Андрей Мороз - Народная агиография. Устные и книжные основы фольклорного культа святых
Приход святого к месту, где разворачиваются дальнейшие события, открывает новую эпоху. Контакт крестьян – местных жителей – с пришельцем обычно имеет ощутимые материальные последствия. В случае конфликта святой наказывает обидевших его стариков лишением какого-нибудь жизненного блага: пересыхает река или озеро, сгорает деревня, наступает засуха и т. п. Если конфликта нет – наоборот – пришелец открывает (создает) источники, чудесным образом строит церковь или часовню, дает урожай, изгоняет гадов, другими способами устраивает благополучие жителей. Нередко особенные объекты – результат проявления сакральной силы святого – возникают по пути к основному оговоренному в нарративах объекту движения: святой, не дойдя до конечной цели, останавливается на ночлег в лесу, после чего там возникает святой источник или дерево, под которым он ночевал, становится священным. Так появление святого реорганизует пространство, а вместе с ним и регламентирует поведение жителей, обрядовые практики, систему воззрений на окружающий мир. Собственно, с этого момента и начинается новый временной период, тянущийся до современности, точнее говоря, именно эти взаимоотношения прежних жителей со святыми и знаменуют собой наступление нового порядка, реорганизованного святым.
Именно с момента иерофании, которая, в свою очередь, является следствием контакта святого с местными жителями, начинается то течение времени, которое остается актуальным и по сей день, «историческое» время. В народных нарративах, посвященных святым и их взаимоотношениям с людьми, это обычно оговаривается фразами наподобие следующих: «Так с тех пор и происходит»; «С той поры и стали…» и т. п.: св. митрополит Филипп «заклял на южном конце острова змей, которые развелись там в большом количестве и мешали пастись скотине. С тех пор по сей день на том месте змеи не живут» [Куликовский, Харузина, 63, № 4]; «Преподобный [Геннадий Костромской и Любимоградский. – А. М.] вознегодовал на любимцев за корысть и осудил их: “Мыкаться вам по белу свету, как евреям, и быть не сытым – не голодным”. Пророчество это, говорит народ, до сих пор тяготеет над любимцами: мыкаются они по белу свету» [Тихомиров, 121]; Сначала [св. Александр Ошевенский остановился] на Халую, ево оттуда выгнали, халовцы выгнали ево оттуда, не дали ему построить этот монастырь. Он сказал: «Живите у воды и без воды». Они так без воды и живут [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Ошевенск, зап. от Л. М. Клюшина, 1933 г.р.].
Мгновение, в которое происходит иерофаническое событие, раскрывающее сакральный статус пришельца, открывает новое время – время, текущее по особым законам, данным святыми и, следовательно, непреложным. Современные обрядовые практики, связанные с почитанием святых, ориентированы на воспроизведение действий святого в момент иерофании: если святой, согласно народным нарративам, останавливался у источника и пил оттуда воду – участники обряда пьют воду из этого самого родника, если он купался в озере – купаются там, если нарратив прослеживает маршрут, которым святой прошел к месту иерофании, – этот же маршрут проделывается ежегодно в день его памяти или другой связанный с ним праздник, если святой оставил след на камне – в этот камень наступают и т. д. Таким образом, получается, что если нарративы сами по себе поддерживают временную дистанцию, отделяющую время действия от времени повествования, то обрядовая практика наоборот – связывает прецедентное событие и современное его воспроизведение. Эта связь осуществляется в основном за счет актуализации пространства.
В местах, где, согласно житию или легенде, жил или бывал святой (место рождения, место его чудесного явления, основанный им монастырь), как правило, существует традиция буквального и детального наложения легенды и шире – комплекса нарративов (народного жития) на местный ландшафт: в видении св. Серафиму Саровскому явилась Богородица, которая прошла по территории монастыря, и он начал копать в этом месте канавку. Канавка стала одним из наиболее значимых сакральных объектов Дивеевской обители. По ней и по сей день проходят паломники, повторяя путь Богородицы, в надежде получить исцеление [Шеваренкова-1998, 60–61, № 242–246].
