Билл Брайсон - Страна Дяди Сэма : Привет, Америка!
Вы решаете оставить в покое гирлянды и вытащить из гаража елку. Елка — огромная и колючая. Неуклюже захватив в медвежьи объятья, вы с кряхтением тащите ее к задней двери, вваливаетесь в дом, поднимаетесь и продолжаете энергично двигаться. Так как ветки лезут вам в глаза, иголки колют щеки и подбородок, а макушка умудряется каким-то образом вонзиться в нос, вы на ощупь проходите комнаты, сбивая картины со стен, снося все со столов и опрокидывая стулья. Ваша жена, которая только что где-то долгое время пропадала, теперь, похоже, оказывается везде и выкрикивает сбивчивые инструкции: «Не забывай о вещах! Не сюда — туда! Не налево от тебя — налево от меня!», а в конце концов прибавляет значительно мягче: «О-о, ты в порядке, милый? Ты не видел эти ступеньки?» Когда вы добираетесь до гостиной, елка выглядит так, будто все ее иголки опали от кислотных дождей.
Именно тогда вы понимаете, что не имеете ни малейшего представления о том, где может быть подставка для рождественской елки. Поэтому, вздыхая, вы идете в хозяйственный магазин, чтобы купить другую, отдавая себе отчет, что следующие три недели все подставки для рождественских елок, которые вы когда-либо покупали — ровным счетом двадцать три, — непременно случайно найдутся, большинство просто упадет вам на голову с высокой полки, когда вы будете копаться на дне буфета, а остальные будут лежать в темных комнатах или прятаться у нижней ступеньки лестницы. Если вы все еще об этом не знаете, узнайте сейчас: подставки для рождественской елки — происки дьявола, и они хотят вас убить. Раз уж идете в хозяйственный магазин, вы покупаете две дополнительные нити гирлянд. Они тоже не загорятся.
В конце концов, утомившись как морально, так и физически, вы устанавливаете елку, зажигаете гирлянды и вешаете на нее побрякушки. Вы стоите в позе Квазимодо, рассматривая елку с ощущением легкого омерзения. «О, какая красивая! — восклицает ваша жена, сложив ладони под подбородком. — А теперь пойдем украшать двор, — внезапно объявляет она. — Я купила в этом году кое-что особенное — Санта-Клауса в человеческий рост, который готовится спуститься по трубе. Ты сходи за большой лестницей, а я открою коробку. Разве не весело?»
И удаляется.
Теперь у вас есть причина спросить: «Зачем через все это проходить? Зачем лезть на чердак, когда вы знаете, что украшений там нет? Зачем распутывать гирлянды, если вы знаете, что они не работают?»
И мой ответ таков — это часть ритуала. Рождество не Рождество без всего этого.
Вот почему я решил приступить к украшению елки даже несмотря на то, что миссис Брайсон меня об этом не просила. Кое-что в жизни нужно делать, хотите вы того или нет.
Если я зачем-то понадоблюсь, найдете меня в чердачном люке.
Энергетическое расточительство
Один из самых поразительных статистических фактов, с которыми я когда-либо сталкивался, — 5 % всей энергии, используемой в США, потребляется компьютерами, которые оставляют работать на ночь.
Не могу подтвердить это лично, зато с уверенностью скажу, что все многочисленные разы, когда я выглядывал из окна своего номера поздно ночью, во множестве американских городов, меня поражал тот факт, что в каждом офисном здании по соседству все еще горел свет и мелькали экраны мониторов.
Почему американцы не выключают компьютеры? Я думаю, по той же причине, что и многие люди, которые не глушат моторы автомобилей, когда забегают в магазин, или оставляют гореть свет во всем доме, или центральное отопление устанавливают на такую высокую отметку, которая шокирует любого владельца финской сауны, — в двух словах, потому что электричество, бензин и другие энергоресурсы с Давних пор относительно дешевы, поэтому никому даже в голову не приходит изменить свои привычки.
В конце концов, зачем терпеть утомительное неудобство и каждое утро ждать двадцать секунд, пока включится компьютер, когда он оказывается моментально готовым к работе, если оставить его включенным на всю ночь?
Сегодня мы ужасно — нет, скорее, смехотворно — растрачиваем ресурсы этой страны. Средний американец использует в два раза больше энергии каждый день, чем средний европеец. Составляя всего 5 % мирового населения, мы потребляем 20 % всех мировых ресурсов. Это не та статистика, которой можно гордиться.
В 1992 году на Всемирном саммите в Рио-де-Жанейро Соединенные Штаты, наряду с другими развитыми странами, согласились сократить выбросы парниковых газов до уровня 1990 года к 2000 году. Это не было обещанием подумать. Это было обещанием сделать.
