Александр Белов - Арийское прошлое земли Русской. Таинственные корни русичей
Семиголовый змей мог быть олицетворением недели. Недаром само слово «неделя» может быть истолковано как «неделимая».
Таким образом, мы можем предполагать, что странные многоголовые змеи были связаны с календарным циклом, который считался столь важным у древних скотоводов индоевропейцев. Кроме того, можно предположить, что с каждым из змеев или с его какой-то одной головой-ипостасью связывалось какое-то моральное, нравственно-этическое качество: доблесть, верность, любовь и т. д., а также материальное благополучие: счастье, достаток, добро, злато-серебро, недаром змей из русских сказок носит своему хозяину золото в обмен на почитание и жертву в виде яичницы, выставленной на крышу дома.
По всей видимости, все воздушные крылатые змеи ассоциировались в древности с солнцем, они либо проглатывали солнце, заволакивая небо черными тучами и вызывая потоп, либо, напротив, лишали людей влаги, обрекая на засуху и бескормицу. Именно поэтому змеям поклонялись, их задабривали, в их честь творили жертву. Многочисленные ритуалы вызывания дождя, связанные со змеями, дошли и до нашего времени. Они указывают на эти древние обряды. На Балканах по сей день живо представление о том, что сжигание убитых змеев и гадов в костре вызывает дождь. Это представление базируется на древнем предании о том, что огненные змеи сами слетаются со всех сторон и сгорают в жертвенном костре под звуки чудесной музыки, которая раздается с небес. По свидетельству русских сказок, многоглавые змеи, испускающие жгучее пламя, лежат у входа в Солнцево царство — вирий, царство вечного лета. Сюда отправляются герои за живой (змеиной) водой, молодильными яблоками и за златокудрой красавицей царевной. Позднее, когда были переосмыслены языческие сюжеты, эти змеи получили название лекальных, от слова «пекло».
Похожий мотив о сжигании змей и добывании неприступной царевны мы находим в русской народной сказке «Сила-богатырь». Сила-богатырь сватается к неприступной царевне, к которой повадился летать крылатый змей. Три дня и три ночи сражался богатырь со змеем, отсек все его головы, вместе с туловом сложил и сжег на огне, а пепел пустил по ветру в чистом поле. После чего он приступил к царевне; рассек ее тело белое пополам, и из чрева неприступной царевны поползли разные гады — плод незаконной любви ее со змеем. Богатырь порубил этих гадов и поджег их всех. После чего тело царевны сложил вместе и спрыснул живой водой. В тот же миг ожила царевна и сделалась краше прежнего и стала такой кроткой и покладистой, какой до этого была неприступной и злой. Взял Сила-богатырь царевну замуж за себя. И зажили они в счастье и согласии.
Она является воплощением весеннего солнца. Это видно из описания облика Марьи Моревны — ее золотые локоны уподобляются солнечным лучам. Ее сказочная красота воспевается в этой сказке. Она уподобляется ненаглядной красе из других сказок. Но брак Ивана-царевича с Марьей Моревной непродолжителен. Она отправляется на охоту и оставляет своего мужа дома следить за хозяйством; при этом царевна строго-настрого запрещает ему спускаться в темный чулан. Не утерпел Иван-царевич, разобрало его любопытство, и, как только Марья Моревна на охоту отправилась, спустился в чулан. Видит он в нем прикованного змея — Кощея Бессмертного. Просит Кощей Ивана-царевича об одолжении: «Сжалься надо мной, Иван-царевич! Десять лет я не пил, дай мне водицы испить!» Иван-царевич подносит змею три ведра воды, и тот, выпив их до донышка, наполняется силой превеликой, рвет цепи и вылетает вихрем из чулана. Он похищает Марью Моревну и уносит ее в свой замок. Два раза пытается Иван-царевич вернуть свою супругу. И всякий раз Кощей настигает беглецов. Тогда Иван-царевич решает добыть себе такого коня, который был бы сильнее и быстрее Кощеева коня. Ему удается добыть такого коня, который несется сверху туч. В третий раз похищает Иван-царевич Марью Моревну у Кощея. Тот пускается за ними в погоню и уже готов сразить Ивана-царевича острой саблей. Но богатырский конь бьет копытом в лоб Кощея и убивает супостата насмерть.
