Линор Горалик - Полая женщина. Мир Барби изнутри и снаружи
Еще более жалобно кликушествовал в своей статье Владислав Бахревский, автор газеты «Завтра». В 1998 году Бахревский написал заметку о Барби, начинающуюся словами: "Не Варвара, не Варенька, а именно Барби, чтобы русским духом не пахло". В заметке Бахревский писал буквально следующее: "Милая куколка — еще одно американское оружие стратегического назначения. Барби задумана с размахом, это — не просто кукла, это образ жизни, американской жизни. Русские девочки обречены проводить с Барби все свое детство, взрослеть вместе с Барби, постигать интимные мелочи физиологии, гигиены, быта, приобретать навыки чужие, культуру чужую, а главное, иметь даже в игре постоянный контроль. В мире игрушек русская на русской земле — сиротинушка". Остается только недоумевать: что такого автор знает об интимных мелочах физиологии и гигиены, что столь сильно разнится у нас и у них? Пустив густую слезу, Бахревский ставит в вину Барби и то, что дети не знают героев Отечественной войны, и то, что в России уже "под миллион ребятишек-наркоманов". Подход вполне типичный для борцов за чистоту русского детства: "Наших умниц, наших богатырей, Василис прекрасных и премудрых своими руками отдаем на воспитание самым мерзостным и лукавым Бабарихам, и к тому же бесстыдно разглагольствуем о великом будущем России", трогательнейший пример многократно упоминавшейся мной тенденции почему-то перекладывать ответственность за воспитание ребенка с себя на игрушки. Апогеем моды на неприязнь к Барби в России стало годичной давности выступление бывшего министра образования, тогда еще действующего, по поводу того, что в России должно стать меньше импортных кукол, и в первую очередь меньше Барби, "развивающих у детей раннюю сексуальность". Видимо, бывший министр образования знал о детской психологии что-то, что неведомо прочим смертным (так же, как Бахревский знал нечто особое об интимной гигене), в частности, каким образом "раннюю сексуальность" ребенка можно "развивать".
Те же, кому Барби до сих пор видится очаровательным символом лучшей жизни, либо отстаивают свое мнение на родительских форумах, либо создают художественные проекты разной степени серьезности, так или иначе связанные с куклой (надо сказать, что российские художники куда как менее агрессивны и ироничны по отношению к Барби, чем их западные коллеги. Видимо, сказывается та самая разница в восприятии образа куклы). Сергей Терентьев начинает свой проект «Барбизона» с письма, обращенного к Барби. Этот документ, на мой взгляд, прекрасно иллюстрирует некоторые аспекты восприятия куклы в России: "…поселиться бы с тобой где-то здесь у нас, научить курить, пить водку, жить на 30 баксов в месяц, ходить по нашим заплеванным улицам, вонючим подъездам. Я научу тебя жить по нашему, бог с ним, с нестареющим телом и пустым блеском глаз, — я наполню их сомнением, отчаянием, а, может быть, если удастся, и маленьким горем. Пусть ты побудешь немножко нами, станешь понятнее, роднее…" В России время от времени проходят выставки одежды для Барби, например, выставку такой одежды, связанной крючком, в прошлом году проводил Краснодарский краеведческий музей. Куклы в вязаных и шитых платьях находятся в постоянной экспозиции Клуба-галереи в Сабурово, а Екатеринбургский музей не так давно приурочил специальную выставку к сорокапятилетию Барби. В пресс-релизах этих и подобных мероприятий часто указывается, что стараниями российских мастеров Барби стала более близкой, теплой, ласковой — словом, своей. В процессе написания этой книги были два совпадения, произведшие на меня сильное впечатление. Во-первых, в то время как я писала главу о личной жизни Барби, «Маттел» сообщила о разводе Барби и Кена, и мне пришлось переписывать довольно солидный кусок текста. Скажем прямо, ни один развод в моей жизни не вызывал у меня таких сильных негативных эмоций. А сегодня, в тот день, когда я заканчиваю эту главу, и, таким образом, заканчиваю книгу вообще, «Маттел» опубликовала свой финансовый отчет за первый квартал 2004 года. В отчете указывалось, что продажи Барби упали на 6 %. Частично это объясняется мертвым послепраздничным сезоном, но все равно такое серьезное падение наблюдалось до сих пор, кажется, только один раз. Мне абсолютно не хочется рассуждать о том, движется ли мир Барби к закату: существует много причин так не думать, существует много причин этого опасаться. Например, может сказаться (и сказывается!) очень серьезное изменение динамики рынка детских товаров, произошедшее в 90-х годах или проектный подход к созданию детских игрушек, в рамках которого ребенок получает не куклу и не плюшевого медведя, а целый мир, в который он оказывается вовлечен самыми разнообразными способами: одновременно создаются фильм, сериал, книги, игрушки, мерчандайзинг, и все это — с единым набором героев, сюжетов и игровых стратегий. Конечно, эти факторы, равно как и множество других, вынуждают мир Барби меняться.
