Ицхак Маор - Сионистское движение в России

Однако теперь русская общественность уже не испытала того шока, в который полгода тому назад ее вверг Кишиневский погром. Похоже было на то, что уже начали привыкать к погромам, как к «постоянному государственному институту». Либеральная русская печать на погром в Гомеле почти не реагировала; зато шум подняли крупнейшие реакционные, антисемитские газеты, крича, что волнения в Гомеле в еще большей степени, нежели кишиневские события, доказали, что виновниками этих происшествий являются сами евреи.

Причем эта версия получила распространение не только в антисемитской прессе.

Русское правительство не простило евреям организации самообороны и ее мужественного выступления. Оно решило инсценировать суд в подтверждение своей версии, согласно которой никакого погрома не было, а было нападение евреев на христиан. С этой целью были отданы под суд шестьдесят человек, среди них большинство евреев. Все понимали, что на скамью подсудимых посажены не зачинщики и участники погрома, а еврейская самооборона. Для фальсификации материалов предварительному следствию потребовался целый год; слушание дела началось лишь в октябре 1904 г. и закончилось в январе 1905 г. Весь процесс принял форму обвинительного акта против евреев, вызвавших «русский погром»; не только представители погромщиков, но и сам председатель суда Иван Котляревский так обращался с обвиняемыми-евреями и их адвокатами, что последние были вынуждены в знак протеста (и с согласия их подзащитных) покинуть зал судебных заседаний. Адвокаты не вернулись в суд, и он продолжался в отсутствие защиты.

Прокурор утверждал, что в Гомеле вовсе не было погрома: евреи, озлобленные кишиневскими событиями, организовались в «самооборону» ради мести, вооружились и выжидали только удобного случая для нападения. И вот в Гомеле им подвернулась драка на базаре из-за бочки селедок, и они напали на христиан, дабы отомстить таким образом за события в Кишиневе. Правда, по доброте своей, прокурор был согласен, чтобы обвиняемым смягчили приговор, так как «идея организовать самооборону исходит, разумеется, не от обвиняемых, а от более авторитетных представителей еврейства».

Таким образом, гомельский процесс официально, хотя и в кривом зеркале, засвидетельствовал становление еврейской самообороны тотчас же после погрома в Кишиневе. Цель властей была достаточно ясна и прозрачна: ликвидировать еврейскую самозащиту в зачатке и нагнать на евреев страх на будущее.

В итоге процесса одних обвиняемых оправдали, других приговорили к незначительным срокам заключения — от десяти дней до полугода. Большинство осужденных были евреи, большинство оправданных — христиане. Однако сам факт, что суд не счел возможным подвергнуть участников самообороны более строгому наказанию, даже вопреки фальсифицированному материалу, который власти сфабриковали и представили на процесс, — сам этот факт явился пощечиной «победителям». Хотя в нравственном смысле на скамье подсудимых оказались не участники самообороны и даже не погромщики, а царское правительство в лице своего судебно-административного аппарата, председатель суда Котляревский после процесса получил орден. Это известие подавалось без комментариев, которые, и в самом деле, были совершенно излишни.

Еврейская община в Гомеле поставила на могиле убитых участников самообороны памятник с эпитафией, сочиненной известным общественным деятелем и сионистом, тоже гомельцем, писателем Мордехаем Бен-Хиллелем Хакоэном.

Эпитафия в стиле псалма иносказательно намекала на погром и отпор, оказанный самообороной. Местные власти делали все, чтобы помешать установке памятника, но гомельской общине удалось, в конце концов, обойти все препятствия, по поводу чего автор эпитафии пишет: «Тут нам тоже пришлось очень долго мыкаться и обивать пороги полиции, которая злонамеренно отнеслась и к установке памятника».

Если во времена Александра III правительство еще маскировало свои истинные намерения, утверждая, что антиеврейские бесчинства есть следствие экономической эксплуатации евреями русского народа, то правительство Николая II уже прямо заявляло, что погромы — это ответ на революционную деятельность евреев: дескать, еврейская молодежь подстрекает против правительства, активно участвует в революционном движении, и русский народ этого не потерпит.

