Алексей Переяславцев - Негатор

— Все скажу, не сомневайся, хотя и очень странно это.

— Не по твоей деревяшке загадка.

— Ну, так и ты не больно разобрался.

— В том и беда. Прощай.

— Доброго дня.

Домой мы добрались без приключений. Само собой, я показал напарнику засады, что я соорудил, заслужив еще несколько странных взглядов. Рассказал я и о принципе подвижной засады. Теперь бывший лейтенант мучительно думал, к какому роду войск я принадлежу и какой у меня опыт. Разумеется, я на сей счет я молчал.

Увидев мертвое пятно, Тарек бросил на меня быстрый взгляд, после чего сделал каменное лицо. Ручаюсь, что мысленно у него кое-что добавилось в картинку относительно моей личности.

Первое, что я отметил в доме: сияющая физиономия Сарата.

— Профес-ор, ты посмотри, какое качество граней! — радостно возопил он и осекся, узрев постороннее лицо.

— Грани я посмотрю после. Сарат, это Тарек-ит, наш инструктор по боевой подготовке. И мне, и тебе не повредит. Тарек, это Сарат-ир. Мой помощник в части кристаллов, он же обучал меня… всякому. У нас был трудный день…

— А ужин уже готов! — горделиво сообщил Сарат. — Ну, то, что я нашел из еды.

— … так что для начала подкрепимся, а потом…

Тут меня прерывал негромкий, даже деликатный стук в дверь.

Разведчик с плохой реакцией долго не живет. Тарек мангустом скользнул к двери и занял позицию, одновременно выхватив свой кинжал.

Я успел за то же время сделать много больше.

Разумеется, я тоже выскочил из-за стола, перехватив посох и приготовив удар по вертикали. Но также я успел мысленно изругать себя четырнадцатью словами, каждое из которых нелицеприятно описывало мои умственные способности, мысленно же произвести ненормативную оценку обстановки, ненормативно же оценить перспективы ее развития, а равно придумать план, после чего я сделал Сарату знак 'Брысь!' (в других системах сигналов он означает 'Пошел вон, тут и без сопливых скользко!') и вслух сказал:

— Входите.

Вошел староста, за которым нарисовалась моя целительница при большой корзине, укрытой полотном.

Мы с Тареком дружно переглянулись. Я глазами приказал сержанту убрать кинжал, сам опустил посох и перевел взгляд на Сарата. Тот испуганно округлил глаза и выдал почти классическую фразу:

— Я не виноват! Они сами пришли!

В другой обстановке я бы рассмеялся, но сейчас веселиться почему-то не хотелось.

Я указал на лавку, нейтрально-вежливым тоном предложил садиться и вопросительно уставился на старосту. Тот солидно откашлялся и начал речь:

— Мы… да… В общем, это моя дочка обнаружила…

Выходит, это его дочь. Можно было догадаться.

— …что вы, значит, тута живете…

А ведь правду писали в умных книгах: дети — самые лучшие контрразведчики. Только она ведь не дите — скорее, подросток. Впрочем, из всех вторичных половых признаков заметна одна лишь юбка.

— …вот хочет она, стал-быть, к вам на работу…

Какая, к чертовой прабабушке, работа?!

— примерно сказать, прибрать там, потом еще сготовить, ну и ежели чего, так и подлечить — она в травах очень даже вполне понимает…

На подставу девчонка не похожа. Но вот связываться с этой недокрасоткой ох как неохота. Ведь выходит, мы все тут в опасности — и она, значит, тоже. А мне-то она ничего плохого не сделала — скорее наоборот.

— …а вы, так сказать, клятву должную дадите, как положено. Ну, о плате сговоримся. А что вы тут в доме делаете — нас то не касается.

Молчание. Мы все втроем пытаемся переварить вводную.

— А Кири ловить мышей будет, — вдруг подала голос девица.

На миг у меня перед глазами встала жутковатая картина: младшая сестричка моей целительницы бегает у нас по дому на четвереньках и ловит мышей. К счастью, Тарек меня отвлек, спросив нейтральным голосом:

— А кто это — Кири?

Вместо ответа девица откинула полотно на корзине. Оттуда выглянула симпатичная мордочка, а я в очередной раз понял, что являюсь дураком непроходимым. Но так мне и надо. Головой думать следует, вот что. Когда мне сказали: 'Небольшой зверь (и показали руками нечто размером с кошку), живет в доме, ловит мышей, играет с детьми', то я мысленно и перевел это как 'кошка'. Но сейчас на меня смотрела блестящими круглыми глазками и смешно шевелила усиками самая натуральная норка.

