и офицеры Свиты императора.[524] Были офицеры элитных гвардейских полков,[525] врачи[526] и чиновники.[527] Со стороны жениха все было скромнее, но и там, кроме родственников, присутствовали значительные персоны, например Свиты контр-адмирал К.Д. Нилов с супругою (урожд. кнж. Кочубей), флигель-адъютант В.Н. Воейков с супругою (ур. бар. Фредерикс), флигель-адъютант А.А. Дрентельн. Императорский уровень события подчеркивался даже в пригласительном билете, в котором гости приглашались по повелению «Их Императорских Величеств».[528]
После свадьбы бомонд горячо обсуждал, почему императрица так плакала на этой свадьбе, словно выдавала замуж свою дочь. Обсуждался и тот факт, что после свадьбы молодые пили чай на половине императорской четы в Александровском дворце.
Из этого замужества ничего хорошего не вышло, и супруги Вырубовы вскоре развелись.[529] Но А.А. Вырубова сохранила свое положение ближайшей подруги императрицы.
Не вдаваясь в эту тему, заметим, что основания для слухов имелись. Императрица, ограничив круг своего общения, виделась с Вырубовой практически каждый день. Очень часто она посещала дом Вырубовой,[530] заезжая к ней на 30–40 минут поздно вечером. Например, 3 февраля 1911 г. подруги виделись дважды. Первый раз с 14.45 до 15.15 императрица с Вырубовой каталась по Царскому Селу и Павловскому парку.[531] Второй раз императрица с Николаем II выехала из Александровского дворца в 18.50, через две минуты супруги были у дома Вырубовой, обратно во дворец они выехали 19.07. При этом в тот же день императрица проигнорировала Высочайший завтрак на 159 особ в Екатерининском дворце (в 13.00), оставшись с детьми завтракать дома.[532] Императрица и Вырубова постоянно обменивались записками (иногда по нескольку раз на дню), которые передавали через слуг (эти контакты поминутно фиксировались чинами Дворцовой полиции).[533]
В апреле 1908 г. в Царском Селе состоялась еще одна свадьба на высочайшем уровне. Тогда племянница Николая II великая княжна Мария Павловна (Мл.) вышла замуж за шведского принца Вильгельма. Это был типичный высочайший брак, заключавшийся по политическим и династическим соображениям, без всякой любви.
Прибывших в Царское Село шведов разместили в Большом Екатерининском дворце, где и состоялся торжественный ужин, сопровождавшийся всеми положенными тостами и заранее подготовленными торжественными речами.
В день бракосочетания 18-летняя Мария Павловна (Мл.) пообедала с семьей Николая II в Александровском дворце и облачилась в свадебное свадьбе, приготовленное для нее в английских комнатах. Там же ее благословил иконой отец – великий князь Павел Александрович. Венчание по православному обряду прошло в домовом храме Большого Екатерининского дворца. Мария Павловна вспоминала: «Наконец служба закончилась. Мы поднялись, чтобы пройти в одну из гостиных, и в течение еще полутора часов принимали поздравления придворных. После этого тетя отвела меня в отдельные апартаменты для отдыха перед банкетом. Меня освободили от мантии и короны, что принесло некоторое облегчение. Подали чай. Пока мы с тетей писали ответы на поздравительные телеграммы, я положила усталые ноги на стул. Жесткие складки моего платья все еще тяготили меня, и на мне все еще была диадема и кружевная вуаль». После торжественного обеда «начался праздничный церемониал, который ни в чем не изменился со времен Екатерины Великой. Под медленные звуки старинного полонеза монархи, царственные гости и царская семья разделились на пары. Каждая трижды обошла бальную залу, всякий раз меняя партнера. Они держали друг друга за руку, как в балете, и, когда пара разделялась или начинала новый круг, дама делала реверанс, а кавалер низко кланялся. В придворном этикете сохранилась даже традиция ставить в одном конце бальной залы карточный столик с зажженными свечами и колодами карт в память об императрице Екатерине, которая во время церемоний играла в карты с высокопоставленными гостями».
