Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного
Эюб — большой пригород, разросшийся вокруг особо почитаемой святыни — могилы Эюб Ансари, сподвижника Пророка, места частого паломничества мусульман.{31} «Это процветающий город с большим числом жителей, с виноградниками и садами… В нем примерно 9800 домов и гаремов… Есть рынок в 1085 лавок, где можно купить множество бесценных вещей. Очень много лавок, торгующих превосходным йогуртом и каймаком (особым способом приготовленные сливки), и лавок цирюльников. Каждую пятницу сюда стекаются толпы паломников и горожан ради посещения могилы святого Абу Эюба, рынок в эти дни буквально затоплен людским морем»{32}.
Золотой Рог, через который не было тогда переброшено ни одного моста, являет собой лагуну, образованную впадением в море реки, очень широкой в устье, но быстро сужающейся, если подниматься по ней вверх по течению. Река эта извивается между Стамбулом и Галатой, а ее воды и берега кипят жизнью: как со стороны Стамбула, где, начиная от Бахчекапы и вплоть до Балата, тянутся причалы для морских судов, так и на противоположной стороне, где когда-то, еще во времена Византии, были расположены кварталы итальянцев, а теперь живут турки, греки и евреи. Именно на противоположном берегу расположен большой торговый порт Галаты — порт «франков», то есть европейских купцов-христиан. Продолжением ему служит, чуть ближе к устью, внушительный морской арсенал Касим-паши. За ним вдоль по берегу выстроилось несколько деревень. Золотой Рог с обеих сторон сходится к реке со спокойным течением. Ее берега покрыты заливными лугами в окаймлении прелестных рощиц. Это любимое стамбульцами место прогулок и развлечений. Один из султанов велел построить там изящный по очертаниям особняк с садом, который стал излюбленным местом встречи хорошего общества: то были знаменитые по всей Европе целебные воды (буквально: «сладкие воды»), вошедшие в моду в XIX веке.
К северу от Золотого Рога простирается второй город — Галата. Галата «разумно велика и довольно красива… Она окружена древней крепостной стеной и населена в большей ее части греками, которым принадлежат почти все гостиницы, таверны, постоялые дворы. Именно здесь обычно останавливаются „франки“, то есть европейские христиане».{33} Начиная с XIII века Галата известна как поселение генуэзцев, а потому до турецкого завоевания она жила практически независимо от Константинополя. Мехмет Завоеватель в 1453 году поставил ее под османское управление, возобновив, однако же, привилегии, дарованные генуэзцам еще в эпоху Византии. Она сохраняла свою репутацию «города неверных», и турки в ней селились лишь в очень малом числе. Зато там во множестве «греки, армяне и евреи, их церкви и синагоги»{34}. В то же время Галата — город приезжих «франкских» купцов, то есть французов, англичан, голландцев, венецианцев, генуэзцев и прочих; к ее пристани причаливают европейские торговые суда. В целом она ориентирована на морскую торговлю и приемлет все соответствующие этому факту последствия: это не только работа порта, не только торговля, но также и такие профессии и заведения, как ремонтные мастерские, мастерские по конопачению корпусов судов, по изготовлению снастей и парусов, провиантские склады и, конечно, таверны, куда приходят отдохнуть и развлечься матросы, ремесленники и другие жители Галаты. По свидетельству Эвлийи Челеби, который, как кажется, знал эти места досконально, «на самом берегу моря стоят, тесно прижавшись друг к другу, около двухсот публичных домов и таверн, в каждом из которых от пятисот до шестисот негодяев проводят свое время в удовольствиях и вместе с музыкантами и певцами устраивают такой шум, какой не описать ни на одном из языков…»{35}. Свои наблюдения он резюмирует следующей поразительно точной формулой: «Сказать „Галата“ — это все равно, что сказать „таверны“. И да простит нас Аллах!»{36}
Выше Галаты, сразу же за ее крепостной стеной, широко простираются «Виноградники Перы». Так за свои фруктовые и не только сады называется пригород, прямой антипод Галаты с ее тесной застройкой и узостью улиц. В XVI веке здесь было всего несколько десятков домов генуэзцев, несколько мечетей, обитель «вертящихся» дервишей да еще дворец Ибрагим-паши, в котором проводилось обучение молодых пажей, предназначенных к службе султану. Однако великолепное положение Перы{37} на холме, с которого открывается захватывающий вид на Босфор и на Стамбул, привлекало иностранцев, и они обосновывались в ней. Именно здесь с конца XVI века до середины XVII учреждались одна за другой резиденции иностранных послов, их примеру следовали соотечественники, а за ними — греки{38}. По сути, Пера состояла «всего из одной длинной и прямой улицы, которая ведет от ворот Бююк-куле до места под названием „греческое кладбище“, ее протяженность — одна миля, с двух сторон она уставлена домами в окружении самых прекрасных садов»{39}. Здесь «франки» и представители национальных меньшинств находились еще дальше от контактов с турками, чем в Галате{40}, и здесь они чувствовали себя дома. Чувство это находило свою опору в наличии множества католических храмов. Пера, следовательно, представляла собой то, что могло бы быть названо «посольским кварталом».
