Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира
Впоследствии, как гласит предание, Сулейман велел украсить одни из ворот восстановленной стены фигурками львов в напоминание о своем вещем сне. Львиные ворота в восточной стене Старого города до сих пор служат входом на одну из самых главных достопримечательностей Иерусалима — от них начинается Виа Долороза — Крестный путь. Что касается фигурок животных, хорошо различимых на фронтоне ворот, то современные археологи установили, что это совсем не львы, а пантеры, которые являлись составной частью герба мамлюкского султана Бейбарса. Возможно, они украшали располагавшееся неподалеку от Львиных ворот здание, которое было разрушено во время строительства стены в XVI в. Как это было принято в Иерусалиме испокон веку, остатки предыдущих построек использовались в новом строительстве, и каменные изваяния перекочевали с мамлюкского дворца на оттоманские ворота.
В фольклорной трактовке любое важное событие в Иерусалиме связывается с проявлением высшей воли, с Божественным указанием, полученным тем или иным путем. Однако если оценивать факты с земных позиций, то окажется, что действия османских властей были мотивированы вполне практическими политическими соображениями. Время правления Сулеймана I характеризовалось активным наступлением турок в Западной Европе, войска которых доходили вплоть до австрийской столицы Вены. Реакцией на мусульманское продвижение стало возрождение при европейских дворах идеи новых крестовых походов на Восток, отвоевания Иерусалима и возвращения его в лоно христианства. Именно угроза европейского крестового реванша заставила султана принять решение о восстановлении фортификационных сооружений Иерусалима, которые могли бы защитить город в случае наступления христианских армий.
Многие годы исследователи иерусалимской истории считали, что стены Сулеймана Великолепного являются совершенно оригинальной постройкой, поскольку до него на протяжении трех веков город, как известно, не имел укреплений. Однако новейшие археологические изыскания показали, что турецкие строители фактически реконструировали старые стены, используя в некоторых случаях хорошо сохранившиеся секции, а в других, — надстраивая стены XVI в. на более древних основаниях, оставшихся от предыдущих эпох. За небольшими исключениями положение Сулеймановых стен, в целости и сохранности дошедших до наших дней, идентично иерусалимским укреплениям во времена Фатимидов, крестоносцев, Айюбидов и мамлюков, то есть фактически оно было задано еще в ХI в., а в некоторых случаях и в более ранние эпохи. Так например, секция северной стены с Дамасскими воротами располагается непосредственно над древним трехарочным входом в город, который в основном весь ушел под землю, и только верхняя часть малой левой арки отчетливо вырисовывается на фоне стены. Такие трехарочные ворота, являющиеся типичной деталью римской архитектуры, могли быть возведены здесь при императоре Адриане, построившем Элию Капитолину на месте Иерусалима, а возможно, они относятся и к более раннему иродианскому периоду.[183]
Строительство стен продолжалось несколько лет, между 1536 г. и 1541 г. На него расходовались такие большие средства, что некоторые историки даже высказывают предположение, что чрезмерные затраты на иерусалимское строительство были в числе тех причин, которые тормозили наращивание турецкого наступления в Европе. Как только султан убедился, что ему больше не угрожает новый крестовый поход, он прекратил вкладывать средства в укрепление Иерусалима
Протяженность новых городских стен превышала 4 км. Правда, остались недостроенными 18 из 35 запроектированных башен, но в целом иерусалимская стена была выполнена с гораздо большей архитектурной изобретательностью, чем это было принято у турок. Видимо, сказалось особо почтительное отношение мусульман к священному городу — месту восхождения Мухаммеда к Аллаху во время его ночного путешествия. По некоторым предположениям, придворный архитектор султана Синан-паша, славившийся своим искусством, лично принимал участие в строительстве Дамасских ворот. Искусно украшенные зубцы, прекрасная каменная резьба по фасаду выделяют это сооружение как замечательный памятник османского зодчества не только в Иерусалиме, но и во всем Сирийско-Палестинском регионе. Со времен Сулеймана Великолепного стоят и все другие ворота Старого города, за исключением Новых ворот в северо-западной части стены, построенных уже в XIX в.
