Александр Кондратов - Сказки и легенды маори
Тогда Факатау понял, что количество — это еще не самое главное. Он решил составить небольшой отряд из сильных юношей, которые смогут выполнить любое его приказание, и не вести за собой огромное полчище плохо подготовленных людей.
Ночью он собрал свой отряд из отборных воинов и каждому велел сделать одно и то же. Воины тихонько обошли все лодки и вытащили из дна затычки; неповрежденной осталась только лодка Факатау.
На следующее утро Факатау приказал всем сесть в лодки и плыть дальше. Вскоре в большинстве лодок появилась вода, и гребцы торопливо повернули назад, к берегу, только лодка Факатау продолжала плыть вперед. Факатау не стал дожидаться отставших, он плыл целый день и к вечеру был уже недалеко от деревни Ати-Хапаи. Лодка Факатау была выкрашена с одной стороны белой краской, а с другой — черной. Жители Ати-Хапаи собрались на берегу. Один из них, увидав вдали лодку Факатау, спросил, что там такое, лодка или тюлень. Несколько мужчин бросились в море и поплыли, чтобы посмотреть, кто приближается к их берегу. Самый быстрый пловец скоро вырвался вперед и увидел, что это лодка. Он высунулся из воды и закричал рулевому:
— Поворачивай назад! Поворачивай назад!
Потом он нырнул и поплыл под водой к носу лодки, надеясь неожиданно вынырнуть и застать Факатау врасплох. Но Факатау заметил его и убил ударом копья. Пловцы один за другим приближались к лодке, но Факатау и его воины убивали их одного за другим. Только Монготики удалось избежать этой участи. Он вернулся на берег и предупредил соплеменников, что в лодке сидит могущественный воин и так просто его не одолеть.
В Ати-Хапаи жили два необыкновенных человека. Один умел летать по воздуху, другой — ходить по воде. Услышав рассказ Монготики, человек-птица подпрыгнул и полетел к лодке. Факатау заметил его приближение и поспешил сделать насест, вроде тех, на которые обычно садятся птицы. Человек-птица увидел насест и опустился на него, а потом встал во весь рост и с угрозой взмахнул оружием. Но на насесте был силок. Ноги человека-птицы захлестнула петля, и его постигла та же участь, что и пловцов, которых Факатау и его воины без промедления отправили в Рарохенгу.
Ходок по воде увидел, что случилось с его другом. Он тут же пошел к лодке. Факатау наполнил кувшин ароматным жиром и бросил в воду. Ходок услышал приятный запах. Он подошел к кувшину и с жадностью выпил жир. Тогда Факатау, который спрятал в жире рыболовный крючок, подтащил беззащитного ходока к лодке и убил.
Ночью Факатау и его воины осторожно сошли на берег. Факатау переоделся рабом. Он прокрался внутрь Те Уру-о-ма-ноно, прославленного круглого дома в деревне Ати-Хапаи. Мужчины, возбужденные событиями дня, не обратили внимания на безвестного раба. Им хотелось узнать, откуда приплыла незнакомая лодка и как зовут могущественного рангатиру, который привел к ним эту лодку.
Но разговоры мужчин не заглушали стука костей, подвешенных к потолку. Кости Ту-Факараро взывали о мести.
Кто-то попросил Монготики рассказать, как выглядит рангатира, приплывший на лодке.
— Это великий рангатира, а больше я ничего не могу про него сказать, — начал Монготики. — Это настоящий рангатира.
— Похож он на меня? — спросил кто-то из мужчин. Потом этот же вопрос задал другой, потом третий.
Но никто из мужчин Ати-Хапаи не был похож на рангатиру, которого видел Монготики.
Факатау встал и выпрямился во весь рост.
— Похож он на меня? — спросил Факатау.
Все взгляды устремились на него, а Монготики в ужасе отпрянул назад.
— Это он! — закричал Монготики.
Наступила тишина, но через мгновение все бросились к Факатау. А он схватил кувшин с водой и залил костер. Фаре погрузился во тьму. Мужчины падали друг на друга, хватали друг друга. Одни кричали, другие метались в темноте, никто ничего не понимал. Факатау вскарабкался на крышу и снял кости брата. Потом осторожно соскользнул на землю и заложил снаружи дверь дома.
Вокруг огромного Те Уру-о-маноно толпились воины Фака-тау-потики. Внутри метались их враги. Кто-то дал Факатау факел, он поднес его к крыше из пальмовых листьев, и пламя загудело так, что заглушило крики врагов, запертых в Те Уру-о-маноно.
Далеко за морем мать Факатау-потики и Ту-факараро не спускала глаз с горизонта. Она знала, что где-то там стоит дом Те Уру-о-маноно. Кругом царил мрак. Луны не было, только яркие звезды мерцали на черном небе.
