Исследования хоррора. Обновления жанра в XXI веке - Александр В. Павлов
Примеры современного фолк-хоррора существуют и в России, что подчеркивает не только важность субжанра, но и то, что на него существует глобальная мода. Речь идет не только о классической экранизации творчества Николая Васильевича Гоголя «Вий» (1967), но и о лентах, которые подпадают под определение, данное Адамом Сковеллом. Так, ввиду популярности самого субжанра, видимо, по лекалам британского и американского фолк-хоррора отечественные деятели кино и сериалов, пробуют снимать картины, обращаясь к сеттингу фолк-хоррора. Например, третий эпизод второго сезона сериала «Эпидемия» (2022) может быть описан как фолк-хоррор в самом строгом смысле этого понятия. По сюжету эпизода девочка Настя, которая не разговаривает и которую ранее находит группа главных героев (живших до этого в Москве и в цивилизованном пригороде), спасающихся от эпидемии и связанных с нею опасностей, помогает людям выбраться из болот и попасть в деревню Ойра, населенную язычниками. Раньше Настя жила здесь. Ойра изолирована, и ее жители даже не слышали об эпидемии. Героям разрешают остаться жить в деревне, и те сами строят себе дома и осваивают разные ремесла, чтобы приносить пользу сообществу. Вскоре во время праздника Перуна, когда жители деревни веселятся, прыгая через костер, герои узнают о странных верованиях местных – обмениваться в праздник мужьями и женами на год. Одновременно с этим двое персонажей, пришедших с группой, вступают в интимную связь на кладбище, о чем становится известно жителям деревни. На общем собрании глава Ойры сообщает, что осквернивших святое место нужно жестоко наказать. Осознав, что верования язычников слишком странные и даже опасные, группа сбегает, чтобы продолжить странствия. Этот эпизод, по сути, содержит все элементы цепи фолк-хоррора Адама Сковелла. Здесь есть все: странный ландшафт, изоляция, язычество и конфликт.
Помимо этого к субжанру могут быть отнесены с определенными условностями якутский фолк-хоррор «Иччи» (2020) Костаса Марсаана и сериал «Топи» (2021) Владимира Мирзоева. В свою очередь, например, «Домовой» (2024) Андрея Загидуллина в официальном прокате позиционировался как фолк-хоррор, но на деле он всего лишь обращается к русскому фольклору, причем скорее как к источнику вдохновения, чем реально что-то рассказывая про домовых. Это же касается и таких фильмов, как «Русалка. Озеро мертвых» (2018) Романа Каримова, «Мертвые ласточки» (2018) Натальи Першиной и «Яга. Кошмар темного леса» (2020) Святослава Подгаевского.
Ученые, утвердившие моду на фолк-хоррор, сами же ее упраздняют. Так, в 2023 году в прокате (в том числе российском) шел британский фолк-хоррор «Лукавый» («Lord of Misrule», 2023) Уильяма Брента Белла. Дон Китли – та самая ученая, которая больше и чаще других пишет про субжанр, – назвала картину поверхностной и лишенной глубины, сравнила ее с экспериментальным фолк-хоррором «Каменный остров» («Enys Men», 2022) Марка Дженкинса в пользу последнего (Keetley. 2023a). Вместе с тем фильм отнюдь не так беспомощен, как пишет автор. Возможно, «Лукавый» не понравился Китли, так как она сама устала от субжанра или написала про него все, что могла, потому что в 2023 году она выпустила книгу «Фолк-готика» (Keetley. 2023b). Некоторая ирония состоит в том, что за три-четыре предшествующих этому событию года ученые описали множество фильмов как фолк-хоррор, и Китли была первой в этом ряду.
«Фолк-готику» Дон Китли начала с того, что значительная часть того, что ранее было отнесено к категории фолк-хоррора, точнее и полезнее было бы назвать фолк-готикой. По мнению Китли, фолк-хоррор сосредоточен на монстрах и «народе» (folk; то есть можно сказать, что на людях), в то время как в центре фолк-готики – атмосфера. Временны́е и пространственные структуры, занимающие в фолк-готике место монстров, выводят на передний план землю, ослабляя диктат антропоцентризма. Китли в своей мини-монографии описывает шесть фильмов – «Спуск» («The Descent», 2005, режиссер Нил Маршалл), «Зеленый ад» («The Green Inferno», 2013, режиссер Элай Рот), «Солнцестояние» (2019), «Ритуал» (2017), «Кладбище домашних животных» (1989) и «В земле» (2021), – не только освещая резкие различия между картинами, но и утверждая общие черты. То, что происходит в каждом фильме по мере развития сюжета, помогает отличить фолк-хоррор от фолк-готики. По мнению Китли, «основным маркером этого различия является постепенное вытеснение людей и человеческой деятельности в фолк-готике. Фолк-готика воплощает в себе деперсонализацию, подразумеваемую во влиятельном определении готики Крисом Болдиком, грамматическая конструкция которого (в частности, стирание сюжетов о людях) сигнализирует о том, как время и пространство становятся мощными действующими лицами в готике. Именно эти ритуалы, эти предметы и эта земля обладают той сверхъестественной силой, которая движет сюжетом фолк-готики, превосходя волю человеческих персонажей» (Keetley. 2023b. Р. 17). И хотя Дон Китли предложила обновленный любопытный взгляд на материал, уже описанный как фолк-хоррор, в целом своей новой книгой она устроила достаточно бессмысленный палимпсест.
Часть IV. Политизации
Глава 4.1. Политический хоррор
Жанр хоррора в кинематографе в XXI столетии определенно переживает расцвет. Несмотря на то, что в течение долгого времени американские фильмы ужасов глобально доминировали и отчасти продолжают доминировать в плане производимого количества фильмов и востребованности среди аудитории, в других странах – в их числе Япония, Южная Корея, Франция, Канада, Россия – жанр тоже находится на подъеме. Тем не менее в академическом осмыслении англоязычные публикации дадут национальным исследованиям, посвященным ужасам, большую фору, хотя, стоит признать, англоязычные ученые изучают в том числе национальные традиции хоррора. В любом случае то, что хоррор является в основном предметом исследования западной академии, объясняется в том числе длительным доминированием в экранной культуре американского хоррора. Одной из ключевых исследовательских оптик среди ученых, занимающихся хоррором XXI века, все еще остается социально-политический анализ. В этой главе мне бы хотелось обратиться именно к тому, какие социально-политические оптики используют ученые в новом столетии, чтобы анализировать фильмы ужасов.
Одним из первых авторов, кто предложил читать американский хоррор как социально-политические аллегории, был критик Робин Вуд. В 1979 году на фестивале в Торонто он собрал целую программу «Американский кошмар», в которой были представлены фильмы нескольких десятилетий. В поддержку мероприятия была издана брошюра «Американский кошмар: эссе о фильмах ужасов» под редакцией в том числе самого Робина Вуда (The American Nightmare: Essays on the Horror Film. 1979). Будучи сторонником философии фрейдо-марксизма, Вуд пытался понять, каким образом американский хоррор выражает радикальную политику и стремление к социальным изменениям (Wood. 1996). Критик считал, что в хорроре как в развлекательном жанре на бессознательном уровне выражались подрывные социальные идеи. Эти идеи сводились к возвращению вытесненного обществом: все, что