Удивительно, что легендарная гора Сион, с именем которой связана древнейшая история Иерусалима, осталась за пределами новой стены. История не сохранила достоверных объяснений этого странного упущения. То ли строители не укладывались в сроки, установленные Сулейманом, и решили сэкономить время, обойдя этот участок, то ли им не хватило средств. Но как бы там ни было, фольклорный рассказ утверждает, что султан, прибывший с инспекционной миссией в Иерусалим по завершении строительства, был страшно разгневан, обнаружив, что могила Давида на Сионской горе оказалась вне стен города. Архитекторы будто бы оправдывались, что не имели понятия об ее святости для мусульман. Однако, как говорит арабская пословица, «оправдываться хуже, чем быть виноватым», и Сулейман без всякого снисхождения к грандиозной работе, выполненной строителями, приказал казнить их. Имена двух несчастных зодчих затерялись в истории, но у самых Яффских ворот под сенью кипарисов есть две безымянные могилы, в которых, по передаваемому из поколения в поколение преданию, покоится их прах.[184]
В XIX в., когда началось интенсивное строительство за пределами Старого города, у местных властей возникла идея разобрать стены и продать их поставщикам камня. Наверное, нашлись «предприимчивые» головы, сообразившие, что эта сделка может принести солидные барыши.
Спустя столетие, в 1967 г., на следующий день после захвата израильтянами Старого города во время «шестидневной войны» бывший глава правительства Д. Бен-Гурион, который никогда не питал к Иерусалиму сентиментальных чувств, призвал разрушить стены города, «потому что они не являются еврейскими, и таким образом утвердить преемственность еврейского контроля как над территорией внутри них, так и за их пределами».[185] К счастью, здравый смысл восторжествовал и над разрушительными замыслами некоторых израильских политиков, стремившихся любыми средствами превратить Иерусалим в сугубо еврейский город, и над корыстными интересами османских правителей. Величественные иерусалимские стены по-прежнему охраняют святыни трех религий. Они несут в себе наследие времен первого и второго иудейских храмов, римской Элии Капитолины, Иерусалима византийцев и крестоносцев, священного мусульманского города Дальней мечети. Недаром известный английский писатель Грэм Грин назвал его «величайшим из уцелевших в мире» («the great survivor of the world»).
Укрепляя город, османы достроили и усовершенствовали Цитадель — крепость, которая, по предположениям археологов, была возведена на месте роскошного дворца Ирода Великого. К XVI в. в западной части Иерусалима сохранялись фортификационные сооружения, относившиеся в основном к периоду крестоносцев и ко временам мамлюкских султанов. Исследователи, основываясь на записях паломников, считают, что вид Цитадели конца мамлюкского периода почти идентичен ее современному виду.[186] Османы достроили лишь башню Яффских ворот, а также минарет в южной части Цитадели. В XIX в. его стали почему-то называть башней Давида, хотя на протяжении многих веков это имя было закреплено за массивной прямоугольной башней в северной части крепости.
В литературном памятнике «Путешествие московских купцов Трифона Коробейникова и Юрия Грекова», описывающем иерусалимские достопримечательности глазами русских паломников XVI в., есть рассказ и о Цитадели: «…дом Давида пророка и царя, возле градскую стену; а круг дома ров копан, как у города, и вымурован, а через мост камень веден, а на мост из дома во врата великия, как градския, а в тех вратах пушки лежат и сторожи, а Христиан в тот дом не пускают, а стоят у того двора Турки и янычары».[187] Судя по рассказу русских путешественников, Цитадель, как и в более ранние века, по-прежнему связывалась с именем библейского основателя Святого города, а долина под западной стеной упоминается ими как место, где «хощет поити река огненная в день Страшного суда»,[188] то есть имеется в виду Гиномская долина, в которой, по преданию, в день Страшного суда разверзнется «геенна огненная». Обычное крепостное сооружение оказывается святым местом для христианских паломников, куда они, вопреки ими же упоминаемому запрету, все же проникли, видимо, подкупив турецкую стражу.
Вплоть до самого конца XIX в. Цитадель сохранялась в том виде, в каком ее увидели путешественники из далекой Руси в XVI в.: со всех сторон она была окружена глубоким рвом, городская стена, пересекавшая ров, соединяла Яффские ворота с внутренней частью крепости. В 1898 г. в Иерусалим с официальным визитом прибыл кайзер Вильгельм II. Этому визиту турецкий султан Абдул Гамид II придавал очень большое значение и постарался сделать все, чтобы высокий гость остался доволен. Во избежание неудобств при въезде Вильгельма и его семьи в Старый город часть рва у Яффских ворот была засыпана, городскую стену в этом месте разобрали. Через образовавшийся проем кайзер триумфально вступил в Святой город верхом на коне, что, по традиции, являлось привилегией только победителя.