Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана
По обе стороны от экватора, приблизительно до тридцатой параллели, простирается область правильных пассатов, севернее и южнее которой находятся зоны непостоянных, изменчивых ветров. Однако в этой «правильности» заключена опасная ловушка: область, где действует северо-восточный пассат, отделяется от области влияния юго-восточного пассата поясом безветрия, которое почти ежедневно в полдень прерывается сильными грозовыми бурями, длящимися по полтора часа, а затем вновь наступает полный штиль. Вблизи африканского берега юго-восточный пассат делается почти южным, а у берегов Америки направление ветра в обоих полушариях приближается к восточному.
В северной, части океана действуют переменчивые ветры, причем западных вдвое больше, чем восточных. Летом дуют преимущественно юго-западные ветры, зимой — северо-западные. В южной части Атлантики тоже господствуют западные ветры. Бури случаются повсюду за пределами области пассатов; особенно опасны окраины Гольфстрима, Бискайский залив и окрестности мыса Горн, но страшнее всего вихревые торнадо, бушующие вблизи мыса Гаттерас на атлантическом побережье Северной Америки.
Суда, направлявшиеся из Европы в Америку, выбирали один из двух главных маршрутов, северный или южный. Из Ла-Рошели, Руана, Дьепа французские суда отплывали к берегам залива Святого Лаврентия — в Новую Францию и Акадию (современная Канада), из Нанта и Бордо — на Антильские острова. Португальцы прощались (или встречались) с родной землей у мыса Сан-Висенти и мыса Рока. Главным английским портом был Бристоль; именно отсюда отправилась в 1497 году экспедиция Себастьяна Кабота, которая достигла берегов Нового Света на две недели раньше Колумба, а впоследствии именно сюда привозили какао, патоку и сахар с Ямайки. Фрэнсис Дрейк пустился в свою знаменитую кругосветку из Плимута. С XVIII века отправной точкой трансатлантических перевозок стал Ливерпуль. На путешествие уходило не менее двух месяцев.
Северный маршрут мог покориться только крепким и хорошо оснащенным судам. Нужно было пройти между Ньюфаундлендской банкой (мелью) и Гольфстримом, чтобы попасть в юго-западное береговое течение, которое доставит до места. С марта по август в североатлантических водах можно было наткнуться на айсберги, принесенные из высоких широт. Близ Ньюфаундленда следовало опасаться коварного острова Сейбл — «пожирателя кораблей», окруженного рифами и туманами. Он находится в том месте, где теплый Гольфстрим встречается с холодным Лабрадорским течением, и представляет собой гигантскую серповидную насыпь из песка, некогда простиравшуюся до мыса Код. Сейбл — кочующий остров, постоянно меняющий свои размеры. На картах XVI столетия, изданных во Франции, Англии и Италии, его длина оценивалась в 150–200 миль, а уже в 1633 году голландский географ Иоханн Ласт, описывая Сейбл, сообщал: «…остров имеет в окружности около 40 миль, море здесь бурно и мелководно, гаваней нет, остров получил дурную славу как место постоянных кораблекрушений». Его поверхность почти плоская, из-за чего его было чрезвычайно трудно разглядеть с моря, особенно во время обычных для этих мест осенних и зимних штормов с пятнадцатиметровыми волнами. Кроме того, песок острова всегда сливается по цвету с окружающим его океаном или прикрыт туманом, так что капитаны даже в ясную погоду часто не видели опасности до самого момента столкновения. Зыбучие пески Сейбла затягивали в себя любой севший на мель или выброшенный на берег корабль за два-три месяца. Как ни странно, остров-призрак был обитаем, но это не всегда сулило спасение. На нем можно было не только угодить в ловушки, расставленные природой, но и пасть жертвой коварства людей: бывало, пираты разжигали на дюнах ложные огни, чтобы заманить в западню торговые корабли.
Чтобы представить себе хотя бы примерно путешествие через океан в XVII веке, достаточно вспомнить историю «Мэйфлауэра», на котором в Америку прибыли «отцы-пилигримы», основавшие самое древнее поселение в Новой Англии — Плимут в нынешнем штате Массачусетс. Корабль вышел из Лондона в июле 1620 года и после двух остановок — 5 августа в Саутгемптоне и 12-го в Дартмуте — отчалил из Плимута 6 сентября. Запасшись провиантом на Ньюфаундленде у местных рыбаков, судно продолжило свой путь, но попало в бурю, в результате чего 21 ноября, после двух с половиной месяцев океанского плавания, причалило к американскому берегу вблизи мыса Код, а не в устье реки гудзон — первоначальной цели путешествия.
Возвращаясь северным путем из Америки в Европу, корабли старались по возможности поскорее пересечь береговое течение и выйти из Гольфстрима, где часто бушевала непогода. Благодаря попутным западным ветрам на обратную дорогу уходило меньше времени — в среднем 23 дня.
