Андрей Шляхов - Китай и китайцы. Привычки. Загадки. Нюансы
Дело в том, что большинство зрителей были китайцами, а это значит… Это значит, что действие на сцене я созерцал под хруст чипсов, чавканье, хлюпанье, рыгание… В зрительном зале шла усердная работа челюстей, несколько человек разговаривали по мобильным телефонам, а кое-кто даже подпевал актерам. Визгливо и пронзительно, как здесь полагается.
Так что пришлось мне за девяносто юаней услаждать один только взор, без слуха.
Потряс меня финал представления, когда артисты вдруг спустились к зрителям и повязали каждому на шею синие «хадаки» – шелковые ленты-шарфы, имеющие в буддизме мистическое значение. «Хадаки» полагалось привязывать к деревьям на территории храма, отправляя тем самым Будде своеобразное послание.
За ужином (в том же ресторане, что и вчера, ибо от добра добра не ищут) я немного поколебался, делая выбор между рулетом из горной куропатки, отварной олениной со специями и мясом рыси. В итоге выбрал куропатку и не пожалел – мясо было нежным, словно цыплячье, хотя чуточку горчило, но это не портило вкуса, а всего лишь придавало ему некоторую пикантность.
На следующий день я собирался продолжить осмотр парка и посетить «дворцовую» часть императорской резиденции. Должен признать, что для таких любителей старины, как я, Чэндэ – просто рай, именно поэтому я решил задержаться здесь еще на несколько дней.
Да что там дней – в одном лишь саду Ихеюань с его пятью сотнями различных сооружений можно провести добрых две недели!
– Интересно, дорогая, почему этим китайцам не приходит в голову устроить здесь хотя бы одно ранчо? – громко поинтересовался у своей спутницы пожилой сухопарый американец (майка с флагом, деланно доброжелательное выражение лица, ковбойская шляпа).
Они только что заняли соседний стол и вертели головами, выискивая официанта.
– Должно быть, они плохие наездники, – предположила похожая на сову дама.
«И в самом деле, – подумал я, – как же без ранчо? Непорядок!»
Кому: Маргарита Бром «[email protected]»
От кого: Денис Никитин «[email protected]»
Тема: О Конфуции – а напоследок я скажу...
Добрый день, Маргарита Борисовна!
На заветах Конфуция я закончу свой рассказ об этом «человеке-полубоге».
Причину всех невзгод и разладов в обществе Конфуций видел в упадке людской нравственности. Основными добродетелями человека он считал верность, послушание и почитание родителей и старших. Поэтому первая (она же наиболее важная) заповедь Конфуция гласит: «Почитание родителей и уважение к старшим являются сущностью жизни».
Конфуций утверждал, что каждому человеку отведено строго определенное место в мире и обществе и что общественная структура, равно как и структура мира в целом, вечна и нерушима. Следовательно, каждый из людей должен исполнять свою роль в обществе: чтить предков, родителей, начальство… Поведение человека основано на морали и этике. Конфуций верил, что человек по природе больше склонен к добру, нежели к злу. Он также говорил о необходимости нравственного авторитета правительства: «Если власть не будет алчна, то и люди не станут воровать».
Последнее утверждение, на мой взгляд, немного наивно и утопично. Или даже не немного.
Конфуций превозносил культ предков и утверждал, что посмертная слава ушедших сулит возвышение и благоденствие их живущим потомкам. Ритуалы и обряды, по его мнению, надлежало сделать нормой общественной жизни. Соблюдение обрядности – часть «высоконравственного правления», учил Конфуций.
Хотя Конфуция принято считать философом, он никогда не проявлял особого интереса к философским проблемам мироздания. Учение Конфуция – это свод правил и моральных установок, в основе которых лежали идеализация древности, постулат о необходимости соблюдения определенных норм жизни и культ повиновения старшим, как по возрасту, так и по должности.
В третьем веке до нашей эры Конфуций был канонизирован, в его честь стали воздвигаться храмы. Возникло конфуцианство как религиозная система, чтобы достаточно скоро стать государственной религией Китая. Религией, которая провозглашала идею подчинения младших старшим, обожествляла императора и освящала его власть.
Забавно, что кроме Конфуция в ее пантеон также вошло много богов и духов, а также обожествленных исторических личностей.
Все боги в конфуцианской религии делились на три категории. Высшая включала верховное божество – Владыку земли и умерших предков императора. В среднюю категорию входили боги солнца, луны, грома, дождя, ветра, сам Конфуций и еще сто восемьдесят восемь правителей прошлого. В низшую категорию попали боги войны и огня, местные духи – земли, рек, лесов, духи – покровители городов.