Как оказалось, объемы парниковых испарений в Соединенных Штатах продолжают упорно расти — в целом на 8 % с саммита в Рио, на 3,4 % за один лишь 1996 год. То есть мы не выполнили свое обещание. Мы и не пытались его выполнить. Мы даже не притворялись, что пытаемся его выполнить, как обычно и поступаем. Администрация Клинтона лишь ввела набор добровольных стандартов, которые промышленные предприятия могут при желании игнорировать, и большинство, конечно же, так и делает.
Здесь почти нет причин экономить ресурсы. Альтернативные источники энергии, такие как сила ветра, не просто мало используются — их использование продолжает сокращаться. В 1987 году они составляли около двух пятых процента от общего производства энергии в стране, сегодня — всего одну пятую процента.
Теперь, скоро вы об этом узнаете, президенту Клинтону понадобится еще 50 или 60 лет, чтобы сократить выбросы парниковых газов до уровня 1990 года. Найти здесь еще кого-нибудь, кто действительно в этом заинтересован, сложно. Напротив, все чаще высказываются мнения, противоречащие идее экономии, особенно когда касается трат на энергосбережение. Последний опрос 27 000 человек по всему миру, проведенный канадской группой «Инвайроникс интернэшнл», показал, что население практически всех развитых стран готово поступиться, по крайней мере, небольшой долей экономического роста, если это сделает воздух чище, а природу здоровее. Единственным исключением стали Соединенные Штаты. Кажется безумием думать, что люди ставят экономический рост выше пригодной для жилья планеты, однако — вот они мы.
Даже изобретательное предложение президента Клинтона предоставить решение этой проблемы своему преемнику на ближайшие четыре года встретило горячее сопротивление. Коалиция промышленников и других заинтересованных сторон под названием «Проект информирования о глобальном потеплении» выделила 13 миллионов долларов на борьбу с любой инициативой, которая попытается заткнуть их дымовые трубы. Реклама по радио мрачно предупреждает: мол, если президент построит новые электростанции, цены на бензин могут подскочить на 50 центов за галлон.
Не важно, что эта цифра, возможно, немного преувеличена. Не важно, что, даже будь это правдой, американцы все равно платили бы за бензин лишь малую долю той суммы, какую выкладывают жители других богатых стран. Не важно, что это принесло бы выгоду всем. Все не важно. Только упомяните рост цен на бензин, и — какой бы ничтожной ни была сумма, какой бы благородной ни была причина — большинство американцев инстинктивно отпрянут в ужасе.
Что самое печальное — значительную долю всех этих усилий по сокращению парниковых выбросов можно осуществить вовсе без каких-либо затрат, если бы все американцы просто сделали что-нибудь со своей расточительностью. Подсчитано, что в целом нация выбрасывает на ветер энергию стоимостью 300 млрд долларов в год. И мы не говорим здесь о той энергии, которую можно было бы сберечь путем внедрения новых технологий. Мы говорим об энергии, которую можно сберечь, просто выключая электроприборы или гася свет. По данным журнала «Ю Эс ньюз энд уорлд рипорт», США расходуют энергию в эквиваленте выработки пяти атомных электростанций, просто оставляя работать приборы и устройства, которые не используются, — видеомагнитофоны, поставленные на вечную паузу, компьютеры, продолжающие мерцать мониторами, когда все уходят на обед или домой, и телевизоры, беззвучно светящиеся под потолком в барах.
Я не знаю, насколько опасно глобальное потепление. Никто не знает. Я не знаю, насколько серьезной опасности мы подвергаем наше будущее, будучи столь небрежными в потреблении энергии. Но могу вам кое-что рассказать. В прошлом году я провел немало времени, бродя по Аппалачской тропе, длинному пешеходному маршруту. В Виргинии, где идет поезд через национальный парк Шенандоа, когда я был подростком — не так уж давно, — в ясную погоду еще можно было с расстояния в 75 миль увидеть Вашингтон. Теперь, даже при самых благоприятных условиях, видимость снизилась более чем вдвое. В жару, когда опускается смог, различить что-либо удается на расстоянии от силы двух миль.
Аппалачи — одна из самых древних горных цепей в мире, и лес, который их покрывает, один из самых богатых и красивых. Одна только долина в национальном парке Великих Дымных гор содержит больше разновидностей местных пород деревьев, чем вся Западная Европа. Многим из этих деревьев приходится тяжело. Стресс после общения с кислотными дождями и другими загрязняющими веществами из воздуха оставляет их безнадежно уязвимыми для болезней и вредителей. Дубы, пеканы и клены погибают в неисчислимых количествах. Кизил флоридский — одно из самых красивых деревьев на юге Америки и когда-то одно из самых распространенных — сейчас на грани исчезновения. Американский болиголов, похоже, последует его примеру.