Несмотря на то, что трансатлантические переезды совершались регулярно, исход каждого плавания был непредсказуем. Французский капитан Вутрон, совершивший несколько переходов из Европы к заливу Святого Лаврентия и обратно, писал в 1716 году: «Я семь раз был в Канаде и, хотя еще счастливо отделался, могу уверить, что после самого благополучного из этих путешествий у меня появилось больше седых волос, чем после всех прочих, совершённых в иных местах».
Отправная точка южного маршрута — к Южной Америке — лежала между Азорскими островами и Мадейрой или между Мадейрой и Канарскими островами. Экватор надо было пересечь около пятого — десятого градуса западной долготы, поскольку полоса безветрия здесь Уже, чем дальше к востоку; счастливчикам удавалось и вовсе миновать область затишья, сразу попав в объятия юго-восточного пассата. С марта по октябрь, когда направление ветра более южное, следовало держаться западнее, иначе ветер и течение могли совместными усилиями вынести судно к мысу Сан-Роки (побережье Бразилии), где его подхватывало Гвианским течением и уносило на север. Смельчаки, продолжавшие плавание дальше к югу, мимо мыса Горн, не должны были отдаляться от берега более чем на 200 километров, иначе из-за беспрестанных западных ветров, достигающих силы шторма, плавание становилось опасным. На обратном пути, когда и ветер, и течение были попутными, корабли направлялись восточнее Фолклендских островов, путешествуя вместе с пассатами на северо-запад, а затем на восток. При хорошей погоде путь от Ла-Манша к берегам Бразилии занимал от двух до трех месяцев.
Флибустьерский поход капитана Флери к Карибскому морю, начавшийся в 1618 году, продлился два года: корабли вышли из Дьепа и через острова Зеленого Мыса отправились к Бразилии, а оттуда — на Мартинику, Большие Антильские острова, к берегам Кампече и Флориды, прежде чем вернуться обратно в Дьеп, в общем-то, несолоно хлебавши.
В 1640 году вице-король Испании велел построить на верфи Веракруса восемь галеонов и фрегат. Самый крупный и богато украшенный галеон нарекли «Нуэстра Сеньора де ла Консепсьон» («Пречистая Дева»). 23 июля 1641 года новоиспеченная флотилия покинула Веракрус и направилась в Гавану, чтобы соединиться с флотилией Тьерра-Фирме,[33] перевозившей в Испанию колониальные товары. Караван, разросшийся до тридцати одного корабля, стал на якорь 13 сентября, в самый разгар сезона бурь. Спустя два дня «Пречистая Дева» дала течь: сказались спешка в строительстве и небрежность в проверке качества кораблей. Флотилия вынуждена была возвратиться в Гавану. 28 сентября ремонт был закончен, и корабли вновь вышли в море. Однако драгоценное время было упущено. Когда суда находились вблизи архипелага Флорида-Кис — россыпи коралловых островов и рифов, расположенных вдоль Флоридского пролива, — разразилась буря. Несколько кораблей выбросило на берег, флагманский галеон получил серьезные повреждения. О том, чтобы продолжать плавание через Атлантику, не могло быть и речи. Адмирал принял решение идти на ремонт в Пуэрто-Рико, но лоцманы взяли неверный курс. (В те времена на испанском флоте лоцманы, относившиеся к торговому ведомству не подчинялись адмиралу, поэтому мнение капитана, рекомендовавшего идти другим курсом, не было принято во внимание.) 30 ноября «Пречистая Дева» оказалась среди рифов. Никто не знал, где именно находится корабль: одни считали, что неподалеку от Санто-Доминго (испанской столицы Эспаньолы), другие надеялись увидеть берега Кубы. Утром на воду спустили единственную шлюпку и стали буксировать галеон между коралловыми наростами. Но выбраться из лабиринта и достигнуть спасительной чистой воды не удалось. Обрушившийся ночью ветер сорвал корабль с якорей и выбросил на скалы. Люди искали убежище на рифах, однако те едва поднимались над поверхностью воды; каждый вал смывал спасшихся от крушения и уносил в открытое море, кишевшее акулами. Из досок и бревен удалось связать плоты, но они разошлись и разбились. Лоцманы, полагавшие, что находятся вблизи Пуэрто-Рико, увлекли за собой часть команды и сгинули без следа. Около тридцати человек остались на рифе в ожидании помощи. Из обломков судна они соорудили подобие островка, где и обосновались с котлами, скудными запасами еды и золотом и серебром, которое успели захватить из каюты капитана. После нескольких недель напрасного ожидания, изнывая от жажды и солнечных ожогов, покрывшись язвами от морской соли, пленники кораллов построили суденышко и двинулись на юг. Но в пути они потерпели новое крушение к северу от Эспаньолы; в живых остался только один моряк.
