Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 2 - Коллектив авторов
Наши чувства и мысли с вами, и наша песня на миг забывает о Невозможном Рае, чтобы попасть в ритм этой Адской Действительности.
О, братья, мы все сверху донизу – единая армия, потерявшаяся в грозном лесу Вселенной, и у нас общий враг. Вороны, стервятники, волки, овцы, гадюки – трагикомедия вечных зоологических символов! Неужели действительно необходимо перечислять их банальные мрачные клички? Клерикализм, меркантилизм, морализм, академизм, педантизм, пацифизм и медиокризм3? Все они одинаково смеются в лицо слову, которое всё их разрушит.
Футуризм в этой грустной семье с одинаковыми чудными окончаниями – единственный, кто сегодня имеет право на жизнь; он жив и переживёт позорные смерти остальных.
Братья-герои, давайте раз и навсегда признаем друг друга в свете наших пылающих факелов!
Мы желаем Отечества, мы желаем великого и сильного Отечества. Так что? Не мнится ли вам инстинктивно оружие в ваших руках, когда вы чувствуете в себе наивысшее возбуждение вашим изумительным идеалом? Разве кто-либо из вас не чувствует себя солдатом в приближающемся бою? Уверены ли вы, что ваши потомки однажды не осудят вас за то, что их породили, пренебрегая самой великой Эстетикой – бешеных батальонов, вооружённых до зубов?
Я говорю вам, что война, вообще любая война, делается оружием, и что все наши враги – у ворот, что все виды энтузиазма необходимы, что все формы героизма подчиняют нас в эти часы огромного психологического переворота в нашем отчаянном ожидании войны.
Мы все колеблющиеся и, возможно, пугливые трусы. Великую ненависть, что мы накопили, мы должны преобразовать в великую любовь и великий героизм. Если по этому ошеломлённому, анемичному миру благотворно побегут реки крови, мы будем первыми Архангелами Здоровья.
Запомните это!
Противоположные друг другу крылья политики и литературы, бьющиеся с бешеной интенсивностью, сметут небеса, ещё наполненные дымом человеческой жертвы.
Все синдикалисты, от ручного или умственного труда, от жизни или искусства, разрушители и создатели одновременно, анархисты реальности или идеала, герои всех сил и всех красот, давайте танцуя двинемся вперёд, ускоряемые тем же сверхчеловеческим опьянением, к общему идеалу будущего!
Ф.Т. Маринетти
<16 марта 1910>
58. Необходимость и красота насилия
Весь современный порядок основан на системе, которая абсолютно испорчена, реакционна, неэффективна, глупа и часто преступна.
Поэтому её нужно отменить как можно скорее.
Каждый гражданин в целом должен уметь защитить себя. Государство, чтобы защитить человека, должно вмешиваться только в исключительных случаях. Принцип свободного удара, дозированный и ограниченный штрафами, уже существует в Америке и Англии.
Беспорядки и волнения толпы, когда они совершенно абсурдны и нисколько не правомерны, должны быть обузданы, задушены или погашены, но без военного вмешательства.
Достаточно мощных струй пожарных. Если же огонь принимает огромный размер, это означает, что он затронул много сухой древесины, и что всё должно сгореть.
Пожарные тогда свернут свои водяные насосы и предоставят полную свободу огню.
Абсурдно государству постоянно вмешиваться, чтобы защитить невежду, тугодума, алчного кретина, который позволяет обмануть себя обычной американской аферой.
Этот жадный невежда заслуживает гораздо больше презрения, чем сам вор.
У нас нет ни капли сострадания и к другой категории граждан – ленивых подагриков, лишённых жизненной силы, которых я бы назвал библиотечными обезьянами.
Библиотечные обезьяны и сельские обезьяны должны исчезнуть. Защищать их от возможной агрессии было бы не иначе как аморально.
Например, как бы вы отнеслись к футуристскому проекту, состоящему в введении во всех школах обязательного курса риска и физических опасностей? Дети независимо от собственной воли будут вынуждены постоянно сталкиваться с чередой всё более неожиданных опасностей, таких как: пожар, затопление, наводнение, провал пола или обрушение потолка.
Храбрость – это первичная материя, сырьё, потому что, согласно великой надежде футуризма, вся власть, все права, все полномочия будут жестоко отобраны у мёртвых и умирающих и переданы молодёжи в возрасте от двадцати до сорока лет.
Я предлагаю упразднение современной полиции. Её нужно заменить небольшим корпусом избранных высокооплачиваемых граждан, которые будут вмешиваться только в исключительных случаях и скорее силой своего авторитета, а не наручников.
Я также предлагаю настоящие школы физического мужества, где детей в ранней юности научат с лёгкостью справляться и преодолевать любую опасность, не спрашивая помощи и не рассчитывая на силы общества. Эта смелость, ставшая глубокой привычкой, единственно уменьшит агрессию, которая в стране смелых людей будет постепенно исчезать1.
Наши футуристские принципы – это любовь к прогрессу, свободе, опасности, пропаганда мужества и ежедневного героизма.
Наши главные враги – традиционализм, посредственность и трусость.
Именно из ясной любви к опасности, из привычного мужества и из ежедневного героизма естественно вытекают прямая необходимость и красота насилия.
Я говорю об этом в абсолютно аполитичной форме, к которой вы, безусловно, не привыкли, и без всяких преамбул обнажаю перед вами мою мысль, которую вы можете принять также за совет действовать.
Я не игнорирую ваши предубеждения против нас, футуристов, почерпнутые из более или менее весёлой болтовни продажных газет, оскоплённых сторожей итальянской посредственности и ретроградства.
Возможно, у вас нет ещё точного понимания того, кто мы такие и чего хотим…
Вообразите себе в меланхоличной и застойной республике литературы и искусства группу молодых, решительно мятежных разрушителей, которые, устав от обожания прошлого, чувствуя тошноту от академического педантизма, жажду смелой оригинальности и, задыхаясь без свободной жизни, полной приключений, энергичной и ежедневно героической, хотят очистить итальянскую душу от того вороха предрассудков, общих мест, почтений и благоговений, которые мы называем пассеизмом.
Мы считаем себя разрушительной азотной кислотой, которую хорошо кидать во все партии, уже разлагающиеся.
В нашем футуристском Манифесте, опубликованном в парижском Figaro 11 лет назад2, мы прославляли одновременно Патриотизм, Войну – единственную гигиену мира, освободительный жест анархистов и прекрасные идеи, ради которых умирают, гордо противопоставленные дурным идеям, ради которых живут.
Конечно, эти принципы и эти слова до настоящего времени не имели какой-либо связи между собой.
Вас научили считать патриотизм и войну полной противоположностью анархистской идее, которая взорвала столько жизней ради завоевания большей свободы.
Я утверждаю, что эти две сущности, кажущиеся противоречивыми, – коллективность и индивидуум – тесно взаимосвязаны. Разве не является развитие коллективности на самом деле результатом личных усилий и инициатив? Так процветание нации есть продукт антагонизма и соперничества многочисленных организмов, которые
