Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

Робер Мантран

Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

От научного редактора

Мне доставляет удовольствие представить российскому читателю работу выдающегося французского востоковеда Робера Мантрана о жизни столицы Османской империи в период правления самого знаменитого турецкого султана Сулеймана (1520–1566), того самого османского правителя, которого в Европе принято называть Сулейманом Великолепным.

Настоящая публикация вряд ли будет первой книгой для россиян, все более живо интересующихся современной Турцией и ее историческим прошлым. На книжных прилавках сегодня немало различных путеводителей по всей Турции и отдельно по Стамбулу. Совсем недавно вышла в переводе на русский язык небольшая обзорная монография Дж. Льюиса, где в популярной форме рассказывается о политической, хозяйственной и духовной жизни османского общества. Тем не менее я уверен, что книга Р. Мантрана найдет в нашей стране многочисленных и внимательных читателей, ибо Стамбул XVI–XVII веков был центром самобытной и блестящей цивилизации, которая сыграла важную роль в истории человечества, но для наших современников остается малознакомой и скрытой пеленой мифов и легенд.

Р. Мантран известен в научных кругах как один из лучших специалистов по истории Османской империи. На протяжении многих лет своей жизни он плодотворно работал в Институте восточных и славянских культур и общего языкознания университета Экс-ан-Прованса (Марсель 1) над восточными и европейскими источниками по истории мусульманского мира, в частности Турции и арабских стран средиземноморского бассейна, заслужив звание почетного профессора этого университета. Свидетельством признания высокого авторитета Р. Мантрана было его избрание на пост председателя Международного комитета по доосманским и османским исследованиям. Среди многочисленных публикаций ученого особо выделяется его капитальный труд «Стамбул во второй половине XVII века, очерк институциональной, экономической и социальной истории»,{1} выполненный на основе материалов османских и французских архивов. Робер Мантран одним из первых западных османистов отказался от традиционных сюжетов, связанных с описанием военных походов, дворцовых интриг и противоборства великих держав по поводу наследства «больного человека Европы», как называли в XIX веке Османскую империю. Он обратился к изучению жизни османского общества в Средние века и Новое время. Сегодня вопросы социальной истории, связанные с экономическим и культурным развитием разных слоев и этнорелигиозных групп, входивших в состав населения Империи, составляют основное направление исследований ведущих специалистов по турецкой истории.

На базе своих архивных изысканий Р. Мантран написал и обращенную к более широкой читательской аудитории книгу, которая ныне публикуется на русском языке. Впервые она вышла в свет в 1965 году под названием «Повседневная жизнь Стамбула во времена Сулеймана Великолепного и его преемников (XVI–XVII века)».{2} В основу перевода положено второе издание, доработанное автором и вышедшее в 1994 году. Значимость книги Мантрана можно оценить, сопоставив ее с опубликованной в то же время работой другого видного специалиста по истории стран Ближнего и Среднего Востока Бернарда Льюиса «Стамбул и османская цивилизация».{3} При раскрытии избранной им темы Б. Льюис использовал традиционный для западных ученых метод исследования, основанный на сопоставлении свидетельств европейских современников и османских хронистов. В своем предисловии к французскому переводу данного произведения Р. Мантран высоко оценил работу, проделанную его коллегой, особо отметив, что в ней широко представлены сведения османских хроник,{4} но сам пошел иным путем. Учитывая высокую степень субъективности свидетельств придворных летописцев и ограниченность знаний европейцев об Османской империи, он сделал упор на документальные материалы, собранные им в турецких архивах. Вполне очевидно, что степень достоверности полученной информации, а следовательно, и уровень доказательности авторских выводов во втором случае несомненно выше, чем в первом.