А ведь точно, подумал я, говорили мне друзья-биолухи, что норка была бы чудным домашним зверьком: и привязчива, и понятлива, мышей охотно ловит, одна с ней беда — запашок от нее, того-с, больно крепок. В моем старом мире этот вопрос решался хирургом, который удалял анальные железы, а здесь я запаха от зверушки не чую — или запах слаб, или нос туп. Правда, эта норка не похожа на привычных мне — шубка не коричневая и не палевая, а скорее темно-серая. Впрочем, выглядит этот зам по мышам очень недурно. Против Кири я бы не возражал, но вот приложение к ней…

Тем временем зверек каплей ртути выскользнул из корзины и единым духом взобрался на руки к хозяйке. Та посмотрела на животинку таким любящим взглядом, что всем присутствующим сразу стало ясна картина их взаимоотношений.

Надо было принимать решение.

— О какой клятве идет речь? — вопрос я адресовал Сарату, поскольку именно он, похоже, был наиболее опытен в таких вопросах.

— Клятва стандартная, — отвечал тот без раздумий, — отличия бывают лишь в деталях. Обычно работодатель клянется должным образом платить без задержек, а также кормить (если об этом договорились), также в клятву включается пункт о том, чтобы хозяин работника — или там работницу — не обижал действием, иногда еще насчет одежды включают положение. Работник, со своей стороны, обязуется не обижать хозяина словом и действием, не портить имущество, выполнять обязанности по перечню. Само собою, перечень обязанностей входит в клятву. Маг заверяет клятву.

Вот это попадалово. Мало того, что у нас маг не работающий, так если бы даже был работающий, на меня все равно не подействует. Сарат бросает на меня самые красноречивые взгляды.

— Клятву дать мы можем, — медленно произношу я, — но сперва я хотел бы задать несколько вопросов. Как тебя зовут?

— Ирина-ма, уважаемый, — робко пискнула девица.

— Кто еще в деревне помимо тебя и отца знает, где мы живем?

— Никто, все этого места очень боятся.

— Почему же ты не испугалась?

— Я (румянец) видела, как вы сюда шли (румянец прибавляется). И потом, я заметила: маленькие ростки травы пробились на мертвой земле. И муравьи по ней ходят.

Ну да, девчонка травница, ей положено иметь глаз-алмаз. Плохо то, что и другие могут заметить.

— Это ты сама захотела пойти ко мне на службу, или отец сообразил?

Долгое молчание. Потом еле слышное:

— Это я.

— Почему?

— Вы хотя и маг, но не такой.

Может, это и хорошо, что она приняла меня за мага. Значит, и другие тоже могут так подумать.

— Чем именно я не такой?

— Вы неправильный.

Сейчас этот вопрос прояснять не следует, Ни к чему мне свидетель в виде старосты. Но потом я обязательно спрошу.

— Допустим. А он? — показываю на Сарата.

— Он только раньше был правильным, а теперь он неправильный. И потом, он служит вам.

Так, похоже, у девчонки глаз куда зорче, чем я думал. Прокачаем еще.

— А он? — жест в сторону сержанта.

— А он вовсе не маг. Но он работает на вас. А еще он не злой.

И этот вопрос тоже придется отложить, хотя Тарек так и подобрался. Натурально, любому взрослому мужчине не понравится, когда такая соплюшка просчитывает его на раз. Ничего, перетерпит. Тут подал голос староста — если шипение можно назвать голосом:

— Ведь говорил я тебе, дуре!..

Староста явно подавил желание высказать дочери все, что о ней думает, но тут уже стало интересно мне.

— Скажите, а почему вы полагаете вашу дочь дурой? Я за ней такого не заметил.

Может, староста и ничего бы не сказал без этого замечания, но тут его прорвало:

— Да ума у нее три сундука, вся в свою мать пошла, а все равно дура! Потому что не хватает этого самого ума не показывать себя умнее парней. Вот и получаю я: дочке уже 16 лет, а женихи все стороной обходят. И нечего ей у меня на шее висеть, не амулет, поди.

При этих словах я мысленно хихикнул [13]. Паранойя все же продолжала активно пинаться и ругаться нехорошими словами. Пришлось уступить.

— Ирина-ма, хорошо подумай. Твое дело здесь, наверное, будет не таким уж трудным и, вероятно, привычным. Но видеться с родителями будешь только с моего разрешения. Никаких походов за пределы мертвой земли! Подумай хорошенько, понравится ли тебе такое.

Эти слова я произнес максимально жестко. Кажется, девчушка прониклась. И все же с секундным колебанием решительно кивнула.

— Теперь вы, уважаемый староста.

Староста ощутимо вздрогнул.