Примечательно, что конфуцианство никогда не имело особой касты жрецов. Обязанности верховного жреца выполнял сам император, общение же с мелкими божествами было делом… государственных чиновников. Чиновники практически наизусть знали конфуцианскую литературу (ведь знание этой литературы было основным критерием при их отборе на службу).
Вот, пожалуй, и все.
До свидания,
Искренне почитающий Вас в соответствии с заветами Учителя,
Ваш сотрудник Денис Никитин
P.S. «Шэ-гун спросил Цзы Лу, что за человек Кун-цзы.
Цзы Лу не ответил.
Учитель сказал Цзы Лу:
– Почему ты не сказал так: “Он из тех, кто, преисполнившись решимости, не помнит о еде; в радости забывает о печали и не думает о грядущей старости”? Сказал бы это, и достаточно»[19].
PP.S. Где-то рядом стрекочут цикады. Какой болван сказал, что цикады «стрекочут»? Нашел кузнечика. Представьте себе «болгарку», запущенную одновременно с перфоратором. Прямо по мозгам, по мозгам, по мозгам… Или я просто чрезмерно увлекся пивом?
Кому: Владимир Крашенинников
«[email protected]»
От кого: Денис Никитин «[email protected]»
Тема: Преступление и наказание.
Привет, дружище!
Прочел на досуге (трясясь в междугородном автобусе) занятную книженцию о пытках и казнях в Древнем Китае.
Впечатляет.
Как настоящий друг, спешу поделиться с тобой информацией, чтобы ты наконец понял, что суббота без сауны – это еще не наказание и, тем более, не пытка!
С незапамятных времен в Китае насчитывали пять видов наказаний. Имей в виду – денежные штрафы или простое сидение за решеткой в тюрьме в Древнем Китае наказаниями не считались. Так, небольшие превратности судьбы, и только!
Вот телесные наказания или же каторжные работы – дело другое. Это – настоящие наказания. Или же разжалование в титулах или понижение в должности для чиновников. Не думай, что понижение было для чиновника слабым наказанием – он существенно терял в доходах и порой был вынужден жить чуть ли не впроголодь. Опять же – представь себе, какой урон наносит тщательно оберегаемому «лицу» китайца разжалование или понижение в должности!
В начале седьмого века пять наказаний приобрели вот такой вид:
Первое наказание – битье легкими бамбуковыми палками от десяти до пятидесяти ударов. Это только так называется – «легкими бамбуковыми палками». Удары очень даже сильные и болезненные.
Второе наказание – битье тяжелыми бамбуковыми палками, и уже от пятидесяти до ста ударов.
При старании палача этот вид наказаний мог не только искалечить наказуемого человека, но привести к его смерти.
Третье наказание – каторжные работы на срок от трех до пяти лет.
Четвертое наказание – временная или пожизненная ссылка в места, отдаленные от родины преступника на две-три тысячи ли. Подобная ссылка зачастую означала гражданскую или военную службу на границе.
Пятым наказанием была смертная казнь. Через удушение шелковым шнуром, отсечение головы, четвертование... Члены императорской семьи и высшие придворные имели привилегию. Им могли назначить такой «гуманный» вид смертной казни, как самоубийство, совершаемое путем принятия яда или заглатывания острой золотой или металлической пластинки.
В числе нетрадиционных видов казни, практиковавшихся еще за несколько веков до новой эры, китайские источники упоминают такие, как варка в медном котле, выламывание ребер, вырезание коленных чашечек, подвешивание на крюк, заливание свинца в горло, закапывание в землю живьем, и тому подобное.
Мелкие уездные чиновники самостоятельно могли выносить приговоры только по мелким преступлениям, каравшимся ударами палками. Решения по преступлениям, каравшимся каторжными работами, утверждались на уровне провинции. Ну а смертные приговоры рассматривались повторно в столичном «Ведомстве наказаний», после чего должны были быть утверждены в высшем суде китайской империи, а затем самим императором. Так что особого произвола в этом вопросе никто из историков никогда не отмечал.
Кроме пяти основных наказаний широко применялось и шестое – ношение кандалов и деревянной колодки («канги») на шее. Канга представляла тяжелую (до двадцати килограммов) квадратную доску с дыркой для головы посередине. С таким «украшением» на шее невозможно было прилечь или самостоятельно принять пищу. Если наказанного никто не кормил из своих рук, то он вскоре умирал от истощения. Средний срок ношения канги составлял от одного до трех месяцев, вдобавок наказанного могли выставить на всеобщее обозрение в клетке.