Обе названные выше книги Р. Мантрана в свое время произвели на меня, тогда еще аспиранта Института восточных языков при МГУ, очень сильное впечатление, определив и направление моих дальнейших исследований по истории Турции, и выбор источников. Однако с того времени прошло уже 40 лет. Они отмечены настоящим «бумом» исторических публикаций по Османской империи, существенно расширивших наше видение и понимание процессов, которые переживались этой державой. Сегодня мы должны признать, что дихотомия «расцвет-упадок», которая лежала в основе взглядов Р. Мантрана и других ученых тех лет, представляет собой упрощенную интерпретацию османской действительности XVI–XVII веков. Нет достаточно убедительных свидетельств, что уровень как хозяйственной, так и духовной жизни в османской столице XVII века был существенно ниже, чем в предыдущем столетии. Точнее было бы сказать, что повседневная действительность существенно изменилась в результате дальнейшей эволюции основных институтов Османской державы. В этих условиях не могло быть и речи о возвращении к порядкам XVI века. Подобная ситуация современниками воспринималась как свидетельство упадка державы, но для историков очевидно, что перемены обеспечили длительное ее существование. Так османская ситуация в указанные столетия выглядит сегодня, но трудно сказать, как будет она осмысливаться нашими преемниками спустя еще 40 лет. В одном читателей можно заверить: исторические материалы о Стамбуле и его жителях, обнаруженные и введенные в научный оборот французским историком, будут и в дальнейшем составлять прочную основу подлинных знаний об Османской империи и ее столице.

Доктор исторических наук, профессор М. С. Мейер

Предисловие

Во вторник 29 мая 1453 года по завершении победоносного приступа, в ходе которого турецкие войска овладели Константинополем, султан Мехмет II, прозванный с того памятного дня Завоевателем (Фатих), вступил в греческую столицу через Пушечные ворота (Топкапы). Медленно проехав на боевом коне через весь город, на улицах которого византийцы оплакивали смерть близких и гибель своей империи, он наконец спешился перед базиликой Святой Софии. Войдя в величественное здание, владыка османов сотворил благодарственную молитву и повелел обратить церковь в мечеть. В пятницу 1 июня султан, в окружении пышной свиты из высших представителей мусульманского духовенства и военных чинов, впервые совершил торжественный обряд большого пятничного богослужения. Константинополь, называемый турками Костантиние или Истанбулом,{5} уже вечером дня завоевания был провозглашен столицей Османской империи. Султанской резиденцией он фактически стал только в 1457 году, когда завершилось строительство султанского дворца, заложенного около форума Феодосия.

Так в истории великого города на Босфоре была перевернута страница. В новую эпоху Стамбулу, уже успевшему стать турецким, еще предстояло войти в роль достойного наследника греческого Константинополя. Ныне, после четырех с половиной веков турецкого присутствия, отличить одни от других исторические составные элементы города, понять, где закончился Константинополь и где начался Стамбул, не то чтобы трудно, а просто невозможно. Мехмет Завоеватель и последовавшие за ним султаны не собирались порывать преемственность, соединяющую их столицу со столицей Византии. Они не могли не отдавать себе отчета в том, что пришедшая из прошлого совокупность географических, человеческих и экономических факторов продолжает определять жизнь столицы и в их время. Вместе с тем, добавим уже мы, это никогда не прерывавшееся воздействие прошлого на настоящее не создавало непреодолимого препятствия на пути глубоких изменений в той же столичной жизни, а именно в таких ее областях, как политика, религия, общество, искусство. С полным основанием можно утверждать, что османские султаны, особенно в XVI веке, выступали как градостроители в роли преемников великих византийских императоров, от Константина и Юстиниана до Михаила Палеолога, и внесли достойный вклад в общее дело превращения Константинополя в поистине царственный город древнего и нового мира.

При Сулеймане Великолепном и его ближайших преемниках город, как и вся Османская империя, переживал свой час славы; именно этот «час» и вошел в историю под именем «века Сулеймана»,[1] именно к нему восходит большинство описаний европейскими путешественниками красот и чудес турецкой столицы. По ним, а также по турецким документам, которые ныне открыты вниманию историков, мы можем воспроизвести достаточно близко к исторической реальности многие составляющие стороны того мира, что слишком долго оставался окутанным покровом тайны и потому служил неисчерпаемым источником всякого рода легенд и фоном для самой экзотической приключенческой литературы. Тщетно было бы искать в этом фольклоре и в этих авантюрных повествованиях хотя бы тень истины — пламенное авторское воображение оставляет слишком мало места реалиям.