Джон Уайтхед - Серьёзные забавы
Картер и Поллард, сами профессиональные книготорговцы, решили публично разоблачить обнаруженные ими подделки. Их насчитывалось около сорока, и авторами были Мэтью Арнолд, Браунинги, Диккенс, Джордж Элиот, Киплинг, Уильям Моррис, Россетти, Рескин, Стивенсон, Суинберн, Теннисон и Теккерей. Среди книг выделялись сонеты Элизабет Браунинг, якобы изданные в Рединге в 1847 году. Во всех подделках был применен не изученный еще во всех подробностях метод печатания книг с фальшивыми датами первых изданий. Но если метод подделок был нов, то новыми были и методы, с помощью которых Картер и Поллард пытались разоблачить эти подделки. Особое внимание они обратили на «Сонеты (с португальского)», которые продавались на аукционах по самым высоким ценам, вплоть до 250 фунтов за экземпляр. Долгое время считалось, что впервые сонеты появились во втором издании «Поэм в двух томах» в 1850 году. Однако в 1890-х годах появились указания на то, что существует более раннее частное издание, напечатанное по желанию Элизабет Барретт (Браунинг) ее другом Мэри Рассел Митфорд, пока Браунинги совершали свадебное путешествие по Италии. Книга была подвергнута новейшим методам исследования, не применявшимся ранее. Химический анализ бумаги позволил установить, из какого сырья она сделана, каким способом, где и когда. Оказалось, что не только для этой книги, но и для других использовалась бумага, которую не изготовляли до 1847 года. В конце XIX века было разработано много новых материалов, и тщательное исследование позволило установить, что бумага изготовлена не из тряпья, как следовало ожидать, а из древесного волокна и травы эспарто — материала, который начали применять лишь в 70—80-е годы XIX века, на 30 или 40 лет позже, чем книга якобы вышла.
Следующий этап расследования был связан со шрифтом, использованным при наборе. Дело в том, что по рисунку шрифта не сложно определить, из какой он гарнитуры и в какой типографии применялся. Многие годы шрифт в Англии изготовляли всего несколько фирм, и в начале XIX века самой распространенной была гарнитура старинного стиля, разработанная за сотню лет до того Каслоном. Подозреваемые же книги были набраны современным шрифтом, который применялся исключительно в типографии «Клей и сыновья» и был разработан намного позже обозначенных дат издания. Выяснилось, что шрифт был изготовлен фирмой «П. М. Шенкс и сыновья» в Лондоне в 1876 году и продан Клею. Владельцы типографии охотно признали, что книги напечатали они, но имя виновного в афере установить не удалось, так как все записи, сделанные до 1911 года, они, к сожалению, уничтожили. Факсимильные издания они печатали для обществ Браунингов и Шелли, и печатали добросовестно, тут их не в чем было обвинять. В конечном счете оказалось, что из 67 исследованных книг, датированных с 1842 по 1873 год, шестнадцать были отпечатаны в типографии «Клей и сыновья» после 1880 года, да и остальные были, видимо, изданы той же типографией.
Предположение Полларда и Картера подтверждала и та любопытная деталь, что ни одна из книг, датированных начиная с 1842 года, не появлялась на аукционах ранее 1888 года, и, кроме того, в этих книгах за одним, правда, исключением не было подписей владельцев. Это было весьма странно, так как в викторианскую эпоху владельцы книг, как правило, не забывали пометить свою собственность, если не экслибрисом, то, по крайней мере, своим именем. Кроме того, было установлено, что ни одна из этих книг не поступила в библиотеку Британского музея ранее 1888 года. Оказалось, что большинство этих творений разыскал Уайз, или же именно благодаря составленным и изданным им библиографиям они приобрели ценность для коллекционеров. И в довершение этих изобличающих выводов оказывалось, что следы большинства подделок ведут к Горфину, который, в свою очередь, признался, что купил эти книги оптом у Уайза. Горфину необычайно повезло: ведь первоначально подозрение пало именно на него, но обвинители вовремя спохватились, узнав, что первые подделки из этой серии появились, когда Горфину было всего десять лет.