В итоге, если собственно указания на время действия народных житий предельно отдаляют события иерофании, помещая их в иную временнýю категорию, то восприятие пространства дает прямо противоположную картину: фольклорные «агиографические» тексты подчеркнуто отождествляют реальное пространство современного мира с пространством, на котором разворачивалась иерофания. Тем самым и время ее приближается к настоящему – мифологическое, доисторическое время воссоздается, актуализируется, заново проигрывается в современных ритуальных практиках и просто в восприятии пространственных объектов. Эта связь может вполне отчетливо осознаваться самими исполнителями обрядов. Интересное свидетельство приводит М. Альбер-Ллорка, исследовавшая почитание чудотворных статуй Богородицы и связанные с ними обряды в Каталонии. В ежегодно устраиваемых инсценировках легенды о чудесном явлении статуи Богородицы пастуху (точное соответствие широко распространенному у православных легендарному мотиву чудесного явления иконы на дереве, в источнике, на берегу реки; находит икону в таких случаях тоже пастух, охотник или странник [Щепанская-2003, 269]) исполнители стараются сократить до минимума дистанцию между временем чуда (обретения статуи) и настоящим: быки должны быть очень старыми, пастух, которому открывается статуя, входит в ту религиозную общину, которой принадлежит сама статуя. Слово воспроизведение (représentation), произнесенное собирателем при опросе применительно к ежегодному ритуальному «обретению» статуи, не было понято информантами: для них праздник был реальным событием чудесного получения святыни. По словам исследовательницы, инсценировка есть способ почитания легенды: если есть сакральный объект, должен быть кто-то, кому он открылся. Репрезентация обретения – способ сделать этот момент актуальным и зримым [Albert-Llorca M., 50–51].
Для народной агиографии существенна еще одна особенность в восприятии времени: как уже было отмечено, традицию практически не интересуют посмертные чудеса, сотворенные святыми, за исключением современных и актуальных. Собственно фольклорных легенд на эту тему не существует. Широкое бытование имеют рассказы очевидцев об исцелениях, полученных от святынь, но произошедших только на протяжении совсем недавнего времени, которое помнится и осознается как актуальное. Аналогичные же повествования, возникшие в более или менее удаленное время, или забываются, или становятся достоянием книжных агиографических сочинений. Видения и явления святых, чудеса, происходящие от их мощей и икон после смерти подвижников, нередко составляют в книжных житиях бóльшую часть текста, однако устную традицию эти эпизоды не интересуют, поскольку она стремится к актуальности. Если события иерофании актуальны всегда и регулярно воспроизводятся, а современные чудеса просто злободневны, то все, что происходило на протяжении времени, отделяющего жизнь святого от жизни современных его адептов, утрачивает актуальность и теряется во времени. Так, например, несмотря на то что житие св. Кирилла Челмогорского в его биографической части дословно списано с жития св. Нила Столобенского, а множество посмертных чудес, напротив, воссоздано по словам современников автора текста, жившего в XVII в., именно биографическая часть получила широкое распространение в устной традиции, в то время как остальные эпизоды не оставили в ней совершенно никакого следа (см. главу о Кирилле Челмогорском). То же имеем и в многочисленных других случаях. Это лишний раз подчеркивает, что сами события иерофании не только относятся к мифологическому, отделенному от настоящего времени, но и осознаются как актуальные и злободневные, в то время как события промежуточных этапов, аналогичные современным чудесам, могут не вызывать особого интереса.
Еще одна временнáя категория, важная для народного почитания святых, – календарные представления. Как уже говорилось выше, обрядовая практика, связанная со святыми, в значительной степени направлена на повторение события иерофании, в ходе которого повседневное пространство преобразуется в сакральное и приобретает или хотя бы усиливает особые свойства. Но почитание святых и святынь активизируется преимущественно по календарным датам – дням памяти соответствующих подвижников. Именно в день памяти святого (как и вообще в большие праздники) вода в источнике приобретает особые свойства, наступание в след, оставленный святым на камне, приносит исцеление и проч. Так иерофания организует и время, и пространство. Именно с прецедентного события оно начинает воспроизводиться ежегодно в одни и те же периоды.
