Герой волшебной сказки - Елеазар Моисеевич Мелетинский
Известный парадокс заключается в том, что завершение формирования жанра волшебной сказки связано с появлением мотивов социально-бытового характера, которые становятся главными носителями эстетики волшебной сказки.
Таким образом, задача нашего исследования — анализ социальных корней сказочного эпоса, анализ общих социально-исторических процессов, на фоне которых формировался художественный жанр волшебной сказки. В центре внимания — проблема героя как носителя народных идеалов. Решить ее можно только путем сравнительно-исторического изучения сказки с использованием фольклора народов, стоящих на различных ступенях общественного развития. Выявляя процессы, обусловившие ее формирование, мы постараемся показать разнообразие путей, которыми шло это формирование, и национальных типов героев сказки. При этом обнаружится сходство некоторых типов героев (и сюжетов) у родственных народов или народов, исторически тесно связанных. Применяя сравнительно-исторический метод, мы будем рассматривать прежде всего социальное содержание сказки и демократические идеалы, воплощенные в ней, а не формально сопоставлять сюжеты.
СКАЗКИ О БЕДНОМ СИРОТКЕ В ФОЛЬКЛОРЕ МЕЛАНЕЗИЙЦЕВ, ПАЛЕОАЗИАТОВ И АМЕРИКАНСКИХ ИНДЕЙЦЕВ
1
Образ бедного сиротки занимает важное место в повествовательном фольклоре некоторых культурно отсталых народов — меланезийцев, тибето-бирманских горных племен, степных индейцев, эскимосов и чукчей. Сюжеты сказок о бедном сиротке у каждого из этих народов оригинальны и связаны с местной фольклорной традицией, образ героя наделен национальными чертами. Но общей является тема униженного сироты, обижаемого соплеменниками, который торжествует, получив чудесную помощь или совершив великие подвиги.
Рассмотрим сказки о бедном сиротке у этих народов, учитывая их этнографические особенности и своеобразие народнопоэтической традиции.
Из фольклора меланезийцев мы используем народное творчество гунантуна — прибрежных меланезийских групп полуострова Газель и острова Вуатом — и отчасти жителей Банксовых островов.
Гунантуна — типичные меланезийцы, оттеснившие в глубь Новой Британии папуасоязычное население (байнингов и сулька). Они занимаются мотыжным земледелием, рыболовством и разведением свиней, живут сельской общиной в мелких хуторах-поселках, в которых обитают семейно-родственные группы. Для гунантуна, как и для других меланезийских племен, характерно деление на две экзогамные «половины». Счет родства ведется по материнской линии, и дети принадлежат роду матери.
В фольклоре гунантуна матриархальные черты выступают отчетливо. Мы находим там интересный персонаж — мать культурных героев, хранительницу моря, ночи и огня. Однако в настоящее время женщина занимает подчиненное положение (этому соответствует и форма брака — с уплатой калыма), а главным представителем материнского рода является брат матери. Он ответствен за воспитание мальчика, особенно с того момента, когда мальчик может вступить в тайный мужской союз.
У гунантуна и других меланезийцев широко распространена адоптация, причем отцом обычно выступает именно этот ближайший родственник. Основные наследники у гунантуна — дети брата матери. Однако развитие семьи наряду с родом при решающей роли мужчины в подсечном земледелии укрепляет позиции отца: он получает право завещать детям то, что приобретено общим трудом семьи.
На плоды у гунантуна индивидуальная собственность, а на дом и огород — общинная (родовая). Кое-где существует индивидуальная собственность на участки земли, освобожденные от леса и возделанные трудом «малой семьи». Сильно развит обмен. Как всеобщее мерило стоимости в торговом обмене используются раковинные деньги. Употребление их способствует ослаблению первобытнообщинных отношений у меланезийцев. Раковинные деньги также раздаривают на похоронах для «облегчения» загробного существования их владельца.
Из среды рядовых общинников у гунантуна выделяются вожди и группа лиц, играющая важную роль в тайных мужских союзах. Формально эти союзы стоят на страже общинных прав, а фактически способствуют обогащению вождей за счет рядовых общинников, главным образом не посвященных в тайны союзов. Гунантуна имеют рабов из пленных папуасов-байнингов.
У гунантуна, с одной стороны, сохранились архаические черты материнского рода, с другой — появляются тенденции разложения родовой системы.
Этнографические особенности меланезийцев Банксовых островов аналогичны описанным у гунантуна.
Важнейшая часть фольклора гунантуна — этиологические мифы о культурных героях братьях-близнецах То Кабинана и То Карвуву (То Пурго) и мифы-былички о столкновениях людей с духами (кайа, тутанавуракит и табаран). То Кабинана и То Карвуву изображаются творцами людей и устроителями человеческой жизни и вместе с тем сами выступают как первые люди. В некоторых вариантах в творении участвует мать культурных героев или могущественный дух кайа. Деятельность То Кабинана и То Карвуву относится к мифическим временам. Братья делают мужчин из сгустка крови или политых кровью рисунков на песке, женщин — из тростника или кокосовых орехов; создают рыб, птиц и животных из дерева; определяют рельеф местности и качество почвы, первые охотятся на диких свиней, рубят бамбук, очищают землю для посева, учат людей отличать спелые плоды от неспелых и сладкие листья от горьких, строить хижину и «мужской дом» (гамаль), создают культурные растения, а также музыкальные инструменты, лодку, раковинные деньги. Возникновение огня и смерти связывается неизменно с образом мифической старухи — матери культурных героев. Смерть возникла якобы оттого, что Карвуву заставил мать надеть кожу, которую она, подобно змеям, регулярно сбрасывала. Происхождение социальных институтов и элементов природы мыслится одинаково.
То Кабинана и То Пурго — родоначальники двух «половин» племени. Это соответствует наименованиям «половин» в некоторых местах полуострова Газель. В одних вариантах культурные герои женятся на своих сестрах — первых женщинах, и со следующего поколения устанавливается экзогамия. В других вариантах кровосмешение осуждается; То Кабинана и То Карвуву находят «чужих» женщин и устанавливают ныне действующие брачные правила.
Мифы о То Кабинана и То Карвуву, как видим, объясняют возникновение вещей и явлений, составляющих элементы мира, в котором живут меланезийцы. Поэтому всякий поступок героев мифов должен иметь решающие последствия для потомков — современных людей. Этиологический финал типичен для мифов о братьях — культурных героях. То Кабинана и То Карвуву неодинаково участвуют в созидании. То Кабинана играет в этом главную роль и делает все лучшее для человека, а То Карвуву (вариант — То Пурго), наоборот, — опасное, безобразное, нелепое. То Кабинана создает красивых женщин, а То Карвуву — безобразных; То Кабинана — людей, а То Карвуву — злых духов-табаранов; То Кабинана — меланезийцев-гунантуна, а То Карвуву — папуасов-байнингов; первый брат вырезает из дерева тунца и полезных птиц, а второй — акулу и птиц-вредителей; первый — лодку, а второй — барабан для похорон. Глупость То Карвуву приводит к смерти, голоду, войне, кровосмешению. Поступки его — большей частью результат неумелого подражания брату, неловкости, от которой он сам страдает. Например, братья строят хижины, То Кабинана покрывает свою хижину сверху, а То Карвуву — снизу, и дождь мочит его. Оба крадут рыбу у табаранов, но неловкий То Карвуву попадает впросак. Порой То Карвуву