Но вдруг красная полоса заплясала на воде, отсветы пламени засверкали на небе, и безутешная мать поняла, что Факатау-потики отомстил за смерть своего брата и ее сына.
Те Хононга
Пи-кари и его соплеменники пришли в Тамаки: им нужно было вырыть ров и переправить несколько лодок через перешеек. Когда работа была окончена, Пи-кари отослал всех домой, в Кафиа, а сам остался в Отахуху. Подчиняясь какой-то неведомой силе, он продолжал копать землю и вскоре отрыл кости женщины. Пи-кари завернул кости в циновку и решил похоронить их, как полагается, но вместо этого почему-то положил у себя в фаре и время от времени подходил и смотрел на них. Вскоре Пи-кари понял, что эти кости — табу и что они даны ему на сохранение.
Когда соплеменники Пи-кари вернулись в Отахуху, они заметили, что их вождь часто заходит к себе в фаре. Им очень хотелось узнать, что ему там нужно, но Пи-кари держал дверь на запоре и упорно хранил тайну. Наконец пришло время переправлять лодки через узкий перешеек, отделявший две соседние гавани. И тогда Пи-кари рассказал о костях одной старой женщине, которая пришла в Отахуху вместе с остальными.
— Стой на страже, — сказал ей Пи-кари. — Смотри, чтобы никто нас не увидел, а я зарою кости в землю там, где их никто никогда не найдет.
Пи-кари вернулся в Кафиа вместе со своими соплеменниками. Жизнь в па потекла, как прежде, для всех, кроме Пи-кари, который от тоски нигде не мог найти себе места. Ему хотелось вернуться в Отахуху. Кости призывали его к себе. Пи-кари долго противился таинственному зову, но в конце концов не выдержал. Он сел в маленькую лодку, обогнул полуостров и приплыл в гавань Манукау. Пи-кари тут же пошел туда, где похоронил кости, и, как только приблизился к этому месту, услышал голос:
— Не покидай меня больше. Построй здесь дом, останься со мной.
Пи-кари построил маленький дом из тростника, набросал на крышу пальмовые листья и, томимый каким-то неясным предчувствием, стал ждать, что будет дальше. Неделя проходила за неделей, каждый новый день ничем не отличался от предыдущего. Пи-кари ловил рыбу, угрей, заманивал в силки птиц. Скоро у него был уже изрядный запас вареной пищи, и он мог не бояться зимы.
Однажды ночью Пи-кари лежал у себя в фаре и раздумывал, какая сила удерживает его вдали от соплеменников. Он повернулся на бок, беспокойно шаря рукой по циновке, и вдруг с удивлением почувствовал под пальцами живую человеческую плоть. Пи-кари осторожно провел рукой по животу, потом по груди женщины и услышал тихий голос:
— Я та, которую ты предал земле. Я вернулась к жизни ради тебя.
— Кто ты?
Женщина положила руку на его ладонь:
— Ты не должен ни о чем меня спрашивать. Радуйся, что я здесь, с тобой. Я могу сказать тебе только одно: я явилась из другого мира. Не спрашивай, откуда я пришла и куда уйду.
— Разве ты не останешься со мной навеки теперь, когда мы нашли друг друга? — спросил Пи-кари.
— Нет, дорогой муж, не останусь. Я буду твоей женой один год, а потом оставлю тебя. К тому времени у нас родится ребенок. Мы вместе пойдем к твоим соплеменникам и возьмем с собой наше дитя, а затем я тебя покину.
Никогда еще время не проходило так быстро. Днем Пи-кари охотился. Ночью к нему приходила жена, и они лежали, обнявшись, пока она не покидала его с первыми лучами зари. Когда подошел срок родов, Пи-кари заботливо помог жене. У них родилась девочка.
Пи-кари вместе с женой спустил лодку на воду. Они сделали из мха и мягких перьев постель для девочки и поплыли в Ка-фиа, в каингу, где прежде жил Пи-кари. Только тогда Пи-кари впервые увидел жену при свете дня, и ему стало еще труднее смириться с мыслью о предстоящей разлуке.
Пи-кари оставил девочку на попечение родных, а сам с женой вернулся в Отахуху.
— Я не могу даже подумать о том, что ты покинешь меня, — сказал Пи-кари. — Останься, мать моей дочери, молю тебя.
— Не думай о разлуке, — сказала женщина с грустной улыбкой. — Вспоминай лучше, как радостно мы прожили этот год, и не забывай, что мы дали жизнь дочери. Год счастья — это подарок, который тебе сделали боги в награду за то, что ты вынул мои кости из холодного болота и заботливо предал их земле.
— Неужели тебе не жалко расставаться со мной?
— Очень жалко. Год, который мы провели вместе, — самый счастливый в моей жизни. Но я могу оставить тебе на память о нашей любви только одно: любовную песню. Я спою тебе ваиата ароху, любовную песню, а ты запомни ее, и потом эту песню будут петь все женщины твоего племени.