У Галаты имеются пригороды, которые находятся в ее подчинении. Их «индустриальный» характер определяется арсеналами — арсеналом Касим-паши на Золотом Роге и артиллерийским арсеналом в Топхане на берегу Босфора. Вокруг них и образовались пригороды, населенные рабочими и мелкими торговцами, которые обслуживали рабочих{41}.
Топхане — последний из пригородов Галаты. Незаселенная зона за ним простирается до Бешикташа, небольшой деревушки, о которой следует упомянуть по двум причинам. Во-первых, здесь султаны и представители стамбульской знати строили виллы для гаремов и насаждали вокруг них сады. Во-вторых, это одна из пристаней для судов, переправляющих пассажиров и грузы в Ускюдар, то есть в Азию.
Ускюдар и представляет собой третий важный географический элемент в системе пригородов Стамбула. Европейские путешественники называют его, в зависимости от ракурса взгляда, то деревней, то большим поселком, то даже городом. На самом же деле древний Хризополь — настоящий город как с административной точки зрения (в нем имеется свой муниципалитет), так и с торговой. Это пункт назначения торгового пути из Анатолии и, за ее пределами, из Армении и Персии. Шевалье Д’Арвье отмечает, что в Ускюдаре «торговля ведется в довольно широком масштабе»{42}, а Турнефор пишет: «Здесь встречаются караваны, идущие торговать с Европой из Армении и Персии. И это один из важнейших пунктов их встречи»{43}. Торговый характер города внешне выражен множеством караван-сараев и рынков, обеспеченных складами. Торговля определяет положение Ускюдара как перевалочного пункта международного транзита перед Босфором на пути в Стамбул.
Положение Ускюдара прямо напротив Константинополя с его великолепным городским пейзажем превращает его в фешенебельное место: сам Великий Господин (султан) построил здесь великолепный дворец для своего сераля, и многие представители стамбульской знати последовали его примеру. Дворцы, растянувшиеся цепью по берегу не только Босфора, но и Мраморного моря, буквально утопают в зелени садов и парков. У Ускюдара, следовательно, два лица. С одной стороны, он — не столь уж большой торговый центр, в котором бок о бок живут турки, армяне и персы. Центр, если судить по площади, довольно скромный, так как он сосредоточен вокруг находящихся вблизи караван-сараев и рынков. С другой — это, так сказать, «курортный» город, город для отдыха и развлечений, растянувшийся вдоль морского берега и по склонам холмов, не имеющий пригородов и потому неприметно переходящий в сельскую местность. Из трех городов, образующих в совокупности Стамбул, Ускюдар наименее значительный, наименее развитый и наименее населенный. Для Стамбула он важен, поскольку он — предмостное укрепление столицы на азиатском побережье.
Босфор — один из факторов, предопределивших местоположение Константинополя. Европа и Азия разделяются этим проливом, по которому «течет бог». Проливом, к слову сказать, очень сходным с рекой. Длина его — примерно тридцать километров, а ширина варьируется от 500 метров до 4 километров. По нему проходит сильное течение, достигающее максимума скорости в теснине между Румели Хисар и Кандилли. Босфор окаймлен двумя рядами холмов, невысоких, но покрытых роскошной растительностью: цветение иудиного дерева и бугенвиллей, отражающихся в его водах, придает ему удивительный цвет весной, а осень украшает его всеми цветами увядающих листьев. Летом здесь царит приятная прохлада благодаря легкому ветру, дующему с Черного моря. Стамбульские аристократы приезжают сюда на самые жаркие месяцы года в свои виллы или, вернее, дома, приспособленные для летнего отдыха и летних развлечений, — это йали (дома, построенные на краю берега у самого моря). Лишь немногие образцы этого архитектурного жанра сохранились до наших дней. Зато зима здесь порой бывает довольно суровой: дует неистовый северный ветер, холмы покрыты снегом, вода пролива несет с собой небольшие льдины, но, как правило, не замерзает. Впрочем, бывали из этого правила и исключения: Босфор сплошь покрывался льдом в 1620 и 1668 годах. Тогда из-за мороза и бурь, бушующих обычно в это время года, навигация прекратилась как в Босфоре, так и в Черном море, а суда укрылись в гаванях и бухтах, чем и осчастливили хозяев великого множества таверн, сосредоточенных главным образом в Галате, но имеющихся и в любой деревушке на Босфоре. Однако такого рода исключения не только крайне редки, но и очень непродолжительны: еще не было такого случая, чтобы сообщение между Европой и Азией или снабжение столицы продовольствием прерывались надолго.