В какую сторону? Вместо того чтобы заниматься дешевыми пророчествами, я обращусь к одному статистическому факту: в годовых отчетах компании «Маттел» на протяжении как минимум последних четырех лет прослеживается одна и та же тенденция: продажи Барби постоянно падают в США и постоянно растут за пределами Америки. Этому существует целый ряд объяснений, но так или иначе «Маттел» в последние годы прилагает много сил для продвижения своей удивительной куклы на зарубежные рынки. Не исключено, что в некоторый момент внимание компании все-таки обратится к России, и тогда произойдет то, что происходит в Китае в последние два года: Барби внезапно окажется частью нашей здешней повседневной жизни. Она начнет смотреть на нас с реклам, ее звонкий голосок зазвучит в детских уголках торговых центров, молодые актрисы в ярко-розовых платьях начнут раздавать купоны со скидками возле больших игрушечных магазинов, а по телевизору пойдут трейлеры анимационных фильмов от «Маттел» с участием золотоволосой красавицы. И если все это действительно произойдет, то Барби, наконец, по настоящему придет в Россию — со всеми ее плюсами и минусами, со всеми нашими опасениями и восторгами, почти на 50 лет позже, чем она пришла в западный мир, и почти на 15 лет позже, чем она могла бы прийти к нам. Только тогда мы сможем узнать, какой побег Барби может дать на российской почве, только тогда мы и получим шанс понять, действительно ли эта кукла учит девочек дружбе, терпимости и интересу к труду, или же она ведет их на погибель по скользкой дорожке анорексии и консюмеризма.
В общем, наша встреча с Барби еще не состоялась, и очень велики шансы, что она так никогда и не состоится. Но я твердо уверена, что если это все-таки произойдет, мы узнаем много интересного не только о ней, но и о себе. В конце концов я твердо убеждена, что отношения Барби и окружающего ее реального мира поучительны, показательны и симптоматичны; мне упорно видится, что эта маленькая кукла является большим зеркалом современной цивилизации.
Может быть, нам еще представится шанс как следует посмотреть в это зеркало на самих себя.
Символ нашего времени
"Эта маленькая кукла является большим зеркалом современной цивилизации" — последняя строчка книги Линор Горалик могла бы служить ей эпиграфом. Феномен Барби, ее всемирная популярность, тиражирование образа этой куклы как в рекламе, так и в реальной жизни стали поводом для многих дискуссий, подчас провокативных.
Идеи, которые изложены ниже, способны дать исследованию Линор Горалик дополнительное теоретическое обоснование.
Речь пойдет о символической идентификации несимволического, имеющей древнюю традицию в сакральных практиках, искусстве, культуре и также присущей тенденции десакрализации в современном актуальном искусстве и реалиях повседневности. «Проекция» в этом смысле будет соответствовать переносу не считываемых напрямую ощущений человека в область вербализуемого, или отображаемого тем или иным образом. Выражение с помощью языка, искусства, жеста можно обозначить как «символическое», в той мере и в том самом общем понимании, в каком «символ» объединяет двойственное — смысл и значение, форму и содержание, замысел и его реализацию.
Куклу можно рассматривать как объект, в котором соединяются выражение неподвластного символической интерпретации тела и та реакция жестом на окружающее, которая позволяет очертить знаки соприкосновения с ним. Конечно, речь идет не только и не столько о Барби, сколько о ее прообразе, который появился вместе с первыми людьми, увидевшими в куске дерева или камня возможность трансформации в фигуру, напоминавшую человека. Первые куклы служили "вполне взрослым задачам" — они воплощали души умерших предков, божества, заменяли собой людей, предназначенных в жертву, и врагов, которых нужно было уничтожить. Скорее всего, куклу тогда вообще не воспринимали как детскую игрушку. Первые предметы, хотя бы отдаленно напоминающие человека или же его замещающие, осуществляли символическую связь между человеком и тем миром, который его окружал. Первая символическая идентификация — сакральная: происходит формирование новых смыслов в отождествлении снопа колосьев, деревянной колоды или каменного изваяния с человеческой фигурой. Эти смыслы уточняют позицию человека по отношению к неизведанным и таинственным силам природы, помогают ему, олицетворяя обрести защитника или победить врага сначала в символическом мире, а потом и в реальном.