В этой сказке Кощей и Иван-царевич, оседлав своих сказочных коней, словно соревнуются друг с другом. Эти летящие над облаками кони похожи на летящих змеев: дым из ноздрей валит, искры во все стороны летят. Вся округа трясется от их богатырского топота. Нередко в русских сказках змей выезжает на битву, экипированный, как вооруженный воин. Он восседает на славном богатырском коне; на его плече сидит вещий ворон — похититель живой
Старый бог-дракон был повержен молодым драконом
Таким образом, образно выражаясь, можно сказать, что дракон, красавица и герой-освободитель вылетели из одного гнезда. У всех трех персонажей прослеживается драконообразная родословная и харизма. Это верно по отношению к дракону, красавице, являющейся дочерью морского дракона — морского царя, и по отношению к герою, который представляет собой молодого, еще не оперившегося дракона.
Очевидно, этот обобщенный драконоборческий миф являлся достоянием степных воинов-европеоидов и отражал существенные для кочевого образа жизни реалии, связанные прежде всего со скотоводством. Если проследить родословную многоголовых драконов, то можно, вероятно, прийти к выводу, что все они являются отражением календарного солнечного цикла. Так, семиголовый дракон является воплощением семидневной недели; трехголовый — олицетворением трех месяцев.
Старый год завершен, и ему на смену приходит новый год, только народившийся. Быть может, с этим связан инфантилизм героя-драконоборца — Ивана-царевича из русских сказок, который сражается с драконом. Он вовсе не похож на закаленного воина, а скорее на младенца — он часто плачет, оказавшись в безвыходной ситуации. В одной сказке девяти дней от роду он отправляется на поиски царевны Золотые Кудри, о которой ему рассказал его отец царь. За него порой действует огненный быстроходный конь, летающий под небесами, — Сивка-Бурка (сивый, бурый) — символ того же дракона. Златокудрая невеста Ивана-царевича выглядит куда более приспособленной к военной, кочевой жизни. Она часто похожа на амазонку, вероятно, сказывается ее генетическое родство со своим папашей или дедом, морским царем.
Двенадцатиголовый змей, очевидно, был связан с культом близнецов, распространенным у индоевропейцев. По крайней мере, такая параллель выстраивается в русской сказке «Двенадцать месяцев», где месяцы являются братьями, живущими в одном доме. Похищение одного брата — Апреля злыми силами предотвращает наступление весны.
Весьма характерно также, что дэвы, согласно народным преданиям горцев, живут братскими общинами вместе со своей матерью. Они постоянно умыкают красавиц у соседних народов. Вероятно, дэвы иди дивы — это все те же многоголовые драконы, олицетворяющие собой сияющее ясное небо. Само имя этих божеств восходит к индоевропейскому корню «див», означающему «сверкающее небо». Это прослеживается и в иных персонажах народной мифологии, например у древних индусов Дьяус — отец Небо.
В балтийской мифологии Диевас — самый главный из богов. Он «отец Небо». У Диеваса есть два сына-близнеца, а в более древней трактовке сын и дочь, которые вступают друг с другом в кровосмесительный брак. В результате на свет появляется поколение новых богов. В латышских народных песнях сохранились фрагменты мотивов и символы, связывающие детей Диеваса с обожествляемыми близнецами других традиций — древнегреческими Диоскурами и древнеиндийскими Ашвинами.
Сыновья бога влюблены в свою сестру — дочь Солнца. Они, ожидая ее, зажигают на море два огня; катают ее по очереди по небу на яблоневой лодке; едут к ее дому на двух конях. Два коня олицетворяют собой культ близнецов. Это нашло отражение в изображении двух коньков на скате крыши. В прусской традиции один из двух близнецов старый, другой — молодой. Один связан со смертью, другой с жизнью. Молодой близнец отнимает у старого его жену — дочь Солнца. Эти мотивы могут быть связаны и с драконоборческими мотивами из русских, славянских и европейских сказок.
У кельтов сохранился миф о трех близнецах, которые символизировали собой три мира: горний, земной и подземный. Сестра вступает по очереди в кровосмесительный брак с каждым близнецом. Этот мотив близок к финно-угорскому мифу о троих братьях-близнецах Финн, которых соблазняет их сестра.
Близнечный миф имеет отношение к культу плодородия, к вызволению из царства смерти людей и домашних животных — коров, коней, свиней, коз, овец и прочих. Согласно древней индоевропейской традиции, загробный мир представляется как пастбище с сочными травами. Нередко одному божеству — небесному Перкунасу — противостоит другое божество подземного мира — Велняс. Перун и Велес — в русской традиции. Их солнцеликая сестра по очереди находится то в гостях у одного брата на небе, то в гостях у другого под землей.