В погромах виновны, таким образом, сами евреи, и если они хотят избежать расправ, пускай обуздывают свою молодежь. В таком духе выступил могилевский губернатор, приехавший в Гомель после погрома и пригласивший представителей еврейской общины выслушать его наставления. Нет сомнений, что губернатор при этом черпал свое вдохновение из более высокого источника, так как те же самые слова сказал и Плеве вызванной к нему делегации еврейских старейшин.

Гомельский погром имеет прямую связь с историей нового ишува в Палестине: гомельская группа, состоявшая из участников самообороны, принадлежавших к кругам Поалей Цион, в 1904 году открыла Вторую алию в Эрец-Исраэль.

Зимою 1904 года разразилась русско-японская война. В июле того же года министр внутренних дел Плеве был убит эсером Игорем Сазоновым и портфель министра получил князь Святополк-Мирский, известный своими либеральными взглядами. Но и он не был свободен от предрассудков в отношении евреев. В беседе с корреспондентами одной французской газеты, отвечая на вопрос о своем отношении к евреям, министр сказал: «Я евреям не враг; но если бы мы предоставили им полную свободу, как нашим православным гражданам, евреи очень быстро приобрели бы слишком большой вес. Во всяком случае, я решил относиться к евреям со всей возможной симпатией и улучшить положение самых нуждающихся из них. Добротою и щедростью можно много добиться».

Издававшийся на русском языке еврейский еженедельник «Восход» выразил надежду, что новый министр приложит усилия для улучшения положения евреев. Но надежды не сбылись — вполне возможно, что не из-за злой воли самого министра. В конце лета 1904 года антиеврейские бесчинства вспыхнули в местечке Смела, Киевской губернии и в Ровно, на Волыни. Журнал «Восход» по этому поводу писал: «Опять погромы. Опять озверелая толпа крестьян и рабочих, полуинтеллигентов и интеллигентов глумится над евреями. Опять с криками «бей жидов» разгромляются сотни еврейских домов и лавок, расхищается еврейское добро, и сотни еврейских семейств пускаются по миру».

Вслед за двумя этими погромами прокатилась волна бесчинств, творимых мобилизованными в армию. Перед уходом на фронт они избивали и грабили еврейское население, вымещая свою злобу на жителях-евреях, у которых родные и близкие тоже тысячами сражались на фронте. Власти смотрели на это сквозь пальцы, дабы не раздражать «защитников отечества», и погромщики орудовали почти безнаказанно.

Буйства мобилизованных происходили в Александрии, Херсонской губернии, в Могилеве на Днепре и в целом ряде городов и местечек Витебской и Могилевской губерний. Еврейская общественность не питала подозрений к Святополк-Мирскому и не относила погромы на его счет.

Полагали, что он бессилен совладать с бесчинствами, поддерживаемыми в общественном порядке антисемитскими газетами и реакционными кругами. Уже в самом начале войны антисемитская печать развернула разнузданную кампанию против евреев, указывая на них как на главных виновников национального бедствия, постигшего Россию.

Особенно изощрялась черносотенная газета «Новое время», доказывавшая, что евреи, будучи выходцами из Азии, состоят в расовом родстве с японцами, врагами России. Русско-японскую войну на Россию навлекли евреи, пытаясь таким образом отомстить за Кишиневский погром. Как они этого добились? А очень просто — подстрекательством против России в тех странах, где печать и биржа находятся в их руках: в Англии и в Америке. Япония, несомненно, не дерзнула бы воевать с Россией, если бы не гарантии, полученные ею от Англии и Америки. И все это — дело рук еврейских эмигрантов, выходцев из России. Они сколачивают коалицию великих держав против России, устраивают врагу займы, преподносят в дар японскому императору военный корабль, продают Японии коней, а харбинские евреи возносят публичные молитвы за победу японского оружия над Россией.

Весь этот бред и ему подобные выдумки антисемитская газета преподносила своим читателям в то время, когда на фронтах сражались за Россию около 30 тысяч еврейских солдат. Еврейский публицист Шими (М. Трибус) писал в журнале «Восход», что в Манчжурии обильно льется еврейская кровь во славу и во имя процветания России, а в самой России еврей, как и прежде, скован по рукам и ногам бесчисленными ограничениями и преследуется как враг отчизны.

Число еврейских солдат, сражавшихся на фронтах русско-японской войны, значительно превосходило численное соотношение между евреями и другими нациями, населявшими Россию. Доказано документально, что даже в мирное время число евреев-новобранцев было куда выше этой пропорции.