Картер и Поллард провели свое расследование самым тщательным образом, анализ бумаги и шрифта они решили дополнить сличением текстов. Обычно в более поздних изданиях авторы вносят в текст кое-какие поправки, и найди они эти поправки в так называемых первых изданиях, это было бы бесспорным доказательством подделки. Проверяя издания Теннисона и Рескина, Картер и Поллард напали на след подделки в книжице Рескина «Национальная галерея», датированной 1852 годом и составленной из двух писем, опубликованных в «Таймс» в 1847 и 1852 годах. В 1880 году Александр Уэддерберн выпустил письма Рескина, включив и эти два письма, печатая их прямо по газетному тексту вместе с двумя примечаниями, добавленными автором. При сравнении текстов обнаружилось, что примечания, которые были в газете, отсутствовали в брошюре с датой 1852 года. Кроме того, Уэддерберн включил в свое издание два собственных примечания, и вот они-то и оказались в книжке 1852 года, несомненно, доказывая тем самым, что издание 1852 года просто скопировано с издания Уэддерберна 1880 года и, следовательно, поддельно. Нужно отдать должное кропотливым исследователям, наделенным к тому же незаурядным чувством справедливости. Конечно, этим литературным детективам стало совершенно ясно, что Уайз повинен во множестве книжных подделок, но в своей книге они ни разу не обвинили его напрямик, удовольствовавшись только одной фразой:
«Трудно поверить, что мистера Уайза так и не осенила догадка, кто же изготовитель подделок; но пока это остается в области догадок, он избрал верный путь — не высказывать никаких предположений».
Выход в свет в 1934 году книги Картера и Полларда «Расследование происхождения некоторых изданий XIX века» вызвал сенсацию, о которой писали все ежедневные газеты. Уайзу пришлось дать интервью одному из репортеров, которое было напечатано 30 июня 1934 года; в нем Уайз утверждал:
«Большая часть „разоблаченных“ книг — подлинники. Те же, что действительно оказались подделками, по-видимому, отпечатаны в 80-х годах прошлого века. В то время мне было немногим более двадцати, я только начинал охотиться за книгами, и мне еще очень не хватало знаний. Между тем эти издания признавали подлинными такие авторитеты, как Бакстон Формен, сэр Эдмунд Госс, Уильям Россетти, д-р Гарнетт из Британского музея, преподобный Стопфорд Брук и другие. Если их сочли подлинными столь почтенные люди, опытнейшие специалисты, как мог такой юнец, как я, заподозрить фальшивки?»
Далее Уайз заявил, что Гарри Бакстон Формен имел обыкновение закупать и откладывать «про запас» последние экземпляры книг известных авторов, а затем перепродавать и обменивать их. От Формена многие книги попали к Уайзу, а от него к Горфину, и когда Горфин просил его достать как можно больше экземпляров, Уайз заметил ему, что выступает лишь в роли посредника. В другой раз Уайз высказал предположение, что подделки изготовлялись Ричардом X. Шепердом, которого, разумеется, как и Формена, уже не было в живых. Но, к несчастью для Уайза, оказалось, что несколько подделок появилось после смерти Шеперда в 1895 году. Уайз пытался отрицать, что когда-либо скупал книги, и выступил с очередным заявлением в «Таймс литерери саплмент» 12 июля 1934 года, где снова попытался свалить всю вину на Формена. Но уже на следующей неделе Герберт Горфин в ответном письме полностью реабилитировал Формена, назвав обвинения Уайза лживыми и необоснованными. При этом он заявил, что Уайз никогда прежде не упоминал о Формене, пока Поллард не дал понять Уайзу, что его книги — подделки. Горфин сообщил также, что Уайз рассказывал ему совершенно другую историю — о несброшюрованных книгах, якобы найденных на издательском складе, который собирались сносить. В газеты посыпались новые письма, авторы их требовали от Уайза объяснений, а главное — признаний, какие из книг подлинные, а какие фальшивые. Речь шла о крупных суммах, и для многих ответ Уайза, будь он неутешителен, мог обернуться катастрофой. Но Уайз решил в эту историю не ввязываться, а сосредоточиться на подготовке к изданию девятого тома Каталога библиотеки Эшли. И все же он не выдержал удара, который нанесло ему расследование, и вскоре заболел. Правда, злые языки называли его болезнь уловкой, особенно когда, сославшись на плохое самочувствие, он отказался явиться для объяснений в Роксберский клуб.
Уайз старался пренебречь «Расследованием…», публично называл его «бесчестной книгой», однако на самом деле прекрасно понимал, какой ущерб нанесен его чести и репутации. Если бы обвинения были ложными, ничто не помешало бы ему обратиться в суд, даже несмотря на то, что авторы «Расследования…» не выдвинули против него прямых обвинений. Так и не оправившись от потрясения и последовавшей за этим болезни, Уайз скончался у себя дома на Хит-драйв в Хэмпстеде 13 мая 1937 года в возрасте 77 лет. Во многих газетах появились некрологи, а «Таймс» поместила следующую заметку: «В ответ на многочисленные требования назвать источники подделок и объяснить, отчего он так упорно настаивает на их подлинности, Уайз сначала пытался переложить вину на своих друзей-коллекционеров, которых уже нет в живых, а затем, не в силах доказать свою правоту, стал упорно отмалчиваться».
